Онлайн чтение книги Мои семь жизней My seven lives
Ирис(1608г).

Меня зовут СоХва.

Ким СоХва, я старшая дочь военного министра Ким ДжеХвана и королева Чосона. Мой супруг король КванХегун пришел к власти при поддержке моего отца, хотя был рожден от незнатной наложницы. Он ненавидел моего отца, потому что тот, не только упрекал его в низком происхождении, но и пытался управлять Чосоном (государство Корея), вместо него.

Наша свадьба, с тогда еще наследным принцем Ли Хоном (имя до вступления на престол), была устроена, едва мне исполнилось двенадцать лет. Уже пять лет я живу в Чхандокуне (дворец процветающей добродетели), а точнее в Тэджоджоне (резиденция королевы). Его величество ненавидит меня и посещает только при крайней необходимости или по указу моего отца. Наш брак не был консумирован (не подтвержден брачной ночью), так как на момент свадьбы мы были еще детьми, а позже его высочество избегал этого сославшись на болезнь и слабое

здоровье.

–Мама, (обращение к королеве) могу я войти, это Хэён (служанка королевы).

–Входи Хэён, – ответила королева.

–Мама, – поклонилась она, – может хотя бы сходите прогуляться в сад, погода сегодня такая теплая и солнечная.

–Хорошо Хэён, – ответила она и грациозно поднялась с подушек.

Выйдя из дворца во двор, королева в сопровождении свиты служанок и евнухов направилась в сторону сада. Ей подали лейку, и она начала заботливо поливать посаженные возле небольшого пруда ирисы.

Ирисы были любимыми цветами королевы Мёнсон (имя после замужества). Она радовалась, когда эти тёмно–фиолетовые цветы распускались и плакала, когда они увядали. Мёнсон очень заботилась о них и не позволяла никому касаться своих цветов.

–Скоро они за цветут, – проговорила дама Довон.

–Хвала богам, – ответила Мёнсон, – я схожу в храм помолиться для удачи в делах Его величества.

–Его величество не был у вас уже больше месяца, – ответила дама, – почему бы вам самой не навестить его.

–Разве я могу без разрешения посещать Его величество? – ответила Мёнсон, – он постоянно занят государственными делами и так сильно устает – протирала она стебли цветов.

–Тогда может, мама напишет Его величеству письмо? – продолжала дама Довон.

–Пожалуй …, – ответила королева.

Король КванХэгун никогда не отвечал на письма Её величества, она даже сомневалась, что он их читает. Возвратившись к себе, Мёнсон взяла кисть и написала:

«Как быстро наступает весна

Горы полны трав

А реки воды…»

Запечатала, скрепив своей печатью, и передала даме Довон, чтобы та отнесла письмо во дворец Его величества. Дама поспешила исполнить указания.

–Хэёна, – позвала свою служанку королева, – пригласи ко мне Уна (личный охранник короля).

Король КванХэгун очень боялся покушений. Многие плели против него заговоры, в том числе и военный министр, который надеялся, что как только его дочь родит наследника, он уберет не нужного короля и станет регентом малолетнего наследника престола. Поэтому личный охранник короля Ун, единственный человек которому он безоговорочно доверял, всюду следовал за ним не покидая ни на минуту. За исключением тех редких случаев, когда Его величество был болен и оставался у себя в покоях или давал тому особые поручения.

–Мама, Ун здесь, – проговорила Хэён, и раздвинула бумажные двери.

В комнату вошел высокий и стройный юноша лет восемнадцати, не сказать, чтобы красивый, но и не отталкивающей внешности. Он был одет в черное, с боку висел меч с богато украшенной рукоятью, а на голове шелковая повязка со знаком дракона.

Юноша опустился на колени и отдал поклон в пол. Её величество сидела на подушках за письменным столом. Сверху королеву закрывал

полупрозрачный полог. Ун видел лицо Мёнсон, когда та изредка пересекалась с Его величеством гуляя у озера или в библиотеке, но приличия запрещали другому мужчине находиться в покоях королевы и видеть её лицо.

–Уна, – заговорила бархатным голосом королева.

–Да, мама, – снова поклонился он.

–Здоров ли Его величество? – спросила она.

–Король снова немного приболел, – ответил тот.

–Я послала ему лекарственные травы, – продолжила Мёнсон, – Хэён передала их главному лекарю.

–Благодарю вас Мама, – произнес Ун.

–Ты хорошо заботишься о Его величестве? – снова спросила Мёнсон.

У КванХэгуна не было детей, у него были жены, наложницы, но ни одного ребенка. Его величество вообще не уделял внимания женщинам, поэтому по дворцу ходили слухи о его связи с Уном, подогреваемые также и недругами. Королева старалась не верить этим слухам, но все же не могла игнорировать их.

–Да мама, – тихо ответил Ун.

–Это хорошо, – покивала головой Мёнсон, – у меня есть к тебе просьба – продолжила она, – личная просьба.

–Слушаю вас мама, – ответил Ун.

–Но Его величество не должен знать о ней.

Ун насторожился…

–Обещай, что Его величество ничего не узнает.

–Мама, как я могу что–то скрывать от Его величества, – ответил Ун, – ведь я его телохранитель.

–Тогда, – продолжила она, – я скажу тебе свою просьбу, а ты сам решай рассказывать об этом или нет. Тебе нужно встретить у Западных ворот двух служанок Хэён и Оволь, и проводить их в город.

–Мама, – продолжил он, – разве кто–то из ваших стражников не может это сделать?

–Нет, – категорично ответила королева, – это очень важно, поэтому я вынуждена просить тебя.

Ун поклонился и удалился ничего не ответив. Он вернулся к королю и рассказал тому о странной просьбе Её величества.

–Это наверняка ловушка, – ответил КванХэгун, – может министр хочет убить тебя, чтобы оставить меня без телохранителя или же убить меня, пока рядом не будет тебя.

–Тогда я пошлю кого–нибудь другого, – ответил Ун.

–Нет, нельзя, – возразил король, – если там будет личная служанка королевы, то непременно доложит ей об этом. Ты иди как условились, а я тайно прослежу за вами, переодевшись в одежду ученого.

Ун пошел к Западным воротам, там его уже ждали две девушки, одетые в белые одежды служанок дворца. Хэён держала в руках большую корзину, накрытую тканью, Оволь стояла к нему спиной. Они миновали ворота и покинули дворец. Ун шел позади них и с опаской поглядывал по сторонам. Оволь шла впереди, заведя руки за спину, словно богатая дворянка, а Хэён бежала за ней в припрыжку, и волокла тяжелую корзину.

–Почему бы тебе, – тронул он Оволь за плечо, – не помочь ей, – остановил Ун служанку.

Та обернулась и страж увидел королеву, одетую в простое платье со строго убранными волосами и белой лентой вместо золотых украшений. Ун остолбенел и одернул руку.

Королеве под угрозой смертной казни было запрещено покидать дворец без указания на то Его величества. Однажды войдя в ворота Тонхвамун(главные ворота) Её величество никогда не должна была покидать дворец. КванХэгун искал способ избавиться от своей опостылевшей и бездетной супруги, и сейчас она очень рисковала, выйдя из дворца без разрешения.

Королева улыбнулась ему в ответ и произнесла:

–Ун, ты знаешь, как меня звали до того, как я переступила порог дворца?

–Мама…, – прошептал он, – я не смею...

–Ты не знаешь, – улыбнулась она, – и никто не знает, даже Его величество никогда не интересовался моим именем, а ведь оно такое красивое.

Они медленно шли по главной улице Чосона. Мёнсон подошла к лотку с лентами(ленты в волосах носят до замужества) и перебрав все по очереди подняла самую красивую и дорогую пурпурную ленту увенчанную золотой вышивкой.

–Какая красивая, – прошептала королева, не отрывая от нее взгляда, – раньше я так любила носить шелковые ленты, помнишь Хэён?

–Да, – поклонилась служанка, – не смея добавлять на людях слово «Мама» – у вас было столько прекрасных лент.

–Жаль, – продолжила Мёнсон, – что я так и не успела надеть их все, – она тихонько положила ленту обратно и пошла дальше – отец чуть ли не силой привез меня во дворец, а на следующей день я стала наследной принцессой Мёнсон, с тех пор я не могла больше переступать ворота и начала изучать дворцовые правила и этикет, чтобы соответствовать Его величеству и стать матерью Чосона.

Ун молча шел рядом, ему трудно было судить уловка ли все эти разговоры со стороны Королевы чтобы разжалобить его и расположить к себе, или она говорит искренне. Они дошли до строения с надписью на воротах «Дом белой лилии» (белая лилия считалась

цветком королевы).

Постучав, им открыли, и компания не спеша вошла. На встречу выбежала целая толпа детворы разных возрастов, кто–то был одет не

плохо, кто–то похуже, они подбежали к девушкам и стали вопить:

–Оволь и Хэён пришли! Оволь и Хэён пришли!

Служанка раскрыла свою большую корзину и начала раздавать еду и сладости.

Ун молча стоял в углу у ворот и смотрел на это. Человек по имени Ху пригласил их в дом и подал чаю.

–Все ли хорошо? – спросила королева.

–Да, госпожа Оволь, – ответил мужчина, – благодаря вам мы сыты, вчера приняли еще троих детей, но один серьезно болен.

–Я пришлю лекарства, – ответила она.

–Сегодня с вами другой охранник, – взглянул он на Уна.

–Да, – ответила Оволь, – мы спешили.

Она оставила мужчине денег и собралась уходить, погладив детей по голове.

Через четверть часа они покинули «Дом белой лилии».

–Это место, – заговорила королева, – где несчастные дети могут поесть, о нем Его величество не должен знать, Ун, – обратилась она к телохранителю, – Король ненавидит меня, – продолжила королева, – если он узнает об этом, то непременно уничтожит

всё, чтобы отомстить мне, и дети снова будут голодать на улице, поэтому…

–Я не скажу ему, – ответил Ун.

Так они молча вернулись во дворец.

–––––––

–Хэёна, – позвала снова служанку к себе Мёнсон, переодевшись в королевские одежды и поужинав, – выйдем подышать, сегодня такая красивая луна.

Огонь от зажжённых фонарей плясал на стенах дворца тусклым светом, королева шла по крытой колоннаде в сторону сада.

–Скажи, – резко остановилась она, обращаясь к служанке, – какие книги теперь популярны в народе.

Хэён тихо захихикала.

–Среди женщин янбан (высшее сословие) сейчас хорошо покупают «любовные романы».

–И какие самые популярные? – снова спросила Мёнсон.

Хэён прикрыла рот пальцами и тихо прошептала: «Наложница Короля» и «Прекрасный чеболь» (богач).

Мёнсон в ответ рассмеялась.

–Кто пишет такие романы, знали бы они как плохо живется наложницам Его величества.

–Авторы не известны, – ответила Хэён, – и говорят они используют вымышленные имена.

–Правда? – улыбнулась Королева.

Вернувшись в свой дворец, она велела принести ей бумагу и написала на заглавном листе:

«Разбойник и Королева».

–О–мо–мо, мама, – зашептала Хэен.

–Что? – посмотрела на нее Мёнсон, – если все пишут, то почему же мне нельзя.

Она описала сегодняшний день, как королева тайно выходила из дворца, лишь с одним отличаем, написав, что за ними следовал незнакомец в черной одежде с повязкой на лице, который долго наблюдал за Её величеством, потом купил пурпурную ленту,

а вечером королева вдруг нашла её в своих покоях.

 –Мама, – прошептала Хэён.

–Вот, – подала она свое творение служанке, вели переписать и разослать во все книжные лавки Ханьяна.

Служанка завернула рукопись в шелковую ткань и понесла выполнять поручение.

Королева вздохнула, улыбаясь и с чувством выполненного долга легла спать. На утро открыв глаза, она увидела возле себя ту самую пурпурную ленту, что смотрела на рынке. Мёнсон удивилась и позвала Хэен.

–Мама, я этого не делала, – оправдывалась служанка.

–Э–э, – улыбнулась королева, – сюда никто не может войти незамеченным, – скажи, это ведь ты купила ее для меня.

–Нет, мама, – отпиралась та.

Утром настроение королевы было приподнятым, она прогулялась по саду, кормила рыб в пруду, ухаживала за ирисами, а вечером снова потребовала бумагу и чернила.

«Что же написать теперь?» – подумала она.

И написала, как ночью в покои королевы проник человек в черном, он осторожно приблизился к спящей девушке и проведя своей ладонью по ее щеке, оставил возле изголовья ирис. Отдав очередную главу, Её величество, как и в прошлую ночь, легла спать.

Утром все повторилось с одним лишь отличаем, цветок стоял в вазе, а не у изголовья.

Королева улыбнулась, предавшись странному весеннему настроению.

–Как ты думаешь Хэён, – спросила она, – кто это делает?

–Не я, мама – снова ответила служанка.

–На рынке нас было только трое: я, ты, и Ун. Думаешь это он? – улыбалась Мёнсон.

–Мама, это опасно, – хмурилась Хэён, – что, если это уловка, чтобы обвинить вас в неверности Его величеству.

–Его величество почти не вспоминает обо мне, – ответила со вздохом она, – но думаю ты права, так действительно может быть, давай выясним это – и направилась со своими служанками во дворец короля.

–Джоха (король) – прокричал у дверей главный евнух Сон, – Ёе величество здесь!

«Что ей надо?» – прошептал король своему телохранителю, – «избавься от нее».

–Я вхожу, – послышался голос, и Мёнсон открыла двери.

Она прошла и поклонилась королю.

–Приветствую Ваше величество, вижу вам стало лучше, – начала она, – слава богам.

–Что привело вас ко мне без моего разрешения? – холодно ответил Ли Хон, глядя на нее.

–Ваше величество скоро месяц Ендал (март), шаманка сказала, что это лучшее время для зачатия наследного принца, он будет умным, хорошим и справедливым правителем.

–Ох–о! – закричал король, – как женщина может говорить такое мужчине! Ваше величество совсем голову потеряла!

–Я лишь думаю о рождении наследника для вас, – отвечала Мёнсон.

–Ендал не подходящий месяц для этого, – махнул рукой КванХэ, – ступайте к себе и больше не беспокойте меня без надобности. Королева ушла, вернувшись обратно в свой дворец.

–Мама, – скулила дама Довон, – опять неудача, от чего же Его величество так жесток с вами?

Когда дама удалилась, королева произнесла:

–Это не Ун, – вздохнула она полным разочарования голосом.

Хэён удивленно посмотрела на нее.

–Ун даже глазом не повел, когда я была в комнате короля.

–Тогда кто же? – спросила служанка.

–Давай узнаем, – ответила королева, – и встретимся с ним.

Последнюю неделю она тщательно продумывала сюжет своей новой истории, затем села писать:

«Королева переодевшись мужчиной вышла из дворца и направилась в дом кисэн(публичный дом), чтобы обучиться там, как лучше соблазнить короля, но неожиданно вместо кисэн в комнате оказался все тот же прекрасный незнакомец, который стал играть для нее

на флейте. Его полная страсти музыка и то, как скользили пальцы по бамбуковой флейте, вызывали в сердце молодой девушки чувства, неподдающиеся здравому смыслу.»

–Мама, сюжет срамной, – замахала рукой служанка, - как можно такое писать про себя.

–Моя репутация так чиста, – улыбнулась Мёнсон, – что не много эдакого не помешает, кстати, как раскупают мои роман?

–Хорошо, – ответила Хэён, – ученый До переписывает его и относит в лавку, вся прибыль идет в «Дом белой лилии».

–Тогда неси это, – отдала она листы.

Прошло пять дней, королева собиралась посетить «Дом белой лилии» и переодевшись мужчиной, вышла вместе с Хэён из дворца.

–Его величество сегодня занят государственными делами, – заговорила она, – поэтому можно вернуться позже.

Посетив детей, они стали гулять по улицам Ханьяна, подойдя к кёбану «розовый пион» (публичный дом), королева вдруг произнесла:

–Как ты думаешь, – спросила служанку Мёнсон, – он там? – и посмотрела на ворота кёбана.

–Мама, не заходите туда, если кто узнает… – застонала служанка.

–Кто узнает? – удивилась Мёнсон, – разве моей жизнью вообще, кто–то интересуется? – и вошла в кёбан.

Во дворе ярко горели огни, пьяные мужчины ходили в обнимку с фривольно одетыми кисэн, звучала музыка, на сцене грациозно танцевала красивая девушка.

–Нари (господин), прошу вас, – указала ей дорогу одна из кисэн и повела в отдельную дальнюю комнату. Крики выпивох остались, где–то вдалеке, как и звуки музыки.

Мёнсон вошла и села на подушки, с верху свисал полу прозрачный полог. Она налила себе выпить рисового вина и отпив два глотка, закусила хурмой.

«Где же ты? – подумала королева, – может это все–таки Хэён дурачила меня».

После пятого глотка дверь открылась и в комнату вошел мужчина среднего роста в черных одеждах воина и в фиолетовой атласной тунике до пола. Длинные, распущенные волосы свисали ему на лицо, сзади они были убраны в высокий хвост, перевязанный яркой желтой лентой. Его лицо было невозможно разглядеть.

От неожиданности королева выронила чашку из рук. Мужчина прошел, молча сел напротив на подушки и достал бамбуковую флейту.

«Это точно не Ун, – подумала Мёнсон, – Ун гораздо выше ростом. Кто же он?» – ерзала она словно сидела на раскаленных углях. Юноша заиграл, сиплый звук его флейты разрезал тишину и протяжно заплакал словно вой ветра. Мёнсон не сводила с него глаз, пытаясь разглядеть как можно больше деталей, чтобы потом иметь возможность опознать незнакомца, но ухватить что–то запоминающееся она не могла. Доиграв, юноша поклонился и покинул комнату. Королева отодвинула полог, в комнате стоял свежий запах ирисов. Мёнсон посидела еще немного, наслаждаясь этим ароматом и пошла по коридору на выход из кёбана.

–Мама! – кинулась к ней у ворот Хэён.

–Он там был, Хэёна, – ответила та, улыбаясь и медленно шагая обратно во дворец, – он играл для меня, – снова прошептала она.

–Мама… – простонала Хэён, – не увлекайтесь этим, Его величество беспощаден.

–Жизнь во дворце в качестве бездетной королевы еще беспощаднее, – ответила та, – пусть даже это будет короткое цветение, но я не буду сожалеть о нем – продолжала Мёнсон, – мое сердце не знало любви, если бы я была дочерью простого чиновника, то вышла бы замуж за молодого дворянина, родила бы ему детей и может даже была любима им, но все вышло не так… Хэёна, в тот день, когда меня

привезли во дворец, моя жизнь из самой счастливой, вдруг превратилась в самую несчастную.

–Мама, – шептала служанка, – так нельзя говорить.

–Почему же? – спросила её Мёнсон, – какая разница заставит меня Его величество выпить яд или нет, если сама жизнь для меня хуже яда.

Они вернулись вместе во дворец.

–Я должна хорошо обдумать, что напишу в следующий раз, надо продумать каждый свой шаг, чтобы понять, что в его сердце.

Прошел еще месяц, ирисы в саду расцвели, и королева любовалась ими целыми днями, сидя в беседке, на свежем теплом весеннем воздухе. Она пила чай, часто улыбалась солнцу и чистому лазурному небу.

–Я хочу подарить ему подарок, – проговорила королева, бросая зерно в пруд.

Красные и белые карпы жадно хватали его и утаскивали на дно.

–Мама, это опасно, – отговаривала ее Хэён, стоя рядом.

–В детстве я плела из красной нити узел похожий на цветок и добавляла туда розовые жемчужины.

–Я помню мама, – ответила Хэён, – вы так долго тренировались, чтобы сделать для него этот амулет.

–Да, – ответила Мёнсон, – для моего маленького защитника..., он был единственным кому я подарила этот подарок, но после отец убил его.        –Вы собирались сбежать со слугой, – ответила Хэён, – если бы об этом узнали во дворце, то это поставило бы под угрозу жизнь вашей семьи.

–Все так, – ответила Мёнсон, – интересно каким бы сейчас он вырос, если бы остался жив.

–Вам было двенадцать тогда, – ответила служанка, – а ему пятнадцать, и он смел касаться своей госпожи.

–Он просто поцеловал меня, – продолжала королева, – но скажи, ты помнишь его лицо?

–Я? – удивилась Хеён, – его лицо было таким неприметным, что не помню, как оно выглядело.

–Удивительно… – прошептала Мёнсон, – но и я не помню каким был тот мальчик.

–Не надо об этом, мама…

–Сегодня я все напишу, – выдохнула Мёнсон – сегодня…

Королева села писать: «Как она вошла в королевскую библиотеку ночью и положив каягым (муз. струнный инструмент) стала играть, когда перед ней появился таинственный незнакомец в черном. Она поднялась и налила ему вина, словно своему мужу, затем подала еду,

а потом он снял наконец повязку с лица, и она увидела красивого мужчину, с которым предалась любви.»

– Мама! – закричала служанка – срам какой! Измена, пусть даже в книге!

–Перестань орать, – прошептала Мёнсон, – неси ученому До, пусть переписывает, а оригинал сожги.

–Мама, что вы задумали? – плясала на месте Хэён, – нас всех убьют, и вас, и меня, и ученого До.

–Неси сказала! – закричала королева, – и готовь каягым, я с детства не играла на нем.

Воодушевленная собственным сочинением королева, играла на каягыме целыми днями, на ее пальцах вышли мозоли, и они ужасно болели, но она не отступала, проявляя не дюжее упорство.

–Вечером Хэён, – прошептала она, – я пойду в королевскую библиотеку.

–Мама! – закричала служанка, – не делайте этого!

Мёнсон велела одеть на себя самую красивую парадную одежду, ее тело умаслили ароматными маслами и в полночь она тайно покинула Тэджоджон, направившись в библиотеку. Хэён несла за ней каягым и поднос с едой и напитками. Они вошли в темную залу и зажгли свечу.

–Что она здесь делает? – послышался шепот Его величества из–за стеллажей, – мы только вернулись из города, – обратился он к Уну, – как я теперь переоденусь?

Ун в ответ пожал плечами.

Королева села прямо на пол и начала расставлять на подносе перед собой кушанья.

–Она вызывает духов? – удивился король, глядя на это – или колдует чтобы у меня наступило мужское бессилие?

Ун закатил глаза. Мёнсон аккуратно расставила чашки и взяла каягым.

–Ещё и играть будет?! – воскликнул Его величество, – она с ума сошла?

–Нари, – заговорила бархатным голосом королева, глядя в пустоту, – я пришла спеть для вас.

КванХэгун вытаращил глаза на своего телохранителя.

–Может она знает, что мы здесь? – прошептал король.

–Врятли, – ответил Ун, указывая на королеву.

Королева закрыла глаза и заиграла, запев тихим и чарующим голосом. Неожиданно с потолка опустилась черная тень, которая села прямо напротив неё. Это был все тот же юноша в черной одежде, но на этот раз на его одеянии были вышиты цветы ирисов. Его волосы все также были убраны в хвост, а половину лица закрывала повязка. В руках он держал меч из черного дерева, убранный в ножны. Королева

открыла глаза и увидела его, она не могла скрыть радость и улыбку на своем лице.

КванХэгун помрачнел, стоя возле свитков и стопок с книгами.

«Она встречается ночью с мужчиной – подумал он.»

Королева допела свою песню, юноша внимательно следил за ней.

–Нари, – снова заговорила она, – я приготовила вам подарок, – и подвинула к нему голубой шелковый мешочек.

Незнакомец взял его и засунул себе за пазуху. За все время, что он там находился, он не произносил ни звука.

–Позвольте мне налить вам вина, – прошептала она и стала вставать, но незнакомец неожиданно выхватил меч и подставил к её горлу. Мёнсон от испуга упала на пол, он пнул ногой поднос и исчез в темноте.

–Мама! – вбежала в библиотеку Хэён.

Королева поняла, что скорее всего это был убийца, от испуга она еле поднялась с пола и служанка повела ее обратно в Тэджоджон.

–У–ха–ха! – смеялся король, – ну и дура! Плохо, что он не убил ее! Оказывается, у королевы и кроме меня есть враги. Уна, – обратился он к своему телохранителю, ты знаешь кто лучший убийца Чосона?

Тот утвердительно кивнул головой.

–Ёну – ответил он, – из «Бокчин» (организация убийц).

–Позови завтра его, пора избавиться от этой бесполезной женщины.

Королева лежала у себя в покоях, Хэён дала ей успокоительного настоя, но Мёнсон все равно тряслась, свернувшись калачиком и закутавшись в одеяла.

–Мне холодно Хэён, – повторяла она, – мне так холодно.

–Мама, – плакала рядом с ней служанка.

Ночью Хеён осталась в комнате королевы, а утром прибежала дама Довон с воплями:

–Беда!!! Мама беда то какая!!!

Королева вышла в сад, все ее ирисы были порублены и плавали в пруду, ни осталось ни одного. Мёнсон упала на землю и заплакала.

–––––––

–Все не плохо складывается, – произнес, поворачиваясь КванХегун.

–Да Джоха (обращение к королю) – я сделала все как вы велели, – ответил ему женский голос, – могу ли я теперь просить о награде?

–Конечно, – ответил ЛиХон, – что бы ты желала? – усмехнулся он.

–Я не смею претендовать на звание наложницы Вашего величества, но может вы дадите мне должность старшей дамы дворца? – произнес все тот же голос.

–Наложницы? Старшей дамы? – засмеялся король, – ты смеешь просить у меня подобное?

–Джоха обещал мне награду за помощь… – поклонилась она.

–Ты получишь небольшой дом в столице и денежное содержание за три месяца, думаю этого будет вполне достаточно, – отвернулся он. Дама поклонилась и покинула комнату. Из–за ширмы показался телохранитель КванХегуна.

–Что мне с ней сделать? – спросил он.

–Пока ничего, – ответил Его величество, – она еще полезна нам… Эта история со слугой весьма занятна, не находишь? – спросил ЛиХон взглянув на Уна.

–Возможно, – равнодушно ответил тот, – но если подобный человек существовал, когда–нибудь, то министр Ким давно уже позаботился о нем. Он бы никогда не оставил его в живых.

––––––––

–Вечером Его величество пригласил королеву в павильон «Лотоса» на чай.

–Я слышал ваши любимые цветы пострадали сегодня, – начал Кванхэ.

–Да, – тихо ответила она.

–Если кто–то решил навредить вашим цветам, значит и вам может грозить опасность, – продолжил король.

Мёнсон ничего не ответила, отпив из чашки травяной чай.

–Вы будущая мать наследника престола, – продолжил он, – и ваша безопасность очень важна для меня, поэтому я решил приставить к вам личного охранника. Я сам выбрал его из сотни верных и проверенных людей.

–Разве не лучше бы было поручить это военному министру, – ответила она, ставя чашку на стол.

–Зачем же утруждать вашего отца или я не способен сам решить вопрос касательно безопасности своей супруги.

Королева молча поклонилась в ответ. В павильон вошел юноша около 20–23 лет, среднего роста, крепкий и хорошо сложенный, на нем была надета форма сыскного управления, волосы убраны в хвост, а на боку висел меч с плетением в форме цветка и розовыми жемчужинами. Королева сразу узнала это плетение. Всего таких было два: одно она недавно подарила незнакомцу, другое мальчику по имени ХвиИн, с которым собиралась сбежать едва ей исполнилось двенадцать, но это было старым, выцветшим от времени, и потрепанным.

–Что с вами? – удивился король – его зовут Ёну.

–Просто, – тихо проговорила она полушепотом, – я чувствую аромат моих любимых цветов.

И вправду в покоях короля пахло ирисами.

–Это прекрасный подарок, – продолжала Мёнсон.

Король вытаращил на нее глаза.

–Я про аромат, – уточнила королева.

Она вышла из павильона и направилась к лотосовому пруду, КванХэгун не стал провожать ее.

–Как вы думаете, – обратилась к новому охраннику Мёнсон, – какой из цветов самый красивый?

–Думаю, это лилия, мама – ответил тот.

–Лилия? – обернулась она, посмотрев на него игривым взглядом – разве?

–Я слышал, что ваш любимый цветок ирис, – продолжил он, – почему мама любит эти цветы? – спросил Ёну.

–Ирис, – дикий цветок, он растет по берегам рек, он сильный и свободный и сколько бы его не вырубали поднимается вновь, невзирая ни на какие преграды. Что же касается лилий, то они цветут только за высоким забором и никогда не видят ни рек, ни полей.

–Это к лучшему, мама, – ответил он, – лилии не могут выжить без посторонней помощи. Реки и горы не место для них.

–Я с вами не согласна, – ответила королева, – если бы лилии посадили вместе с ирисами у реки, смогли бы тогда они расти рядом?

–Вы сами сказали, мама, – ответил он, – ирисы, – это трава, а трава убивает благородные цветы.

Королева улыбнулась в ответ и пошла дальше. Шли дни, Мёнсон снова пребывала в приподнятом настроении, она часто гуляла и уже

три раза покидала дворец вместе с Хэён и Ёну. В «Доме белой лилии» тоже все шло хорошо. Иногда королева пробиралась украдкой посмотреть, как ее охранник тренируется по утрам полуобнаженный, оттачивая приемы с мечом. Она снова стала играть на каягыме и петь.

Однажды вечером Мёнсон позвала к себе своего телохранителя:

–Скажи мне, – спросила она его, – как твое имя?

–Мама, уже знает мое имя, – ответил тот, – Ёну.

Она улыбнулась.

–Разве? – произнесла королева, – сказать, что тебя выдало ХвиИн – продолжила Мёнсон.

Охранник посмотрел на нее холодным взглядом.

–Это, – указала она на подвеску на его мече.

Тот даже глазом не повел.

–Я нашел это в горах, мама, – ответил он, – интересная вещица, вот и взял себе.

–Правда? – произнесла королева, – тогда, – встала она со своего места и кинулась ему на шею, подарив горячий поцелуй.

Ёну от неожиданности упал на пол.

–Мама, – наконец прошептал он, глядя на смутившуюся королеву.

–Что? – спросила она, – мы уже делали это.

–Это было давно, – ответил он, поднимаясь с пола, – я уже забыл об этом.

–Зато теперь вспомнил, – улыбнулась она, – наверно ты ненавидишь меня, – продолжила королева, - за то, что не сбежала с тобой, и за то, что толкнула тебя с обрыва в реку. Вечером мой отец показал твой труп, а утром меня закрыли дома под охраной.

–Все в прошлом мама, – ответил тот, – вам не следует вспоминать, – и поклонившись вышел из покоев.

Прошло еще немного времени, лето выдалось жарким и засушливым. Король постоянно проводил время то на охоте, то во дворце, а Мёнсон по–прежнему коротала время одна. И ее сердце все чаще начинало биться при виде Ёну. Она провоцировала его, падала в пруд, чтобы он ее спасал и даже тайно позвала к себе знаменитую кисэн, чтобы та обучила ее обольщению мужчин. Но он не поддавался ее чарам.

–Ты помнишь, что сказал мне тогда на утесе, – прошептала она, бросая зерна в пруд.

–Я помню, мама, – ответил он. 

– Ты сказал, что нас связала красная нить судьбы, и что мы всегда будем вместе в этой и последующих семи жизнях. ХвиИн, ты

единственный кому я могу доверить свою жизнь. Я буду верить тебе всегда – взглянула она на него.

–Благодарю Ваше величество, – ответил он поклоном, – я не подведу вас.

Снова посетив в конце месяца «Дом белой лилии», Мёнсон неожиданно наткнулась там на телохранителя короля.

–Что ты здесь делаешь Ун? – спросила она.

–Я тоже решил помогать бедным сиротам, мама, – ответил тот и поклонился, - есть кое–что, – произнес он, уводя ее в сторону, – что вы должны знать.

–Что же это? – спросила королева.

–Вы не должны доверять ему, – направил он взгляд в сторону Ёну, – этого человека нанял Его величество потому, что он лучший убийца Чосона. Король просил, чтобы все было тихо и без крови. Яд без вкуса и запаха, действует сразу.

–И он согласился на это? – спросила она.

Тот утвердительно кивнул головой.

–Почему ты говоришь эти слова мне? – спросила королева.

–Его величество не всегда бывает прав, у него трудное положение, – продолжал Ун, – но я не хочу, чтобы «Дом белой лилии» лишился хозяйки, поэтому я сделал для вас все что мог, – поклонился он и зашагал прочь.

Мёнсон еще стояла какое–то время глядя ему в след, а потом посмотрела на Ёну, на его мече по–прежнему висело плетение из красной нити и жемчуга.

Вечером она много думала, а потом решила позвать короля на чай.

–Мне сказали, – проговорил КванХэгун, – что последнее время вы чем–то опечалены.

Королева улыбнулась в ответ.

–Скажите Джоха (обращение к королю) если бы я не была дочерью своего отца, то вы бы могли меня полюбить?

Король посмотрел на нее дерзким взглядом:

–Вы не так уж красивы, – ответил он.

–А был ли кто–то, кто вам нравился? – снова спросила она.

–Вам это известно, – ответил король, — это была Иён из рода Ю.

–Дочь главного министра… – вспомнила королева.

–Ваш отец постарался чтобы её не оставили в живых, он хорошо расчистил вам дорогу во дворец.

–Мой отец сделал многое, – отпила она чай из маленькой фарфоровой чашки – но я тоже не желала быть вашей женой.

Король удивленно поднял глаза.

–В моем сердце, как и в вашем, раньше был кто–то другой, – ответила королева, - я не буду больше настаивать на зачатии наследника. Прошу вас выберите себе кого–нибудь по сердцу, и пусть она родит вам сына.

Её величество встала и поклонившись вышла из покоев. Король молча сидел за столом и допивал чай. За эти годы он так привык бегать от нее, что другой жизни и не представлял, так что теперь эти слова поразили его до глубины души.

––––––

–Ты снова здесь, – заговорил неожиданно появившийся Ёну.

–Да, – тихо ответил Ун, глядя на темное небо, сплошь покрытое звездами – сколько лет мы уже знакомы?

–Много…, – произнес телохранитель Королевы.

–Много…, – вздохнул Ун, – Его величество хочет, чтобы она выпила это –  протянул он бутылек, – и избавься от служанки, она больше не нужна.

–Король мог бы просто обвинить ее в измене и казнить, доказательств более чем достаточно.

–Все так, – ответил Ун, – но это вызовет скандал и ответные действия военного министра.

Королеву трудно убрать, лучше сделать это тихо, так чтобы выглядело словно она сама покончила с собой.

–Я понял, – поклонился Ёну.

–––––––

–Скоро осень, – прошептала Мёнсон, стоя у пруда, – скажи ХвиИн, ты помнишь, как меня зовут?

–СоХва, – ответил тот.

Улыбка на лице королевы осветилась тусклым лунным светом.

–Думаю ты единственный кто еще помнит это имя, – ответила Мёнсон.

–Как и вы моё, – проговорил тот.

–Ты ведь лучший убийца Чосона, – продолжила Мёнсон, – я знаю, что Его величество нанял тебя.

ХвиИн промолчал, но королева отчетливо увидела, как его улыбка отразилась в водной глади пруда.

–Тогда, – повернулся он, – это мой последний подарок для вас, мама, – и вложил ей в руку золотой перстень с нефритовой печатью.

–Благодарю тебя, – ответила она, – скажи, ты любил меня ХвиИн?

–Да, агащи (обращение к молодой не замужней девушке) – ответил он.

Королева вернулась в свои покои, его Величество уже покинул Тэджоджон. Она позвала к себе Хэён, подарив ей ларец с украшениями за ее труды и велела принести хризантемового чая.

«Какая прекрасная тихая ночь, – думала королева, – ирисы уже отцвели, но следующей весной все повториться вновь».

Она повернула печать на кольце и вылила себе в чашку прозрачную жидкость.

Неожиданно вошел Его величество:

–Возможно я был не справедлив к вам, – заговорил он, – давайте попробуем ужиться и подарить Чосону следующего короля – сказал он воодушевленно.

Мёнсон допивала чай.

–Уже поздно, Джоха, – произнесла она, – сегодня чай был на редкость вкусным, – и упала на пол.

Король выбежал из комнаты с криками чтобы немедленно позвали лекаря, во дворце поднялся страшный шум. Слуги, стража, лекари, все бегали по коридорам, но королева Мёнсон уже не дышала.

Через два дня ее отнесли в семейный склеп, Ёну исчез, Его величество был безутешен и даже искренне выражал свою скорбь. Ун молча стоял возле усыпальницы.

На третий день, человек в черной одежде, с расшитыми цветами ирисов на подоле, под покровом ночи проник во дворец. Его лицо было закрыто черной повязкой, а на ножнах черного дерева висело плетение из красной нити с жемчугом, это было новое плетение, которое покойная королева подарила незнакомцу в библиотеке. Человек прошел вдоль стены и вошел в королевский склеп.

––––––

–Ну вот и все, – произнес Ёну, – теперь прощай, – похлопал он по плечу Уна.

–Прощай, – ответил тот.

–Возвращаю твою вещь, – протянул он ему старую красную нить с жемчугом, – теперь твоя месть удалась, она мертва.

–Да, – прошептал тот – я желал отомстить им всем, всей ее семье. Тогда я почти полумертвым вывалился из леса и вспугнул лошадь Его величества. После того как он очнулся, я сказал, что являюсь его телохранителем и на нас напали разбойники. Он не помнит, как встретил меня.

–Душещипательная история, – усмехнулся Ёну, – тебе не было ее жалко, ведь кажется ты ей нравился.

–Нет, – ответил тот, – я не жалею врагов.

–Что ж если будет еще дельце, то зови, – повернулся он и зашагал прочь.

Ун стоял и смотрел на то, что осталось ему на память от королевы Мёнсон, потом выбросил плетение в пруд и отправился обратно во дворец.

–––––––

–Мама! Мама! – кричал чей–то далекий голос.

Она открыла глаза, но дышать было так трудно.

–Лекарь сделай что–нибудь! – снова послышался крик.

Перед ней нависла размытая фигура мужчины.

–Мама, хвала богам, вы очнулись! – обнял он ее.

–Разве я не умерла? – спросила она, – я выпила яд.

–Простите, – коснулся он ее лица, – это был не яд, а снотворное, которое замедляет ритм сердца.        

– Кто ты, зачем все это спланировал? –произнесла она.

Незнакомец в черной повязке опустил ткань с лица, и Мёнсон увидела перед собой лицо Его величества.

–Джоха… – удивилась она.

–Я не Король, – усмехнулся тот в ответ, – и не имею к нему никакого отношения, мы просто с ним похожи. Я тот, кого Вы привыкли звать ученым До.

–Зачем же вы похитили меня? – произнесла она, держась за голову.

–Дворец удивительное место, – смеялся тот, – ваш отец решил заменить КванХегуна мной, и поэтому я жил при дворце скрывая лицо и несколько раз мне даже удалось посидеть на троне вместо Его величества. Никто не заметил подмены, в том числе Ун, хотя он ближе всех к Королю.

–Но… – произнесла, страдая она.

–Вы тоже, – ответил он, – я читал ваши письма, хотя они немного странные, что вы хотели ими сказать?

–Ничего, – смутилась Мёнсон, – я думала их никто не читает, поэтому просто писала стихи, – как ваше имя и из какого вы рода?

–Из рода Ким, – усмехнулся тот, – да, мы с вами дальние родственники…, очень дальние.

–Ким? – переспросила она.

–Ким Сан – ответил он.

–У Вас только одно имя, значит вы вовсе не знатный.

–Вы правы, я самый бедный дворянин в Чосоне, – засмеялся тот, – но все же дворянин. Считаете, что я не достоин быть королем?

–Мне трудно судить об этом, – опустила голову Мёнсон, – Его величество…

–Хотел убить вас, – договорил Сан, – если бы я не перехватил Уна по дороге к стрельбищу, то вы были бы уже мертвы, кстати это он тот слуга, с которым вы пытались сбежать.

Королева удивлённо посмотрела на него.

–Да, я знаю об этом, как и о том, что вас зовут СоХва, вы любите ирисы и об этом тоже, – показал он ей новое плетение из красных нитей и жемчуга.

–Значит, там в библиотеке был ты? – спросила девушка.

–Да, – ответил он, – простите, я разозлился тогда, госпожа не может прислуживать своему слуге, я не желал этого. Я напугал вас?

–И расстроил, – ответила она. 

– Недавно КванХегун объявил, что снова женился на второй дочери главного министра. Он прекрасно изображает скорбь, никто даже не догадался, что Король коварно спланировал вашу смерть.

–Но я … – снова заговорила Мёнсон.

–Сегодня мы вас оживим, – рассмеялся тот.

–Меня примут за демона, вернувшегося с того света, если я выйду из склепа – скептически произнесла она.

–Королевский лекарь подтвердит, что у вас была странная болезнь из–за проклятия, а шаманка из Дарима укажет на соперницу, дочь главного министра.

–Его величество заново убьёт меня, – усмехнулась Мёнсон.

–Не убьёт, – ответил он, – потому, что на троне буду сидеть я.

«Мой отец страшный человек, – подумала СоХва, – если он это задумал и использовал всех в своих интересах. Моя жизнь для него игрушка. Я даже не знаю этого человека, а он пытается сделать его королем и моим мужем».

Но Мёнсон не смела ослушаться приказа своего отца и все произошло, как и сказал Сан. Новый король ничем не отличался от старого. Единственно, теперь его пытались убить меньше, и он стал лояльнее к военному министру Ким ДжеХвану.

Мёнсон по–прежнему ждала, когда расцветут ирисы и кормила карпов стоя на мосту возле пруда. Хеён исчезла и ее место заняла старая дама Довон.

–Мама, – заговорила она, – что–то вы давно не писали писем Его величеству.

–Думаете он их читает, – улыбнулась королева.

–Несомненно, я сама видела, как он прочел их все. Недавно на рынке появились книги ужасного содержания, они порочат вашу честь, поэтому я доложила об этом главному инспектору управления дворца чтобы расследовать этот случай.

–Что за книги? – спросила Мёнсон.

–Они не достойны вашего внимания, мама – поклонилась та – позвольте мне разобраться с этим.

–Принеси мне их, я почитаю, – сделала жест ей королева.

Вечером книги доставили в комнату Её величества. Четыре первые книги были написаны ей, а пятая кем–то неизвестным:

«Едва коснулась луна своим боком лотосового пруда, озарив его серебристым светом, как послышалось шуршание в темных камышах. Тихая поступь незнакомца лишь слегка различалась в сыром ночном воздухе. Полы одежд идущего задевали травы и цветы, посаженные на клумбах в саду Теджоджона. Королева стояла одна, озаряемая этим холодным светом, словно луна в луне отраженная, словно лилия, что красотою лотосы затмевает и молчаливо смотрела в темное небо».

–Хммм, – улыбнулась Мёнсон, – какое смешное сложение.

«Сзади руки теплые легли ей на плечи укрывая от прохладного весеннего ветра.

–Скоро ирисы зацветут, – произнес голос шепотом.

Обернулась она и увидела лицо любимого своего».

––––––––

–Это то, что пишет королева? – спросил КванХегун.

Ун в ответ махнул головой.

–Она сделала из меня злодея, а потом убила, заменив двойником – бросил Его величество книгу на пол, – а ты даже не догадался, что на троне сидит самозванец. Почему в ее глазах я так ужасен и желаю ее смерти? – возмущенно спросил он.

–Думаю, это месть за то, что вы холодны к ней, – ответил Ун.

–Я подарил ей ленту, что она хотела, приносил цветы, засадил целый сад ирисами и даже играл на флейте, почему она не ценит это?

–Думаю Её величество даже не догадывается что это были вы, – улыбнулся Ун.

–Я король, – махал руками КванХегун, – было бы странно в открытую ухаживать за собственной женой.

–Джоха, – проговорил телохранитель, – вы определенно должны проявить твердость, почему бы Вам просто не прийти в покои к королеве и не рассказать, что вы вовсе не злодей, а давно любите ее.

–Я люблю ее, – пробурчал себе под нос ЛиХон, – но ненавижу ее отца.

–––––––

–Скучно Хе–е–ён, – сидела у себя Мёнсон подперев голову рукой и монотонно постукивала пальцем по столу.

–Мама, – за что вы так со мной, – ревела та, – сделали предательницей, а потом еще и убили.

–Молчи, – перебила служанку королева, – как смеешь перечить мне.

–Ма–а–ма, – продолжала та.

–Мама, Его величество здесь, – прокричала дама Довон и КванХегун вошел в комнату.

Король, с решительным видом, прошел и сел.

–Я принял решение, – начал он, – в месяц Ёндал, – замолчал он…, – в месяц Ёндал…

–Что? – не меняя позы равнодушно спросила она.

–В месяц Ёндал, мы поедем в летний дворец, – проговорил тот.

–Хммм, – промычала Мёнсон.

–Вы мне хмыкаете?! – закричал, вскочив КванХегун.

–Зачем вы пришли Джоха? – спросила она.

–Я читал эти книги, – шептал король, – вы сделали из меня негодяя, а из ученого До, короля. Это неслыханно! А из Уна…, любовника с которым хотели убежать…

–Вам понравилось? – усмехнулась та.

–Нет! – закричал король.

–Ну и ладно, – махнула она рукой, чтобы Хеён принесла чаю.

Когда та вышла, КванХегун зашептал.

–СоХва, ну почему ты так ко мне холодна?

–Король, который пробирается к своей жене ночью это странно, – усмехнулась та.

–Королева с такой фантазией как у вас, это тоже странно, – улыбнулся он.

Мёнсон вздохнула и перевела печальный взгляд на зеркало.

«Интересно,– подумала она, – существует ли прошлая жизнь или нет никаких перерождений?»