Электронная книга Пафосные скитальцы

«Мими Добрая»


«Главное верить и все получиться!» - сказал Икар расправляя крылья.

Никогда мне не было так страшно. Эти два мужлана – отвратительны! Омерзительны! Не выносимы! Их понятие о женщинах и грязный юмор! Они два сапога пара! Один хоть и немой, но свою мысль в жестах и похабной лыбе выражает прекрасно!! А его согласные кивки выводят из себя! Медведь воняет и пукает во сне, а еще храпит! Это невыносимо!! Бездельники, мошенники и альфонсы! Они еще и преступники! И меня такой сделают! Откуда у них книги?! Если бы не приказ Старосты Деревни Лис, я дав-но бы перерезала им глотки, когда они спали или подсыпала яд в их безвкусную похлебку, которой меня пичкают уже несколько дней! Зачем я с ними иду?! Куда? Почему?! Зачем эти угрозы от Старосты? Что мы сделали с сестрой? Мы просто живем и никого не трогаем! Сестра, она… Она все для меня! Только ради нее! Я здесь и должна выдержать! И тогда все будет хорошо, и у нас появятся деньги, обещанные Заказчиком, хватит на посев плодов на поле, дом отстроить, забор поставить от ухажеров Тиши, она же блюдет себя до свадьбы, а эти животные… эти отвратительные твари!!! Как они смеют мне, а тем более ей… предлагать ТАКОЕ за деньги?! Омерзительно!! Омерзительно!!! Грязно!
И это только из-за того, что я травница и прекрасно мешаю яды! Только из-за этого, я втянула сестру!! Я… я … омерзительна?!
- Эй, рыжая шкура, нет, не ты, Ренальд! Как тебя?! Мими! Иди сюда!!!
Это орет Отвратительное существо номер один, в отличие от Отвратительного Сущест-ва номер два, оно умеет раздражать голосом и газами.
Так–с… без нервов, голову поднять надменно, шаги легкие, дыхание выровнять. Сей-час подойду и спокойно, с холодком спрошу: «Что тебе нужно?» Хотя нет, просто: «Что?»… Да, будет в самый раз. Шаг, два... что-то склизкое… листик?
- ААААААА!!!! Это…это….. лягушка!!!!!!
Омерзительно!! Это не гигиенично!! Не приемлемо!
Я отскочила в сторону, отдышалась. И увидела Лакиса и Ренальда и их вытянутые раздражающие морды. А что еще больше раздражало, так это гогот Лакиса и тихий смеющийся прищур глаз Ренальда.
Большая часть путешествия проходила под гогот и россказни медведя, он очень долго рассказывал о самом длительном футбольном матче за всю эпоху царствия зверей, птиц и гадов ползучих, и т.д. и т.п. Дело в том, что две команды были сборными из улиток и черепах и ставки были не на то, кто выиграет, а кто не уснет до окончания матча. По-том Лакис по секрету рассказал, что после матча многообещающую команду улиток решили спонсировать французы, после этого она таинственно исчезла. Потом он пере-кинулся на политику Звериной Франции, погоготав над модой на бисер у свиней. Рас-сказал, как сурово живется реформаторам – лягушкам, и косо покосившись на меня, поинтересовался, что я об этом думаю. Я тактично промолчала, скривив морду, и он это, конечно, заметил и снова залился смехом.
Потом пара часов тишины. И снова Лакис.
И снова басня про женщин. В этот раз про вполне ординарную партнершу – медведицу. Я даже начала задумываться о его вменяемости. Все-таки со своим видом и без всяких извращений. Но потом он обмолвился, что это была его племянница. И вопрос о мо-ральности стал ребром, которым я поперхнулась. В этот момент я окончательно убеди-лась в этом, что в этом медведе нет ничего святого, уверена, и никогда не было! Омерзительно!
- Чуть не забыл! Мими! - резко крикнул осененный медведь. Я подпрыгнула, и ошале-ло уставилась. Он грузно протопал в своих тяжелых сапогах в мою сторону.
- Ч…Что? - Голос дрогнул, я недовольно вильнула хвостом.
Он оценивающе посмотрел.
- Ты умеешь шить? - в его голосе была мольба.
- Э? - это последние что я произнесла, потом, когда я очухалась, в моих лапах была игла и семенники в розовый цветочек-:bip:. Их хозяина легко было определить, на них весело тоже ужасное проклятие такое же что на сапогах. То, что Лакис носил трусы, обескураживало, меня передернуло от отвращения, хотя это лучше чем стринги на его бурой заднице. Я смиренно шила, потом не выдержала и простирнула их в ручье, чтоб перебить их убивающий аромат. Пожалуй, если их надеть на палку и махать, как флагом, можно выкурить всех ухажёров Тиши с нашего двора! Надо перед нашим рас-ставанием стянуть у Лакиса пару таких трофеев. Я хихикнула. Настроение поднялось, и обида от вынужденного путешествия как-то сама собой улетучилась, уступив место не-замысловатому мотиву песенки «Парикмахерская» вышедшей из-под хвоста и пера, по-эта Маргаритки.
Дело было сделано и выстиранное белье было передано медведю. Он пробурчал, что оно мокрое и воняет тиной. Я заявила, что это почти духи, по сравнению с его обыч-ным ароматом. Он осекся и потом даже на пару минут заткнулся. Моя маленькая побе-да поликовало все во мне. И песенка Маргаритки «Палач и маргаритки» из бессмертно-го цикла всех его баллад об одном и том же звере, снова поднимало мне настроение.
- О! там извозчик! - оглушил меня Лакис. И рванул ему на встречу.
Ренальд быстро рванул вслед за ним. И я увязалась за его рыжим хвостом, приподни-мая полы сарафана облегчая бег. Галька шуршала под лапами и с тихим скрежетом от-скакивала. Когда я добежала, Лакис уже явно договорился о перевозке и тихо жеманно рассыпал комплименты. Я отдышалась, подняла голову и уставилась.
На машине запряженной кузнечиком, сидела лошадь, серая в больших серых пятнах на белой шкуре. На ней была элегантная желтая шляпка, украшенная изобилием фруктов и оранжевая шелковая гофрированная юбка. Она пронзительно ржала и говорила с акцентом.
- Виии слииишком добриии!» - вещала она.
- Нисколько, леди! Это вы слишком добры, что подвезете усталых путников за даром! О, Мими, Ренальд! Знакомьтесь, это госпожа Маруся! – он посмотрел на нас, улыбнулся и снова обратился к лошади - Госпожа Маруся! Вот эта та лисица, о которой я говорил! Ее трогают до глубины души пристрастия к поеданию деликатесов из лягушек!
- Вииии! - восторженно отозвалась особа.
И тут начался мой личный ад.
Омерзительно!
Не знаю, как я пережила этот день в казалось бы вечной тряске и «виканьях» о лягушках, но я сделала это и горжусь собой. Распрощавшись с леди Марусей, мы отправились, наконец, в путь, даже в том направлений, что нужно.
Следующей ночью я отыскала запрятанный мешок Лакиса, в котором был заныкан мед, как и где он его прятал, а тем более как у него появился мешок – я не знала, просто он появился, и я не улучшив момент, сунула туда нос. С долей радости и злорадства я съела весь мед и облизала горшочек, заботливо положив его обратно. Потом я подкралась к сапогам и напихала туда игл дикобраза и вылила туда полтюбика клея, припасенного еще с тех пор, когда я была дома, для склейки обуви. В принципе, для этой цели он и послужил! Затем пришло время Ренальда, аккуратно заплела ему две косы и с белыми лентами в горошек, сделала ему плетеные баранки, и тут дело дошло до остатка клея, как средства крепежа. Глупо, по-детски, но от души отлегло. И я уснула тем безмятежным сном, которым спят щенки. И даже крик который разбудим меня утром, был слов-но пение птиц.
И наше путешествие вновь продолжалось, хоть и медленно. Виной тому - хромающий медведь и взрывы хохота, доходящие до ползания на животе при виде лысого злого лиса, чья лысина на свету играла всеми цветами радуги.
Я улыбнулась. Они чертовски быстро на меня влияют. Опомнилась. И сердито насупившись, продолжила шагать по дороге вдоль речки, ровно на юг, вперед к восходящему солнцу, лучи которого обрамляли моих спутников.
- Эй, Мими! Шевели корюлями! - проорал Лаки, в метрах десяти от меня.
Ренальд согласно кивнул, потом ухмыльнулся, подбежал ко мне, улыбка, и одним резким движения хвоста поднял мне юбку! Время замедлилось. Наглая рыжая морда по-казав язык, засеменил вслед за Лакисом.
- Панталоны!! Да еще и белые! - констатировал медведь почти разочарованно, но с ле-нивым интересом, как замечают наступающий мелкий дождь в ясную погоду.
Все-таки они отвратительны!

Мы еще шли около двух дней и пришли к городу, с которого начали путешествие Лакис и Ренальд. И потратили еще пол дня, обходя его по полукругу, хотя пройти, на-сквозь заняло бы всего полтора часа рысью. На вопросы, типа «почему?», оба самца блюли невозмутимое молчание. Ладно, Ренальд, ему можно, но Лакис! Это просто удивительно! А еще больше – подозрительно!
По-пути мы встретили мальчугана-обезьяну, обремененного растянутой лодыжкой, медведь и лис просто прошли мимо, но мне просто не позволила совесть, и я остановилась сделать припарку. Еще пару раз давала проходящим бабушкам-ежихам средства от боли в спине. Матери-утке с выводком утят, я дала дорогу, отстранив своих товарищей своим телом к обочине лесной тропки. И зайцу, который вызвал оживленный интерес Ренальда и Лакиса, я вытащила колючку из лапы, и помогла скрыться от зубов и когтей медведя и лиса, заслонив грудью его отступление.
После этого Лакис не выдержал:
- Крошка, мы не добрые самаритянине! Нам не платят за радостных старых перечниц, тупоголовых мамаш и не хромых вегетарианцев! Завязывай, а?
- Они нуждались – я помогла! - гордо заявила я.
- Я уже не спаривался почти неделю! Подсобишь, а? - не выдержал медведь.
- Мерзко. – Только и смогла я выдохнуть.
- Это жизнь! Припасы трав нужно экономить, а раненый зверь за пределами города, это просто добыча. Тебе стоит напомнить, зачем ты здесь, милочка? Мы не герои, нам доспехи не к лицу, заканчивай свою акцию! - последнее предложение Лакис просто рявкнул.
Я хотела возразить, но слова не приходили на язык, было обидно, а еще я поняла, что он прав и не прав. Да, травы кончались поразительно быстро и почти день мы ничего не ели, что не способствовало улучшению настроения. Но эти ситуации! Убивать беззащитных – это отвратительно!
- Еда есть в городе! - нашлась я.
- А твои карманы набиты какой либо валютой? - Скептически спросил Лаки.
Я покачала головой. Медведь раздраженно фыркнул. Отвернулся и пошел вперед. Через час мы наткнулись на перепелку в людском капкане. И на этот раз мои травы послужили, только иначе, в роли специй.
Мы сели около костра, уже смеркалось, жертва тихо коптилась на огне.
Я не хотела такого путешествия, я думала, все будет легче. Уже сейчас я хотела вильнуть хвостом, бросить все и вернуться в родные края. Но мой отказ равносилен огню, пылающему на крыше нашего с Тишей дома, или внезапным налогам, а возможно скорой смерти кого-нибудь из нас или наших друзей. Я выдохнула, взяла ножку перепелки, насажанную на вертел, и начала жадно обгладывать мелкие косточки, обдирая поджаристые кусочки мяса. Было вкусно. Чертовски вкусно. Но немного горчило в области горла, после каждого съеденного куска. Возможно, это горчили остатки моей морали и гордости. Но близок тот момент, когда я отомщу им обоим за эти чувства! Они не достойны спасения! Бу-ха-ха-ха-ха!!
- Мими! Мими!! - это Лакис.
- Что?
- У тебя хвост горит.


«Лакис»

«Я убью тебя» - сказал шут, и все смеялись до самого конца, пока он не нажал на курок.

Дорога уже давно кончилась, впрочем, как и лесные тропки. Остались только дремучие заросли осоки, сныти и гигантских подорожников. Все это означает, что мы на верном пути. Мои путники устали. Ренальд ушел в себя окончательно. Это плохо. Но в этом есть плюс, он легче перенесет путешествие, но то расслабленное состояние, в котором он находиться не подходит для решительных действий, если на нас нападут. А это случится рано или поздно. Так они совсем стихли. Нужна шутка. Так, я почти исчерпал себя. Говорить и думать на разные темы проблематично, но пока справляюсь. Так, последние реплики на счет сексуальных пантолонов старух дошли до цели. Глаза Мими загорелись. Она думает, как отомстить. Хорошо, любой стимул – это стимул. Надеюсь, в этот раз не пострадают мой сапоги. Они почему-то всем не нравятся. За них, между прочим, я выложил бочку медовухи. К слову о меде - я уже его предусмотрительно съел. Жизнь учит.
Если ориентироваться по солнцу и нарастающему звону колокольчиков мы в дне пути до Зеленого Государства. Но курс немного отклонился, нужно взять чуть левее. Так, прошло около тридцати секунд с моего последнего слова, выдох, вдох, реплика насчет цветочков и что их нужно хорошо поливать и не двух смыленный смешок. Так Ренальд ожил. Хитро щурится, он–то не упустит, да и мне не следует отставать. Пока нельзя пошатывать его доверие. Шутка про ночных бабочек и опыление. Через пятнадцать секунд. Раз - два. Улыбка. Голос на две октавы выше:
- А знаете ли вы, была у меня знакомая в этих кущах или знакомый, не разберу, бабочки всегда такие пестрые и, впрочем, неважно, кого из их племени под себя подмять, так вот …
- МЕРЗКО! - С воплем Мими набросилась на меня, барабаня лапами, сжатыми в кулачки – Нет, нет, нет!! Они прекрасные, непорочные! Не смей!!
Ренальд довольно вилял хвостом. Его всегда забавляла суета, но жаль, что ненадолго. Еще немного и он снова потеряет интерес, и будет думать о чем-то своем, может что-то вспоминать. Его отрешенность еще не дала ему понять, какие мы разные.
А Мими… Мими еще не поняла, что станет скоро более испорченной и искушенной, ведь скоро я испачкаю ее. Кровью.
Они еще ничего не понимают. И хорошо, если никогда не поймут, во что я и заказчик втянули их. Думаю, да – не поймут. Они наивны и глупы, поэтому, я все больше и больше обожаю их.
Правда, я перестал так думать уже в эту же ночь, Мими, улучив момент, подсыпала в мою кашу слабительного. А дальше, не думаю, что я кому-то это расскажу…

Глава 2: «Скиталец»


«Неизвестный»
«За грехи надо платить. Наличкой!» - Иуда.




Тюрьма «Пиранья». Девиз «:bip: отпустим!», расположение – неизвестно, заключен-ный (запись затерта).
Нынче 23 день после окончания линьки.
.
Холодно. Чертовски холодно. Капает что-то липкое с потолка. Запах плесени и экскрементов. Шорохи, издаваемые обитателями; храп, стоны, плач, крики, чавканье, щелканье плети. И да, запах, запах смерти. Источником света - редкие факелы. Что до небесного света, он проливался только на тех, кто облачался в черные простыни, точнее сказать, кого выносили в них – посмертно. Решетки, отделявшие камеры, уже давно по-крылись коррозией и поросли местами мхом, прочность, к сожалению, это не уменьшало, ну а если и сводило в минус на какие-то проценты, мой зубы, когти и ослабленное тело – этого не почувствовали. За последний месяц я только слегка расшатал третий слева прут, и то, зараза, дальше двух миллиметров не пошел. В соседних клетках сидели разномастные звери. За что? О, там если взять хоть одну шкуру из любой камеры и встряхнуть хорошенько, грехов хватит на небольшой городок. Так что, за какой именно здесь отматывает сия особа вопрос спорный. В этом месте не может быть ничего святого, здесь нет невинных душ, кроме одной. По сему, я молю, спаси её, если ты там есть - Господи…. Дьявол! Да и меня заодно, сгнить здесь, не то, для чего меня рожали. Ха – ха – ха! До чего я докатился! Вот она безысходность. По вкусу она напоминает соль приправленную сталью. Давно я не смеялся. Пожалуй, последний раз был в щенячестве. Хм.… Так тюремщики опять кинули тарелку с липкой мерзостью в угол, здесь это называться - пища. Воду они и вовсе перестали приносить, ленивые сволочи, знаю, что могу напиться и той субстанцией, что вытекает из соседней камеры, но самоуважение тогда скатиться с кульбитами по ступенькам эго и сдохнет мучительной смертью.
- Эй, - тихо прошуршали осенние листья в голосе сокамерника. Мимолетный взгляд. Ничего не изменилось: он все такой же, как и в день нашей встречи. Такой же древний и прогнивший. – Эй. - С усилием повторил он, от чего в голосе проскользнула хрипота.
- Имя, у меня есть имя. И это не – «Эй». – Четко выговариваю я.
Старик рассмеялся, тихо, как скрипнул дверью в сторожке.
- Гордец. – Только и вымолвил он.
Я улыбаюсь, демонстрируя острые клыки.
- Ты даже не старался, ходячая черносливина.
- Хо-хо-хо, - был мне ответ.
И ведь не поверишь, что этот безобидный на вид старый крыс, легко мог меня убить даже собственными шарами. Далее без комментариев.
Что это? Ааа… Да, этот запах мне знаком, запах мускуса, запах тела и …и он…
- Дери меня блохи! Старпер, ты что творишь?!
- Хо-хо-хо, - был мне ответ.
- Мужик, только не здесь! Засунь этот кукурузный початок туда, где солнце, как и смыло – не бывало! Прекрати мочиться в поилку соседям!
«Ууу. … Поздно».
- Хо! – победоносно встряхивая, выдал старпер.
Я закрыл морду лапой, по камере начала распространяться соответствующая вонь.
Добило меня следующее, из соседней камеры раздался шорох, там обитал старый койот. У бедолаги совсем отбился нюх. И именно в связи с этой печальной потерей, увидев что-то плескающиеся в миске, он радостно воскликнул:
- Вода!!!
… И я не успел его остановить.


Продолжение следует (здесь же)