Онлайн чтение книги Папка мангаки Mangaka's Sketchbook
Чашка риса

Иной раз даже опытному человеку трудно бывает сосредоточиться во время медитации: то муха, толстая и бесцеремонная, пролетит и всколыхнёт пространство, то послушник во дворе рьяно зашуршит метлой о землю, то монастырские мальчишки-воспитанники, забыв, что в святом месте надо вести себя чинно и благопристойно, весело загомонят поблизости... 

Монах, сидевший перед статуей Будды,  вздохнул и приоткрыл один глаз. В его сторону направлялся, согнувшись от почтительности ещё на подходе, один из молодых братьев. Монах опустил веко: может, брат всё же увидит, что он занят, и не осмелится потревожить?

– Прошу прощения, прошу прощения! Пришёл человек и просит написать для него талисман*... Он говорит, что не уйдёт, пока не получит его.(*Дхарани, талисман-благословление в буддизме, многократное повторение которого помогало человеку достичь различных целей:  обретения  сверхъестественных  способностей, избавления от злых духов и опасностей, удачного перерождения, богатства, исполнения какого-либо желания.) 

О, эти несносные крестьяне! Они приходят, ничуть не утруждая себя молитвами и воздержаниями! И в святом месте  требуют талисманов, словно зашли одолжиться у соседа чашкой риса!..

Монах с достоинством поднялся и прошёл в свою келью. Он неторопливо растёр тушь: пусть этот бездельник  подождёт там, у ворот, хотя бы немного времени проведёт около монастыря, а не в мирской суете. Может, проникнется и поймёт, что его устремления пусты, тщетны и бессмысленны.

Но что написать ему? Наверняка этот  человек малограмотен и не сможет оценить что-то глубокое.  Монах вспомнил притчу о цыплёнке, который, найдя в земле жемчужину, воскликнул: «Вот бы это было рисовое зёрнышко!» Он улыбнулся, – даже не губами, а одним своим дыханием, – и написал два иероглифа, «ми» и «фань»: «загадка» и «шиворот-навыворот».  Эти два иероглифа звучанием напоминали другое слово – «рисовая каша».

– Передай этот талисман и скажи, чтобы почаще произносил «рисовая каша», тогда в его доме будут достаток и благополучие, – наставительно произнёс он, вручая конвертик с талисманом молодому монаху, всё это время терпеливо ожидавшему снаружи.

Прошло несколько месяцев.  Монаха, как известного толкователя свитков, пригласили в один из монастырей для исправления неточностей в переписанных книгах. Была зима, и стоял страшный холод. В метели монах заблудился и замёрз, ему казалось, что ещё немного, и он упадёт в снег и навеки сгинет тут.

По счастью он не сгинул, а набрёл, наконец, на постоялый двор. Всё, что могло вернуть его к жизни, было здесь…

Стуча зубами, монах едва смог выговорить: «Рисовую кашу, пожалуйста».  Измученный дорогой, он не обратил внимания на то, как вытянулось лицо у хозяина.

На другое утро, выспавшись после ночного приключения, монах стал собираться в путь. Хозяин почтительно преподнёс ему футляр со свитками. Удивление монаха не знало предела: в футляре оказались древние сутры, считавшиеся утерянными. На все его расспросы хозяин ответил коротким рассказом о том, что несколько месяцев назад у него остановился некий постоялец духовного звания, прожил несколько дней, за которые успел вылечить несколько больных из деревни и подновить у него на подворье одну из построек. Прощаясь, этот постоялец попросил передать рукописи своему другу, который в зимнюю ночь постучится и попросит чашку рисовой каши.

– Э, он ещё мне на стене кухни счастливые иероглифы написал! Сказал, что они будут приносить удачу, пока здесь варится рис. И не пожалуюсь, правда, дела у нас стали идти лучше. А нашу рисовую кашу все постояльцы нахваливают, – гордо поделился хозяин.

Едва взглянув на большие, нарисованные на стене кухни иероглифы, монах тотчас узнал свои «ми» и «фань».

– Жаль только, этот хороший человек не сказал своего имени, – заметил хозяин. – Но вы же его друг, вы-то знаете?

Монах, краснея, еле-еле убедил его, что должен сохранить имя своего знакомого в тайне. Нескромно же хвалиться своим знакомством с бодхисатвой.