Онлайн чтение книги Ошибка природы
Глава 24

Неизвестность пугает. Саске не виделся с братом несколько лет и понятия не имеет, как тот изменился. Они не поддерживали связь, Итачи не желал иметь хоть что-то общее с отцовским домом, а Саске и не пытался идти на контакт. Их братские отношения закончились ещё задолго до того, как Итачи покинул дом, и младший понятия не имел, когда это произошло.Пришедшее сообщение от Итачи лишь добавляет нервозности: «буду через час». Саске хочется отменить встречу, он совершенно не знает, как вести себя с родным человеком, как рассказать о своей ситуации и стоит ли вообще посвящать Итачи в подобное. Тот никогда не делился с ним переживаниями — возможно, Саске был слишком мал, чтобы хоть что-то понимать. Ему было шесть, когда родители разошлись, и тринадцать, когда брат без объяснений собрал вещи и ушёл. Помнится, отец рвал и метал, называя Итачи «неблагодарной сволочью», и полицию подключал к поискам. Но брат уже был совершеннолетним и не нуждался в отцовской опеке.

Час проходит стремительно. Вспоминая прошлое, только теперь понимая многие пробелы в их взаимоотношениях, Саске готов наверстать упущенное. Итачи всегда был добр к нему и готов прийти на помощь, поэтому если вычеркнуть отца, у них всё наладится.

Саске никогда не встречал гостей, но ставит чайник разогреваться. Как раз к тому моменту звонит дверной звонок, и он спешит открыть брату. Волнение встречи разбивается вдребезги, стоит увидеть чужой взгляд. Итачи не добр. Он натянут, как струна, готовый в любой момент оборваться под натиском смычка.

— Ты же не соврал, что живёшь один? Я сразу уйду, если он…

— Сам, — не даёт закончить, отходя в сторону и пропуская внутрь. Итачи с опаской заходит, сразу же осматривая обстановку.

— Выглядит и в самом деле, будто сам живёшь.

Не зная, оскорбиться с этого или порадоваться, Саске лишь облегчённо улыбнулся. Они так давно не виделись, от одного присутствия брата рядом внутри становится тепло и комфортно. Хотелось бы обнять, но Саске останавливает себя — они не в тех отношениях, чтобы позволять подобное, да и ситуация не та.

— Чайник закипел, если будешь что-то…

— Да, было бы хорошо. После работы выдохся, чай поможет расслабиться.

Соглашаясь, Итачи идёт следом за братом, замечая все изменения в нём. За эти несколько лет Саске стал заметно выше и шире, лицо утратило детские черты, да и запах приобрёл зрелые нотки. Им бы многое обсудить, но Итачи совершенно не хочет теребить старые раны, он и так с трудом преодолел свои страхи, лишь с помощью терпения мужа став двигаться дальше.

Приготовление напитков занимает немного времени, и всё это время они молчат. Саске не знает, с чего начать, да и Итачи выглядит не как тот, кто пришёл слушать о его проблемах. Их первая за долгое время встреча, и та, потому что у Саске проблемы.

— Давно живёшь один? — стоило кружке оказаться перед ним, Итачи решил нарушить тишину. Им всё равно нужно с чего-то начать, да и он ещё не готов выслушивать об омеге брата. В его памяти Саске так и остался тринадцатилетним подростком, с недовольным видом сидящий за учебниками и упрашивающий брата помочь. Итачи же всегда был неумолим, когда дело касалось уроков, да и тому было простое объяснение — плохие оценки у Саске портили отцу настроение, а это всегда заканчивалось для Итачи не лучшим образом.

— Как в академию поступил. Отец разрешил жить отдельно, чтобы не тратить время на дорогу и больше погрузиться в учёбу.

Усмехаясь, прекрасно понимая, что ни о какой учёбе в этой квартире явно не думают, Итачи старался не реагировать слишком резко на упоминание отца. Тема настолько болезненна, что его близкие иначе чем «тот человек» его не называют. Итачи не хочет видеть, слышать или помнить об отце, но это не так-то просто, когда перенял черты его лица, а на теле можно найти шрамы после совместной жизни (а на душе их ещё больше).

— Друзья есть?

— Да, — Саске останавливается на этом, не зная, стоит ли говорить о Суйгетсу и Неджи большее, да и вид Итачи слишком безучастный, как для того, кто задаёт вопросы. — А ты?

— Что «я»? — вскидывая голову, отрываясь от чаинки в кружке, Итачи вовсе не хотелось говорить о себе. У него ведь всё прекрасно. Теперь, спустя годы принятия себя и терапии.

— Как у тебя жизнь сложилась?

— Да ничего особенного: семья, работа, домашний питомец…

— Семья?

Саске хотелось бы услышать ответ. Он не знает ничего о брате, а стоило бы интересоваться его жизнью и пытаться выходить на связь. Номер телефона за эти годы не изменился, он мог в любой момент набрать брата или написать ему будь что, даже банально спросить о делах или поздравить с праздником.

Последние яркое воспоминание о «празднике» было, когда Саске одиннадцать исполнилось. Итачи тогда сбежал из дома, и отец устроил в квартире погром, крича проклятия в сторону их с братом матери. Когда Итачи нашли, его ждали долгие разборки, а праздник был окончательно испорчен. Саске же закрыли в комнате, «чтобы не мешался во взрослых разборках», и он до следующего утра просидел взаперти, с истерикой и слезами.

Тем, кто утром открыл его и успокоил, был Итачи. Тогда же он и вручил его единственный в том году подарок в виде серебреной цепочки с кулоном волка.

— Кажется, я здесь не для того, чтобы о себе рассказывать, — отвечает агрессивнее, чем стоило бы. Итачи не собирается подпускать к своей любимой семье даже Саске, пусть и не питает к нему негативных чувств.

— Знаю. Но мне интересно, как ты жил все эти годы. Отец переживал, когда ты сбежал. И не впервые ведь.

— Ха, переживал он! Поверь, от реальных «переживаний» там ничего не было. Он злился, что сбежал тот, об кого он мог безнаказанно сгонять злость и свои комплексы.

— Не знаю, чем он тебя так обидел…

— Закрой! Рот!

Не сдав сдерживаться, Итачи повысил голос. Пусть заткнётся. Зашьёт рот и проглотит язык! Итачи не позволит выбеливать поступки отца и делать из него святошу, когда тот столько издевался над ним, и только потому, что Итачи омегой родился. Никто не виноват в том, что Микото ушла от него, но отца было не остановить в словесном поносе, а после в ход шли руки.

— Ты ничего не знаешь, не смей о нём говорить!

— Так расскажи мне! Как мне о чём-то узнать, если это скрывают от меня.

Саске чувствовал, как накалялась обстановка. Понимал, что брат может в любой момент сорваться и уйти, но не мог и дальше оставаться в неведении. Ему никогда ничего не говорили, да и отец казался адекватным человеком, пусть и часто начинал злиться. Многие из их окружения говорили, что это из-за ухода жены, и жалели Фугаку, получившему от любимой женщины в ответ лишь измену.

Вовремя себя останавливая, ментально утопая в объятиях мужа, Итачи перевёл дыхание, постепенно успокаиваясь.

— Давай в другой раз, у меня не так много времени. Я приёхал, чтобы решить твою проблему. Омега, твой истинный. Давай это обсудим в первую очередь.

Не став спорить, ведь это в самом деле было важнее, хотя Саске так и не придумал, как подать информацию.

— Как можно найти истинного?

Недоумевая с подобного вопроса, Итачи начал сомневаться, что Саске вообще в курсе, как проявляется истинность.

— Ты ведь знаешь, что истинность чувствует только омега? — говоря осторожно, будто прощупывая почву, Итачи пытался осознать, как можно вообще в подобном возрасте не знать настолько элементарных вещей. Об этом, кажется, знает любой детсадовец.

— Я не об этом! Как понять, кто это, после метки? Альфе ведь должно это открыться.

— После метки?

Не сразу осознавая, Итачи готов был на автомате ответить, как впал в ступор, удивлённо посмотрев на брата.

— Ты уже умудрился пометить своего истинного, но не знаешь, кто это? Ты что, всех подряд омег кусал?

— Да, я не знаю, кто это! И нет, не кусал всех подряд.

Засмеявшись, Итачи не мог вообразить, как это вообще возможно. Пометить, и не знать кого? Он многое повидал, работая психологом-консультантом при суде, но о таком точно слышит впервые.

— Ты что, не в себе был? Балуешься с веществами? Из этого ничего хорошего не будет, должен понимать.

— Кроме алкоголя, ничего более. Да и не напиваюсь я так, чтобы ничего не помнить!

Шаблон маленького и невинного младшего братишки потихоньку осыпался, и в какой-то мере Итачи чувствовал свою вину за то, что сбежал и не присмотрел должным образом. Но он попросту не мог более находить в том доме, продолжая травить свой организм.

Его лучший друг уговорил сбежать из дома, начать заботиться о себе, а не о том, чтобы угодить эго отца. На нём было слишком много домашних обязательств, а ещё учёба и подработки, ведь денег на личные расходы ему никто не давал. Туда же и покупка блокаторов, а Итачи пил самые дешёвые и поганые, после которых ещё долгое время не мог прийти в норму.

— Спустя какое-то время после метки, альфа начинает чувствовать омегу. Внутренний альфа тянется к нему и всегда заботится, поэтому не может такого быть, чтобы тебя не тянуло к нему. Даже если ты не осознаёшь, твой альфа точно знает, кто это.

Собираясь сказать о своих ощущениях более точно, Саске зашёлся в кашле, тут же начав задыхаться. Итачи поспешил на помощь, пытаясь отодрать руки Саске от груди, удерживая прижатыми к столу.

— Дыши глубже. Вдох и выдох, вдох и выход. Терпи боль, она не отпустит, пока дыхание не придёт в норму.

Итачи знал, что видит. К огромному сожалению, он знал, и ему нужно сказать об этом брату, когда приступ спадёт. Реакция организма, которая теперь будет вечно с ним, и с которой нужно научиться жить. В самом деле, стукнуть бы этого балбеса, успевшего и метку поставить, и чем-то сильно обидеть омегу.

Его истинного и беременного омегу.— Не думал, что спустя столько времени ты так шокируешь своими приключениями.

Стоило дыханию прийти в норму, Итачи упал на стул, обреченно схватившись за голову.

— Полагаю, найти омегу хочешь именно из-за этого? Хах, а у тебя не получится.

— Почему? — голос хрипел, и Саске потянулся к кружке с остывшим чаем. — Я ведь его точно знаю, просто нужно…

— Разве что подумать, кто это может быть. Потому что омега отвёрг тебя и не подпустит, будь ты хоть сотню раз его истинным.

— Отверг? Но почему?

— Это уже ты мне скажи. Зная, кто тебя воспитывал, могу предположить, что ты, как минимум, наговорил ему оскорблений. Унизил и растоптал чувства. Омеги, чувствуя пару, привязываются к нему и питают тёплые чувства, но этот отказался от тебя. Поверь, одно его желание, и ты будешь ползать у ног с извинениями. Но ему они не нужны.

Смысл слов доходил с трудом. Саске пытался успевать за мыслью, вникая в объяснения брата, но получалось отвратительно.

— Подумай хорошенько, был ли омега, которого ты сильно обидел? До такой степени, что тот не смог смириться с этим. Возможно, кто-то вёл себя странно и лишь в отношении тебя.

Шестерёнки понемногу задвигались. Боль вновь подступала вспышками, но Саске пытался игнорировать это чувство, контролируя дыхание. Вдох и выдох, — нужно припомнить всё, что происходило с ним за последние месяцы. То, что выходило за рамки нормального поведения среди омег. Вдох и выдох, — омега, которого он обидел и кто не смог его простить. Вдох и…

Резко выдыхая, закашлявшись, Саске пытался осознать свою догадку.

Тот, кто был на виду и кого он сильно обидел. Тот, кто пострадал от него и не смог принять этого.

Вариант один. Единственный и верный.

— Я… Я знаю, кто это.

Перед глазами так и замелькали все те «видения», что были у него после возвращения из того месяца в изоляции. Наруто. Он мог сделать с ним что угодно, отыграться, но все «последствия» для Саске быстро закончились. В то время, как Наруто продолжает бороться с тем, что для Саске было лишь шалостью.

— Ты побледнел.

Не в силах нормально дышать уже от потрясения, Саске никак не мог понять, почему Наруто умолчал об истинности. Он столько времени держал взаперти, а даже не намекнул. И до того случая за академией Саске не помнит ни одного намёка на их истинность. Наруто молчал, терпя все издевательства.

— Он меня никогда не простит.

— Это верно.

Саске нахмурился, желая услышать от брата обратное.

— Поддержал бы. Я мог бы попытаться наладить с ним отношения.

— Не получится.

— С чего такая уверенность?

— Потому что наша сущность — это всегда два сознания в одном. Тот человек, и его внутренний омега, — оба отвергли тебя. Твои попытки будут бесполезны, ведь теперь у него другая цель в жизни, нежели какой-то альфа.

Подымаясь, не видя смысла в дальнейшем разговоре, Итачи намеревался вернуться домой. Саске слишком потрясён новой информацией, ему нужно время, чтобы всё осмыслить и принять. А там он с радостью встретится с ним вновь.

— Ах, чуть не забыл! — уже в дверях вспомнил, разворачиваясь к брату лицом. Это точно нужно увидеть, выражение лица, полного обречённости и радости. Интересно, Саске отреагирует также? — Должен тебя поздравить, а может и огорчить.

Удостоверившись, что Саске внимательно его слушает, Итачи заговорил тише, но на этой маленькой кухоньке его слова звучали как крик:

— Омега беременный, и поэтому тот, кто причиняет беспокойства, ему больше никто. Боль останется с тобой, внутренний альфа никогда не смирится с тем, что его омега и ребёнок не могут быть с ним.