Ты можешь больно меня ранить,
Но я все равно буду высоко держать свой флаг.
Coldplay – Every teardrop is a waterfall
Во время обеденного перерыва, Кастильо обыскала свою машину на предмет подброшенных чужих вещей, но ничего не нашла. Тогда она откинулась на водительском кресле. Глаза тяжелели, пускай этой ночью удалось выспаться, но мрачные мысли и страхи терзали душу. Накатывала тревога. И признание Сейди осталось без ответов. Напрягал тот взгляд, коим она смерила инспектора. Презрение, ликование, ненависть и зависть.
Семья Кастильо не нуждалась в деньгах, мама приучила к гигиене из-за того, что сама она очень часто пребывала в командировках, и условия проживания редко предполагали полноценные удобства. Поэтому критично относилась к любому проявлению грязи в обычной жизни профессора Оксфорда. Кастильо всегда была опрятна, чиста, к ней «пристал» тот дурацкий сладкий запах детских духов. И в школе многие ненавидели чистюлю, но Кастильо видела и зависть в глазах одноклассниц, потому что ко всему прочему мама и Эби научили ее грамотно пользоваться косметикой и подбирать наряд. Да и внешность у метиски была привлекательной. Постоянно слышала, что такой красотке только на подиуме сверкать, да с глянцевых страниц улыбаться, а не в полиции работать. Не учли одного: с таким ростом в модели не берут!
В висках пульсировала боль, голова гудела, от кофеина ей становилось только хуже, пусть это и был действенный способ проснуться. Рука потянулась к аудиосистеме, палец нажал кнопку включения. Лёгкий шум радио должен создать комфортные условия для получасового сна. Однако вместо привычных радиопомех, салон наполнила приятная и чистая мелодия. Кастильо нахмурились. Она не слушала диски, дисковод пустой! Однако появившейся CD с альбомом рок-группы Coldplay выбесил ее.
В стекло постучали. Кастильо открыла дверь. Паркер заспанный стоял возле «жука» со скучающим видом. Видно всю ночь в отличие от напарницы провел на ногах.
— Доставил, — вяло произнес он.
— Что?
— Машину твою. Попросил Дэниэла подогнать к дому.
— Откуда ключи?
— Память рыбки? Сама дубликат отдала на всякий случай.
Тревога ненадолго отпустила Кастильо, разглядывая панель приборов, инспектор корила себя за то, что не сразу догадалась.
Паркер перед носом помахал бумажным пакетом с логотипом ближайшей булочной. Внутри аппетитные горячие плюшки и булочки с мясом.
— Ты мой герой!
— Ну так, я же твой муж, а жена меня совсем не любит...
— Любит, вчера в переулке едва не доказала это.
— Когда башкой своей мне нос едва не раскрасила?
— Догадлив черт.
На парковке стояла тишина, изредка звук сирены «скорой» доносился с проезжей части. Но все равно какое-то странное чувство не отпускало. Кастильо бил озноб. Такое было каждый раз, когда интуиция кричала ей бежать прочь, но та упорно шла навстречу опасности.
— Сейди продолжает настаивать на адвокате, отказывается отвечать или прояснять наличие мужчины. Проштудировал ее прошлое. Родители в аварии погибли, она со старшим братом осталась. Тот буйный, в танковой служил, пока кто-то на него не настучал, что он кого-то там изнасиловал. В тюрьме сейчас, тётку по матери они не навещали уже давно. Сейди успешно окончила местный университет, везде блистала, была лучшей, но ни друзей, ни любовников у нее не было.
— Ее брат насиловал, — тихо произнесла Кастильо. Булочка была в каких-то жалких сантиметрах от губ, но рука с ней так и застыла.
— «Прочитала» ее? — усмехнулся Паркер.
— Ты сам озвучил факты. Насилие в семье может привести к тому, что жертва так же может стать преступником. Есть вероятность ещё и того, что кто-то воспользовался травмами ее прошлого. Вчера мне вот не до изучения ее биографии было, поэтому не сразу догадалась. Наркотики могли заглушать ее кошмары, она не могла обратиться к психологу, поскольку бы он посоветовал ей обратиться с заявлением, а она его боялась. После ареста брата, та вздохнула с облегчением, но слезть с наркотиков не смогла. Склоняюсь к тому, что Милли засекла ее зависимость: тихони самые наблюдательные. Сейди испугалась, что все потеряет, поэтому пригрозила девушке расправой, а затем, если следовать показаниям Сейди, Милли решила предупредить Менсфилда о хищениях из компании. Милли же хорошо разбиралась в финансах. Она пыталась предупредить Менсфилда и сблефовала, сказав, что отправила улики инвестору. Сейди запаниковала и убила Милли, но ведь о ее махинациях узнал Менсфилд. Поэтому она и напала на него. В отчёте ты указал, что ее бил озноб в травматологии, но скорее всего это была ломка. Наркотики мы изъяли, её разыскивали, она отчаялась…
— Хорошая логическая цепочка, — согласился Паркер, доедая мясной пирожок.
— Но в ней нет того мужчины, — тихо проговорила Кастильо. — Кажется, это тот самый тип, который мог подсадить ее на наркотики и использовать ее, манипулировать. Однако его она не выдаст.
— Ты ведь понимаешь, что Джо не примет это. Сейди могла в тот раз запудрить мозги, сама она не спала всю ночь, анестезия, рука сломана. Вот и брякнула. Нигде ведь нет того мужика. Дело придется закрыть, а материалы передать «наркошам», они то и найдут ее дилера.
Кастильо сложила руки на руле и положила на них голову. Она что-то упускает. Что-то здесь не так. У неё сердце болезненно сжалось. Что сказать родителями девушки? Убийца пойман, а подстрекатель не найден?
— Не так опасны обычные убийцы, как те, которые, не пачкая рук, могут заставить других убивать, зная людские слабости и пороки, — проговорила Кастильо, вспоминая слова своего дяди. — Нам придется проверить компьютер Милли.
Наступило недолгое молчание.
— Заметил, как суперинтендант с Менсфилдом говорит?
— Нет.
— Этот тип что-то задумал. Наверняка ощущения острые ищет, — затем Кастильо покосилась на часы. — Возвращаемся. Мне ещё с родственниками Милли встретиться нужно.
Паркер скомкал бумажный пакет с мусором, а затем забрал что-то с панели над бардачком.
— У тебя поклонник? Почему не знаю? Менсфилд?
Кастильо заметила у напарника в руках завядшую розу, ту, что утром нашла на сиденье, но принципиально не принесла с собой в отделение.
— Кажется, она от Дэна. Выбрось. Не люблю розы.
— Странный вопрос: какие любишь?
— Любые, но только не розы. Тошнит от них. Это если тебе в голову придет идея поздравить меня с Днём Рождения.
Отчего-то Кастильо считала розы непривлекательными цветами, но не могла вспомнить почему.
В офисе Кастильо позвонила родителями убитой и попросила их предоставить для проверки ноутбук девушки. Она не могла считать дело закрытым. Слишком много дыр. Что-то не сходилось. Да и что этот пижон Менсфилд забрал у «друга» Сейди. Сама же собиралась съездить в квартиру подозреваемой. Однако из кабинета начальства показалась статная фигура суперинтендант Джека Макбина, шотландца под два метра ростом. Он отыскал глазами Паркера, Джо и Кастильо и показал, чтобы те к нему зашли.
— Мне тут сверху прилетела неожиданная новость, нарушающая все правила и предписания нашей работы, — проговорил начальник, когда все трое оказались на ковре.
— Не говорите, что это убийца позвонил и потребовал отсрочку? — улыбнулся Паркер, но улыбка тут же сошла с лица, поскольку никто не оценил шутку.
— Хуже. Мне позвонил один мой хороший знакомый – мой босс и сказал, чтобы я позволил гражданскому принимать участие в полицейских делах, в основном в расследовании убийства Милли Файтера. К слову, как продвигается расследование?
— Убийца пойман, пытаемся…
Но Кастильо перебила Паркера:
— Кто это хочет принимать участие в расследовании? Это же конфиденциально! Строго! Даже журналистам мы ничего пока не сказали, а тут такое! Не говорите мне, что это Менсфилд!
— Боюсь, не могу, — проговорил Макбин. Уголки его губ дрогнули. — Иначе он не станет сотрудничать.
— Еще и условия диктует! — пылила Кастильо.
— Послушай, сейчас есть задачи поважнее: тебе следует разобраться и закрыть дело Файтеры. А тебе, Паркер, подготовиться к приезду отдела по борьбе с организованной. Они вычислили, что груз должен придти к нам, поэтому скоро приедут. И с ними Эйден Найт. Так что, Алва, за Менсфилда будешь отвечать ты.
От одного только имени Кастильо обомлела. Она прекрасно помнила красавца-инспектора. Тогда, имея звание сержант, она помогала ему распутывать дело о банде «Дикий кабан». Его посчитали лучшим наставников для девушки, возможно, надеялись свести их, но холодный инспектор, смерив взглядом невысокую полицейскую, колко ответил на её приветствие и затянулся сигаретой. Вовремя перестрелки в амбаре Кастильо, по его словам, повела себя глупо, поэтому и получила ранение. На деле Кастильо всего лишь рассекли левое ухо, и теперь она скрывала неровную поверхность ушной раковины под волосами или своеобразными серьгами. И хоть Найт поставил ей высокую оценку, он дал ей знать, чтобы она с ним не заговаривала. Именно поэтому к нему в команду попал Паркер, а не она. И это шанс: пока Найт будет занят поимкой очередной банды, Рон сможет вовремя предупреждать её о местонахождении инспектора, а сама она будет занята выездами на места преступлений или на допросы. И скорее всего Менсфилда вешают на неё по той же причине.
— Постарайся не убить мажора, — попросил Макбин.
— Я прикрою, — пообещал Паркер и дружески похлопал девушку по плечу.
— Если я убью Менсфилда, то либо в состоянии аффекта, либо свалю на ПМС.
Кастильо крутанулась на пятках и вышла из кабинета суперинтенданта. Ей нужно снова допросить Монктон. Та всё еще сидела в допросной. Она тут же подняла глаза на инспектора, когда открылась дверь. Опять презрение, ненависть и усталость. По дороге Кастильо получила результаты по отпечаткам пальцев с ножа, который нашли там, где указала Сейди. Всё сходилось. В руках Кастильо держала бумаги с результатами экспертизы, записную книжку, ручку и смартфон. Отодвинув стул напротив убийцы, инспектор осторожно положила вещи на стол и присела на холодный пластик.
—Сейди, — Кастильо решила говорить с ней мягче, — вы упомянули в своём признании тайный аукцион. Что именно вы имели в виду? Где он проводится и что именно там продают? Или для этого вопроса тоже нужен адвокат?
Сейди Монктон скользнула по Кастильо раздражённым взглядом, будто бы спрашивала: «Что ещё тебе от меня нужно? Отвали идиотка!», но отвернулась, посмотрела невидящим взором на пустую стену и тяжело вздохнула.
— Там продают секс.
— Какого именно характера? Притон? Бордель?
— Нет. Эти услуги для самых смелых. Любая жительница Ливерпуля, заплатив десять штук, пройдя медосмотр и заполнив анкету, может провести незабываемую ночь с незнакомцем. И никто не узнает. Это всего лишь помощь стать людям ближе. Это как анонимная переписка.
Кастильо делала заметки в блокноте, временами поглядывая на откинувшуюся на спинку стула Сейди Монктон.
— Вы сами пользовались этими услугами?
— Адвокат.
— Организатор – ваш дилер?
— Адвокат.
— Кто этот мужчина, о котором вы упомянули ранее?
—А-д-в-о-к-а-т.
— Тогда вы должны знать, что орудие убийства уже найдено, и отпечатки, и кровь с него идентифицированы. А так же найдены следы крови Милли Фейтеры в вашей машине. Так что вам лучше сотрудничать с нами. Адвокат ваш приедет через тридцать минут. Подумайте хорошенько.
— У меня есть, что вам сказать, инспектор, — надменно произнесла Сейди и наклонилась над столом поближе к Кастильо, заглядывая в глаза взглядом полным гнева и презрения. — Я рада, что встретила тебя. Надеюсь, что ты услышишь меня. Услышишь и обратишь внимание. Пожалуйста, пожалуйста, не отворачивайся! Люди, которые будут встречаться на твоём пути, предназначены лишь для того, чтобы сказать «привет». Вот и теперь ты слышишь это: «Привет!». Я это громко сказала?
В серых глазах с размазанным макияжем Кастильо видела собственное отражение. По спине пробежал холодный пот от подобных слов с этой устрашающей интонацией. Этой женщине нужна помощь. Кастильо закрыла блокнот, собрала вещи и вышла из допросной. Подходить к столу совершенно не хотелось: там сидел Менсфилд и… Инспектор пригляделась. Менсфилд с кем-то разговаривал. С тем, кто стоял рядом. Красивый, высокий, но со спины не скажешь, что это Найт. Обернувшись в сторону допросной, гость заметил Кастильо и махнул ей рукой в знак приветствия. Пришлось подойти.
— Привет, Алва! — улыбнулся рыжий красавец. Безупречно чистый, безупречно выбритый и волосы безупречно зализаны в строгом костюме
—Дэниэл! — улыбнулась Кастильо. — Привет! Что привело тебя в нашу дыру из своего подземелья?
— Принёс окончательное заключение по Милли Фейтера, — мужчина кивком указал на бумаги на столе Кастильо.
— Тебе вчера Паркер звонил? — сразу перешла в нападение девушка.
— Собрался домой, а тут Рон ключи кидает и говорит, что ты неважно себя чувствовала и машину оставила. А мне как раз по пути. Пригнал, а затем пешком до дома. Кстати…
Он вытащил из кармана пиджака ключи от «жука» и передал их в руки Кастильо.
— Спасибо, очень тронута такой заботой. Только в следующий раз предупреждай, что это ты мою машину вскрыл, а то утром в шоке была. Пришлось её обыскивать на предмет взрывчатки.
— Ладно, не буду мешать, у тебя посетитель, — Лоу покосился на Менсфилда.
— Не посетитель, — судя по тону, настроение Кастильо стремительно падало. — Считай, мы с Паркером ребенка завели.
— Как?!
— Органы опеки решили, что мы очень подходим на роль родителей.
И Кастильо, и Лоу синхронно перевели взгляд на дверь кабинета суперинтенданта.
— Сочувствую. А я хотел позвать вас поужинать.
— Рано: дело в процессе, однако теперь выбирай места с детским меню.
На весь этаж, заставленный офисными столами, шкафами и досками, раздался звук хлопнувшей двери. Судя по грохоту допросной. Оглушающий крик из маленького пространства заставил всех обернуться к его источнику.
— Вызовите медиков! Подозреваемый перерезал вены!
И Кастильо, и Лоу сорвались с места в допросную, куда указывал рядовой полицейский. Дэниэл тут же склонился над истекающей кровью Сейди.
— Несите жгут! Жгут!
Перед глазами Кастильо стояла алая пелена. Снова зрелище, которое хотелось забыть, стереть из памяти. Кастильо действовала механически, делала, как говорил Лоу, плохо понимая, что происходит.
— Время! — прокричал в ухо Дэниэл.
Кастильо взглянула на часы с лунами на запястье. Руки хотелось срочно отмыть от крови, ее запах заполнил маленькое, душное помещение.
— Два семнадцать, — ответила инспектор. — Как она?
— Жить будет и от тюрьмы не сбежит: вены резать тоже нужно уметь.
Кастильо осмотрелась. Рядом с лужей крови валялся скальпель, гипс на левой руке Сейди Монктон разбит.
— Мне от шефа влетит, — прошептала Кастильо.
Медики забрали женщину через пять минут. Лоу проинформировал врача «скорой» о травмах и сроках. Кастильо осталась сидеть на полу, только передвинулась поближе к стене и уставилась на перепачканные в крови руки. Многие заглядывали в допросную, рассматривали кровавую лужу, а Кастильо никак не могла придти в себя. Она не боялась крови, спокойно могла смотреть на расчлененные тела, оторванные конечности или вывалившиеся кишки, другое дело перерезанное горло, вены. Это была ее единственная слабость.
В комнату заглянул обеспокоенный Паркер. В проёме он столкнулся с Менсфилдом, который хоть и стоял, облокотившись о косяк, но близко не подходил.
— На пять минут отошёл, Ро, что за хрень?!
— Вены пыталась вскрыть, — ответила хриплым голосом Кастильо. — Попроси провести процедуру и забери скальпель.
— Где она его взяла?!
— У тебя спросить нужно: ты с ней был в травматологии. Рон, она его в гипсе пронесла. Теперь понятно, почему она так руку держала. Не говори, что дело закрыто! Она явно пыталась что-то скрыть.
— Два косяка за два дня, мне не жить, — подвёл итог Паркер и пошел отлавливать криминалистов.
К Кастильо осторожно, стараясь не наступать на кровь, подошёл Менсфилд. На руках Кастильо бордовая жидкость стала засыхать.
— Пойдем, — шепнул мужчина, помогая подняться, придерживая за плечи. — Вымоешь руки.
Кастильо помнила, как этими же руками зажимала рану на животе, как держалась за рваное ухо, теперь же кровь принадлежала не ей. Но ощущения остались прежними. Не видя ничего, кроме перепачканных рук, Кастильо завернула в первую попавшуюся комнату с раковинами. За ней же отправился и Менсфилд, заботливо настроил воду и собрал огромный комок сухих салфеток, пока Кастильо отмывала руки, заворожено глядя на то, как розовые потоки уносятся по кругу вниз по трубам.
— У тебя гемофобия? — осторожно спросил Менсфилд, протягивая салфетки, когда Кастильо закрыла кран.
— Что?
— Гемофобия. Боязнь крови. Ты какая-то заторможенная.
Забрав охапку салфеток, Кастильо наспех вытерла руки и растеряно огляделась по сторонам.
— Нет, вообще-то, просто не переношу вид хлещущей крови из артерий или вен. Особенно у ещё живых. А ты почему здесь?
— Не понял.
— Это женский туалет.
— На самом деле мужской. Женский – следующая дверь.
В подтверждение его словам в светлое кафельное помещение вошел Лоу, а Кастильо заметила, что напротив закрытых кабинок располагаются писсуары. У Лоу на руках было гораздо больше крови, да и края рукавов пиджака испачкались, пока он пытался перевязать жгутом руку Сейди. При виде Менсфилда и Кастильо он замер в недоумении.
Из кабинки вышел сержант Дуглас Каловер, полноватый лысый валлиец, и точно так же уставился на Кастильо. Та взяла себя в руки.
— Дуглас, подозреваемую забрали в больницу, организуй, чтобы её охраняли посменно. Есть вероятность, что её сообщник, предположительно мужчина, захочет «навестить». Какой бы то ни был врач, проверяйте тщательно и записывайте, а так же фиксируйте подозрительных личностей, — скомандовала инспектор, а затем, обойдя Лоу, вышла из уборной.
Путь она держала к своему столу, как дорогу преградил выпрыгнувший из неоткуда Джо Галбрейт.
— Сэр, ситуация улажена, люди к Сейди Монктон приставлены. Её жизни ничего не угрожает, ну, кроме неё самой, — тут же отчиталась Кастильо.
— Настаиваешь на сообщнике, — нахмурился Галбрейт.
— Да. Паркер займётся бумажной работой, он «проштрафился», не обыскав должным образом Монктон, из-за чего та пронесла скальпель в гипсе.
— Хорошо, — тяжело вздохнул старший инспектор, — займись пока другим делом, а Паркер заполнит все формы этого. В качестве «штрафа». Прими дело. Выловили труп в Ривер-Мерси возле парка. Криминалисты уже там. Макбин сказал, чтобы взяла с собой Менсфилда. Может, это отобьёт у него желание с нами таскаться.
Отыскав глазами высокую фигуру в дорогом костюме, Кастильо жестом показала следовать за ней, а после набрала номер диспетчера и уточнила адрес, по которому ей нужно выехать.
Довольный Менсфилд спешил следом, хотя с виду он носил маску невозмутимости и спокойствия, а быстрый и уверенный шаг заставлял даже полицейских уступать дорогу. Но перед маленькой неказистой красной машиной он остановился и взглянул на Кастильо.
— Серьёзно? «Жук»?
— А что? Служебную машину мы с Паркером делим. Садись или здесь оставлю.
В тесном пространстве Кастильо с удовольствием наблюдала, как Менсфилд ударился коленом о дверь, как нервно оглядывался и ёрзал на сиденье. Эту машину ей подарила мать на двадцать четвертый день рождения. Тогда ещё добавила, что, «увидев милого «жучка», сразу вспомнила свою красавицу». Хоть и была машина подержанной, но Кастильо она нравилась. Сильно разнилось с теми марками, что мелькали в её далёком прошлом.
— Странный ты полицейский, — заговорил Менсфилд спустя какое-то время. — На кровь так реагируешь, по загадочным тайным аукционам бродишь, по дорогим ресторанам шастаешь, носишь дорогие фирменные вещи и разъезжаешь в «жуке».
— Я такой же человек, как ты, Менсфилд, — отрезала Кастильо и добавила: — Я тоже имею право на секреты.
На это Менсфилд усмехнулся, вцепился в ручку над дверью и уставился на оживленную дорогу. Однако снова заговорил с лёгкой хрипотцой, когда заметил адрес, высветившийся на смартфоне, прикреплённому на панели.
— Сверни здесь, — сказал он, указав на первый поворот. — Я хорошо знаю город и всякие объездные пути. Можно срезать здесь.
Без возражений Кастильо свернула. Обычно машину вел Паркер, постоянно критикуя её вождение или ориентацию на местности. Эту привычку он завел ещё в школе. Поэтому Кастильо старалась слушаться тех, кто хорошо ориентировался в городе, чтобы не выдавать свой топографический критинизм.
Дорога вела через зелёное поле к реке. Тёмные воды Ривер-Мерси приносили весеннюю прохладу и привычный озноб перед местом внезапной смерти. Возле берега стояли машины, трепыхалась жёлтая лента, туда-сюда сновали люди. Им навстречу шёл констебль в светоотражающем жилете и жестами показывал разворачиваться и уезжать. Когда он приблизился, Кастильо опустила стекло и показала документы. А затем вышла из машины.
— Инспектор, тело нашли отдыхающие в парке. Вы должны посмотреть на неё сами.
— Почему? — нахмурилась Кастильо.
— Это сложно объяснить, — признался полицейский и поднял оградительную лету, пропуская инспектора и Менсфилда к берегу.
Звучали щелчки фотоаппарата, доносился приглушенный разговор. Кастильо застегнула косуху до конца и подошла ближе к воде. В невысоких зарослях травы, растущей вдоль берега, среди веток и коряг, принесших течением, белел тонкий белый силуэт в некой волшебной дымке, который при близком рассмотрении обратился в ткань длинного платья. К рукам и на голове у утопленницы были привязаны искусственные цветы. Бледно-голубая разбухшая кожа не портила красоты девушки: на губах алела водостойкая помада. Вокруг неё в высоких резиновых сапогах кружили криминалисты, опуская руки в воду, но кроме водорослей и мусора ничего им не попадалось.
— Жуткое зрелище, — прошептал Менсфилд, поравнявшись с Кастильо. Та сунула руки в карманы и крепко сжала холодный корпус дорогой зажигалки.
Труп достали из воды и положили на расстеленный на земле черный мешок. Девушку осмотрела коллега Лоу судмедэксперт Дженни Бекер, к ней присоединилась Кастильо, надев тонкие перчатки.
— Убитой лет 25-27. Сложно сказать на первый взгляд, когда именно наступила смерть, но в воде она меньше суток, — сразу отчиталась судмедэксперт.
— На шее следы удушения, — заметила Кастильо. — Есть вероятность, что утопление – не причина смерти.
— Согласна, — кивнула Бекер и продолжила осмотр, добавив: — Странный антураж.
Кастильо осторожно взяла руку убитой. Под мокрой тканью и привязанных к запястью цветам открывалась полная картина: ногти поломаны, на коже синяки. Стоило закрыть глаза, как обрисовывалась нечёткий образ происходящего.
— Жертва оказывала сопротивление, — озвучила Кастильо.
— Документов нет, у нас неизвестная, — тихо проговорил один из криминалистов.
— Тогда стоит покопаться в списках пропавших за последние три дня. Если не удастся ничего найти, расширяем до недели, — проговорила Кастильо, поднимаясь в полный рост. Наткнувшись на пораженный взгляд Менсфилда, она пояснила: — Установим личность – узнаем убийцу.
— Тяжелое дело, — проговорил Менсфилд.
— У нас есть её лицо, бывали случаи, когда доставали без головы или с изуродованным лицом, а это ещё нормально сохранилась.
— У тебя железные нервы. То есть, сейчас возвращаемся в управление и сортируем пропавших? Так и узнаем, кто эта Офелия?
— Почему Офелия?
— Ну, вода, платье, цветы. Офелия же утонула. Её частенько изображают в иллюстрациях в реке с цветами…
Кастильо остановилась. Она слышала про уличные постановки возле площади. На прошлой неделе ставили вроде «Ромео и Джульетту», но не как спектакль, а как танцевальное шоу.
— Это мысль. Идём, я кажется знаю, с чего следует начать.
— Думаешь, это как-то связано с теми уличными постановками?
— Тоже слышал? Да, хочу проверить. Очень похоже. Пока Сейди в больнице, а Паркер отчеты штампует, нужно это дело закрыть.
Они снова оказались в машине. На этот раз Менсфилд ничего не сказал по поводу тесноты, но не переставал расспрашивать об идеях, возникших при рассмотрении тела.
— Её душили, она сопротивлялась, но почему её привезли сюда? — размышляла вслух Кастильо.
— Сверни на право, — проговорил Менсфилд, указав на поворот. — Так быстрее приедем.
— Откуда ты так хорошо знаешь город?
— Ты сама видела мои штрафы за вождение.
В основном все его штрафы были за превышение скорости, но оплачивал он вовремя. Однако до парка они доехали меньше чем за десять минут, тогда как обычно и она, и Паркер тратили на объездные пути минут пятнадцать. Даже из машины отчетливо виднелись среди парковых деревьев на площади, точнее на сцене шла подготовка к пятничному спектаклю. Полноватый мужчина со щёточкой седых усов и в кепке читал бумаги в скоросшивателе, и изредка говорил отойти с техникой подальше или подойти поближе. Кастильо и Менсфилд направились к нему. Тот обратил внимание на них, когда к нему подошли почти вплотную, а Кастильо показала документы.
—Инспектор уголовной полиции Ливерпуля Алва Кастильо, — представилась девушка. —Не уделите минутку внимания, уважаемый?
— Да? — растеряно прогнусавил мужчина, уставившись на невысокого инспектора и не представившегося человека на голову выше.
—Скажите, вы никого не теряли из своей труппы? Может быть, кто-то не пришел на репетицию?
—Офелия сегодня не вышла. А с чего вдруг вопросы такие?
Украдкой бросив взгляд на Менсфилда, Кастильо захотелось отвезти его назад на место обнаружения тела и оставить в той глуши. Они действительно ставили «Гамлета».
— Представьтесь, пожалуйста.
— Мэтью Карвер. Руководитель и постановщик труппы «Мельпомена».
Кастильо быстро зафиксировала в блокнот его данные, а затем достала мобильник.
— Мистер Карвер, сегодня утром на берегу Ривер-Мерси было обнаружено тело девушки. Документов при ней не было, но одета она была весьма странно. Я покажу вам фотографию, но предупреждаю, что оно может вас сильно шокировать.
Кастильо включила на мобильном фото убитой и показала Карверу. Тот сначала не понял, что ему показывают, а затем переменился в лице: побледнел, глаза расширились от осознания. Он окинул взглядом инспектора.
— Ивенна? Матерь Божья, что с ней!?
— Вы знаете ее?
— Да, работала учителем танцев в «Грации», сама ставила танцевальные номера. Вчера с репетиции отпросилась, а сегодня не пришла.
— Она с кем-нибудь конфликтовала? Были ли у нее враги?
— Нет, её все любили, она всем нравилась. Очень милая.
— Может, заметили у нее какие-то изменения в поведении?
— Нет, всегда один маршрут, если не с друзьями в паб после выступления…
— Выходит, вы видели ее в последний раз вчера. Не помните точно, когда именно по времени?
— Да, вроде в час. У нас был перерыв на обед, тогда Ивенна подошла и отпросилась. Сегодня генеральная репетиция, поэтому здесь. Но к девяти она не пришла. А её костюм…
— Она не говорила, куда собирается? Может, кто-то заезжал за ней?
— Нет, не сказала, просто ушла.
— Была ли она взволнована? Может, обеспокоена чем-нибудь?
— Вела себя как обычно.
— Что значит «её костюм»? — вклинился в разговор Менсфилд.
— Когда я уходил из театра, закрывал его, то в кладовке, помню, что висел там, — ответил Карвер.
— А у вас нет ее данных? Может, фамилию знаете? — Кастильо не переставала записывать данные в блокнот.
— Подождите, сейчас посмотрю в записной книжке. Старая школа: на бумаге все фиксирую.
— Вы можете предоставить список труппы, в которой выступала Ивенна?
— Да-да, разумеется.
Когда Карвер в развалку направился к своей машине на парковке и принялся рыться в строгой мужской сумке, Менсфилд приглушенно спросил:
— Это он убийца?
— Что? — Кастильо с удивлением окинула его взглядом. — С ума сошел? Разумеется, нет.
— Почему? Монктон ты вмиг раскусила, а почему не он убийца?
— В тот раз я внимательно её осмотрела. Убийство совершили ночью, а Монктон совершила ошибку, приехав сразу в офис, где и оставила улики. К тому же, как тогда сказала, одета она была не по погоде. К тому же Ивенна ростом примерно метр семьдесят пять, этот мужчина её роста, но следов борьбы или грима я у него на лице не заметила. А девушка ногти поломала, защищаясь.
Кастильо замолчала, когда Карвер вернулся к ним и протянул ей его записную книжку на раскрытой странице и указал на имя и номер телефона. А потом надиктовал ей список из двадцати человек, участников труппы «Мельпомена».
— Что ещё за название такое? — полушепотом спросил Менсфилд, когда они вернулись в машину, чтобы вернуться в участок для выяснения личности убитой и связи с её родными.
— «Мельпомена»? — переспросила Кастильо, заводя «жука». — Имя одной из муз в греческой мифологии, отвечающей за трагедию, грустная маска над театром – её атрибут.
— Откуда знаешь? — с улыбкой спросил мужчина.
— По-твоему, в полиции неэрудированные личности работают? — огрызнулась инспектор. Зазвонил мобильный. — Если это Паркер, поставь на громкую связь.
Менсфилд взял в руки её смартфон, проверил имя звонящего и принял вызов, а затем включил функцию «динамик».
— Кастильо.
— Слышал, тебе «поплавок» дали, — сказал Паркер на другом конце провода.
— Да, поручение Макбина. На тебе два прокола, третий едва сумели избежать. Я всё организовала для защиты Монктон. В принципе-то, дело было твоим, пока я не влезла.
— Но я тебе всё равно благодарен.
— В таком случае, благодарный мой, пробей по базе Ивенну Кейн, 23-27 лет, учитель танцев. Сейчас отправлю СМС с номером её мобильного, может это ускорит поиск. Мне нужны контактные данные ее родственников для опознания. Спасибо.
Она дала знать Менсфилду, чтобы он выключил мобильный и скинул СМСкой телефонный номер Ивенны.
Время клонилось к вечеру. На улицах людей становилось больше. Поток машин стал «гуще», Кастильо едва сумела избежать два столкновения. Один раз амбал из черного «мерседаса» последней модели высунул голову из окна, собираясь разразиться шквалом гневных ругательств в отношении женщин за рулём, но, заметил рядом с Кастильо довольно внушительного мужчину, промолчал.
В управлении за своим рабочим столом сидел Паркер и строчил отчёты, не отрываясь от монитора. Изредка прикрывал рукой рот и щурил глаза. Кастильо поставила рядом с клавиатурой, по которой её напарник стучал, кофе из забегаловки напротив. Тот подобный жест заметил не сразу. Однако проснулся, когда Кастильо стала набирать номер телефона, который прочитала с распечатке на своём столе.
— Я уже позвонил её родителям минут двадцать назад, — проговорил Паркер, продолжая таращиться в монитор. — Спасибо за кофе.
Менсфилд отыскал себе офисный стул и устроился между двумя столами напарников, облокотившись о столешницу. Кастильо бросила взгляд на Паркера.
— Не обожги язык. И спасибо за звонок.
— К слову, родители Милли Фейтара уже приехали, сейчас у Лоу, решают вопросы с телом. Ноутбук её уже у криминалистов.
— О, дорогой мой, временами тебе просто цены нет, а временами и повесить твой труп на кого-нибудь не совестно. Особенно предвкушая допрос тридцати человек. И это не считая родителей убитой.
— Месть?
Паркер оторвался на какое-то время от монитора.
— Измена. Можно сократить поиск, выявив её предпочтения и отсев не нужный пол. Но исключать ревность тоже не стоит.
— Родители Фейраты, — Паркер кивнул в сторону коридора. — Помочь?
— Сама справлюсь.
На деле Кастильо никак не могла точно сформулировать терзающий её вопрос и попросить их согласие на повторный обыск комнаты Милли. Ей не нравилась эта странная доска-«алтарь» с Менсфилдом. Но было в ней что-то не так.
Разговор выдался не самым приятным. Кастильо пришлось признаться, что хоть убийца и был пойман, хоть и имеются прямые улики, обвиняемая Сейди Монктон предприняла попытку самоубийства. Мистер и миссис Фейтера оказались потрясены подобным, но Кастильо заверила их, что преступница находиться под охраной и тщательным наблюдением, и снова подобным образом улизнуть от правосудия ей не удастся.
Кастильо предупредила сержантов на проходной, чтобы её оповестили, когда прибудут родственники Ивенны Кейн, и чтобы их сразу провели на опознание, дабы не терять время. Сама же вышла на улицу к парковке, но до машины не дошла, а просто остановилась и прислонилась к холодной бетонной стене. Проверив время на мобильнике и прикинув, что в запасе есть ещё полтора часа, Кастильо сунула его назад в карман к зажигалке Зиппо. Затем вытащила её, из другого кармана извлекла серебряный портсигар, а оттуда самые обычные сигареты. Зажала в зубах фильтр, щёлкнула, пытаясь извлечь огонь, но... Газа не было в ней уже десять лет. Может и больше. Поэтому, закрыв крышку и убрав в недра косухи, Кастильо прислонилось затылком к стене и с сигаретой в зубах смотрела в чистое небо.
Эта дурная привычка появилась давно. Тогда Кастильо не могла нормально, как сейчас смотреть на трупы, да и в личной жизни не клеилось, пришлось научиться курить. Рон был против, отбирал сигареты, потом Лоу надоумил его отбирать зажигалки, чтобы возможности курить было меньше. В итоге она стала носить сигареты в дедовом портсигаре и «щёлкать» зажигалкой дяди Рика. Поскольку зажигалку после его смерти больше не заправляли, то она мертвым грузом просто лежала в кармане. Однако сигареты Кастильо не курила, а просто зажимала их в зубах или пальцах и размышляла над делом.
— Вкусно?
Насмешливый тон Менсфилда выбросил инспектора из раздумий, она заметила, как мужчина кивнул на сигарету.
— Горчит слегка.
Хотелось затянуться, поддаться старой вредной привычке, однако в ближайшее время планировалась поездка в Оксфорд к матери, а если та увидит или учует запах сигарет, то не поможет даже возраст. Это не считалось отговоркой. Кроме чистоты и опрятности, ее матушка поддерживала здоровый образ жизни и жутко переживала, когда дочь заболевала. Что уж говорить о ее дурной привычке.
Зажатую в губах сигарету вырвала рука Менсфилда. Он выкинул ее в ближайшую урну.
— Давно бросила? — спросил он.
— С чего взял, что бросала?
— Не только ты замечаешь детали. Запах отсутствует.
— В год, когда начала. Трудное время было.
— Ты в курсе, что очень красивая?
Кастильо с раздражением покосилась на Менсфилда, который не отводил взгляда от неё. Она заметила, что ловила его слишком часто за время их короткого знакомства.
— Если хотел что-то сказать, говори прямо, не нужны эти лирические отступления. И тему не переводи.
— Значит, ты одна не в курсе. Когда только зашёл и спросил красотку-инспектора, мне сразу о тебе рассказали. Поэтому не порть красоту, время все равно возьмёт свое, не стоит приближать процесс увядания.
При всём своём желании и при наличии абсолютно безлюдной парковки Касильо не имела права двинуть ему по морде. Однако ей кое-что не давало покоя. Поэтому она решила игнорировать слова мажора.
— Причина смерти – удушье, жертва отбивалась...— размышляя вслух, Кастильо запнулась, бегло оглядела Менсфилда и поманила к себе. — Я с ней примерно одного роста, подозреваемый должен быть ...
— Одного роста? Вы себе льстите, госпожа инспектор, — усмехнулся Мансфилд, но под гневным взглядом подошёл ближе. — Хочешь, чтобы душить начал?
Для Кастильо тема роста была довольно больной. Ей все указывали на это, считая себя теми, кто говорит это ей в лицо впервые. И этот парень не исключение.
— Я бы и сама сыграла роль убийцы, да весовая категория не та.
Холодные длинные пальцы сомкнулись на тонкой шее. Кастильо поздно осознала, какую возможность предоставила Мансфилду, однако силу он не применил, даже когда инспектор предприняла слабую попытку вырваться, а просто держал руки на её шее, не сдавливая. Ещё больше поражало спокойствие, с которым на неё смотрел Мансфилд. У неё была возможность заглянуть ему в глаза, чтобы прочитать его желания, скрытые глубоко внутри, но, к своему удивлению, не стала.
— Учитывая телосложение и травмы на руках, предположу, что убийца мужчина, довольно крепкий и ...
Она не договорила, поскольку пошатнулась на месте из-за резкого толчка от Мансфилда. С ужасом она уставилась на него. Тот нахмурился.
— Что?
— Кажется, причина смерти не просто удушье...
Ее прервал звонок мобильного. Мансфилд убрал руки, а Кастильо ответила. Звонила Дженни, а это значит, она закончила предварительное вскрытие и у неё есть время до приезда на опознание.
— Причина смерти не удушье, девушка просто потеряла сознание, а вот причина – черепно-мозговая травма. Скорее всего, об асфальт приложили. Считай смерть по неосторожности, но это уже тебе докапываться до истины. Смерть наступила вчера в районе девяти вечера.
— Спасибо, — Кастильо отключила телефон. — Я была права, череп проломили.
— Как ты это делаешь? Угадываешь?
— Не угадываю, а встаю на место убийцы, потом на место жертвы, затем делаю выводы. Они не всегда точны, но близки к правде. Мотив – измена...
— Тогда ясно: возникла ссора, гнев, всплеск эмоций, бах, череп пробит, фенито. Но до Ривер-Мерси зачем тащить? Избавиться от тела?
— Увести от настоящего места преступления.
Мобильник снова зазвонил. На этот раз оповестили о приезде родителей. Кастильо и Менсфилд вернулись в здание, где и встретились с семьёй Кейн.
На мистере Кейне не было лица, мать девушки сотрясалась в рыданиях. Для Кастильо всегда было тяжело видеть эту картину. Она прекрасно помнила, как её дорогой дядя Джек сотрясался над могилами жены и сыновей, как плакал и кричал, что убьёт «этого больного ублюдка собственными руками». И каким бледным рядом с ней стоял Паркер, когда они хоронили его сестру, как этот молодой человек вливал в себя спиртное целую неделю, пропуская занятия в институте.
Взяв на себя смелость, Кастильо посмотрела на Менфсилда. Его растерянный вид не вязался с тем, каким он был в их первую встречу. Видно, парень и понятия не имел, на что именно подписывался.
— Вы… вы найдёте убийцу? — захлёбываясь в рыдания, спросила миссис Кейн, размазывая слёзы по щекам. Они непрерывным потоком лились из опухших и покрасневших глаз.
— Разумеется, — тихо произнесла Кастильо.
Получив необходимую информацию, Кастильо проводила до лифта чету Кейн, а после за своим столом стала проверять по базе данных информацию на парня Ивенны – Ричарда Бейлиша. «26 лет, родом из Шифа, отсидел за грабёж, имеются приводы за драки, нападения, угрозы, подрабатывает в автомастерской…».
— Не испытываешь ли ты судьбу, раздавая подобные обещания? — нахмурился Менсфилд, наблюдая за тем, как Кастильо записывает адрес автомастерской, а после выстраивает до неё маршрут через мобильное приложение.
— Я выполняю свою работу, — холодно ответила Кастильо, затем отложила мобильный в сторону и внимательно посмотрела на мужчину, сидящего напротив, с которым провела ночь два дня назад, и с которым её разделял всего лишь стол. — Как называют детей, потерявших родителей? Верно, сироты. Как называют супругов, которые потеряли вторую половинку? Правильно, вдовы или вдовцы. Но ты когда-нибудь задумывался над тем словом, которым называют родителей, потерявших своих детей? Не просто не имевших, а именно что потерявших.
Менсфилд задумался, но взгляда от Кастильо не отводил. Между ними висела тревожная тишина, хотя вокруг них кипела жизнь: где-то в другой части офиса звонил телефон, кто-то вел на допрос хулигана, выкрикивающего грязные ругательства в адрес задержавших.
— Так не должно быть, поэтому подобного слова не существует, — произнесла Кастильо и поднялась с места. — Идём, начать следует с её парня.
Красный «жук» рассекал по вечерним улицам, вливаясь в поток машин. В случае провала с показаниями Бейлиша, Кастильо думала выкинуть где-нибудь по дороге Менсфилда и отправиться домой для полноценного отдыха. В случае, если Бейлиш начнет юлить и прямо покажет, что убил Ивенну, то придётся забыть про сон и допрашивать всю ночь.
— Неужели, ты сама потеряла ребёнка?
Тягучий голос Менсфилда резал тишину в машине.
— Нет, дело в другом. Я хорошо понимаю горечь потери. Возможно, ты тоже терял кого-либо, но они уходили своей смертью. Тихо, во сне. Но то, через что пришлось пройти нам с Паркером… Тогда ты задаешь вопросы: «Почему именно они? Чем они такое заслужили? Что они этому выродку сделали?». Именно эти вопросы и терзают всех, у кого близкого человека убили. И когда он уходит от ответа, ты разочаровываешься в этом мире, и не хочешь больше жить без правды. Ты просто не в силах думать о чём-нибудь другом. Все мысли заполняют только, как бы найти и стереть в порошок ублюдка. Ты живешь жаждой мести. В конечном итоге она и убивает тебя.
— И кого же ты потеряла?
— Подругу. Её изнасиловали и убили. Поэтому закроем эту тему.
Об этом Кастильо старалась вспоминать только раз в год, а именно в годовщину. Сложно забыть тот ужас, который она испытала в восемнадцать лет, когда увидела истерзанное тело подруги. Холли Паркер для неё была самым оптимистичным человеком, самым ярким и весёлым. Они разу подружились, стали почти что сёстрами. Тогда Кастильо было двенадцать, мама после выписки из больницы перевезла её в Инвернесс, где девочки и познакомились. Камерон для них стал кавалером для уроков танцев, защитником. Редко встретишь семью, где брат так печётся о сестре. Они последовали за Камероном в тот чертов колледж, остановились в женском общежитии, а спустя полтора месяца через три дня после вечеринки перваков, её находят повешенной на фасаде общаги со следами насилия. Кастильо тогда не выходила из комнаты месяц, а Камерон неделю пил. И именно в тот переломный момент девушка решилась на отчаянный шаг изменить всё в своей жизни, что и сделала. Она стала полицейской.
В автомастерской слабо горели лампы, пахло маслом, бензином и выхлопами. Кастильо отыскала мастера в засаленной синей униформе и показала фото Ричарда Бейлиша, которое было приложено к его делу в базе.
— Да, это он, — ответил работник, вытирая руки о грязную тряпку.— Утром прихОдил. Мурдо в шарапнах. Дескать с бабйонкой свОей цаплся. Нальку хваток, да и в газ.
— Спасибо, — сдержано проговорила Кастильо, и пояснила, заметив недоумённый взгляд Менсфилда: — Был здесь утром, забрал наличкой зарплату и скрылся. Судя по всему, от него как раз и отбивалась наша жертва, раз лицо в царапинах.
Затем позвонила одному из сержантов и попросила выслать ориентировки на Ричарда Бейлиша. Однако через четверть часа Кастильо оповестили, что подозреваемого задержали, когда он превысил скорость, а затем врезался в столб. Бейлиш сейчас в участке на другом конце города. Пришлось ехать туда. Добрались они, когда часы показывали восемь. Подозреваемого из камеры оставили в допросную.
Рослый ирландец с тёмными космами и расцарапанным лицом. Кастильо села напротив и разложила свои вещи. Менсфилд остался стоять позади неё. Стоило инспектору окинуть его взглядом, как невербальные признаки закричали о том, что перед ней убийца. Слишком возбуждён, что-то скрывает, дёргается от малейшего шороха… С Сейди Монктон было иначе. Она вела себя противоположно Бейлишу, но перестаралась.
— Итак, Ричард Бейлиш, — начала Кастильо, — где вы были вчера с восьми до одиннадцати вечера?
— А разве не про аварию спрашиваете? — дрожащим голосом спросил Бейлиш и осторожно посмотрел на инспектора.
— А разве я не сказала, что не из дорожной, а из уголовной полиции? — нахмурилась Кастильо. — Так, где вы были?
— Дома.
— Дайте угадаю: один.
— Да.
— И никто не сможет подтвердить это, так?
— Так.
— Я знаю, что вы убили Ивенну Кейн. У вас на лице свежие царапины, а у Ивенны на руках ссадины, да ногти обломаны. Если проведут анализ ДНК, то именно вас и будут считать главным подозреваемым. К тому же на шее у Ивенны следы удушья. И душить стоит в перчатках, иначе можно оставить свои отпечатки на коже жертвы. Вы её любили. Лучше скажите правду. Ложь делу не поможет.
Молчание затянулось. Бейлиш тяжело задышал, стал осматриваться по сторонам и заговорил. Голос его ломался, срывался, он сдерживался:
— Она позвонила мне, сказала, что есть что перетереть. Я подумал, типа, ну ок, хочет. А она, мол, прости, но пока, другой чувак меня подцепил. И ручкой помахала. Стал докапываться. Кричу на неё, а она такая, будто бы те годы, что вместе кайфовали, за борт киданула. Я сказал ей, что убью его. А она рассмеялась. Я её хватаю, а она мне по лицу двинула. Сам не заметил, как за шею её схватил. Орал на неё. Типа, шлюха драная. А она вдруг хоп и повисла. Решил, что притворяется, толкаю её, а она шарах и… крови столько! Господи! Я и дал дёру.
— Это было в девять вечера? — осторожно спросила Кастильо, дела записи и кинув взгляд на работающий диктофон. Бейлиш кивнул. — А чего три девятки не набрал? Объяснил ситуацию, вышло бы убийство по неосторожности.
Мужчина захрипел, задёргался, схватился за волосы.
— Да я её же задушил!
— Ты ей сонную артерию передавил, она сознание потеряла, а погибла, потому что ты её толкнул, вот она голову и разбила. Признали бы действия в состоянии аффекта, а ты ещё и тело в Ривер-Мерси сбросил.
Бейлиш замер, осторожно посмотрел на инспектора. Кастильо видела в его глазах недоумение и ужас.
— Какое ещё Ривер-Мерси?! Я её в парке оставил!
— Не ври. У трупа ног нет. Иначе как она оказалась там? Смотри.
Кастильо достала из пластиковой папки фотографии с места преступления, которые захватила из последнего визита в участок. На снимке Ивенна находилась в воде, волосы черной кляксой создавали ореол вокруг головы, длинное белое платье насквозь промокло, очертило слегка разбухшее тело, а искусственные цветы пестрели на фоне тёмной реки.
— Она в джинсах и куртке была. Кто её в реку кинул?
— Это у тебя стоит спросить.
— Я оставил её в парке!
— Хочешь сказать, что тот, к кому собиралась уйти, дождался, когда ты уйдёшь и забрал тело? Да не просто выбросил в Ривер-Мерси, а ещё и перед этим переодел?
Повисла пауза, но по всем признакам в сговоре с интуицией, парень не врал. Кастильо договорилась с офицерами местного участка, чтобы те перевезли Ричарда Бейлиша в управление. Затем посмотрела на стремительно темнеющее небо и обратилась к Менсфилду:
— Поймай такси и езжай домой, на сегодня хватит с тебя.
— А ты?
— А мне ещё подумать нужно, кто этот псих, что переодел и перенёс тело Ивенны.
Мобильник издал жалобную трель, оповещая о входящем звонке Паркера. Кастильо повернулась лицом к освещённой трассе и нажала на «принять».
— Что у тебя?
— Висельник, — подавленным тоном сообщил напарник. Всё ещё слышался звук клавиатуры.
— Это ведь не к нам, — насторожилась Кастильо.
— В этот раз к тебе. Вышлю адрес СМС. Кое-что тебя может заинтересовать. По крайней мере, это слова Дженни. И Сейди прошла в себя.
Кастильо тяжело вздохнула и показала жестом, что дело ещё не закрыто, и он может поехать с ней. Менсфилд оживился, поспешил к «жуку» без того мученического вида, с которым залазил в него сегодня.
В парке Ливерпуля было не так оживленно, как в пятницу или в выходные, однако это место полюбилось местным бегунам, одному из которых и «посчастливилось» найти тело. Полиция уже окружила место желтой лентой, на санитарной повозке труп осматривала раздосадованная Дженни. Видно, планы на вечер отменялись. Заметив Кастильо и Менсфилда, она сказала:
— Знакомьтесь, Джордж Шекспир.
Кастильо окинула взглядом паренька, лежащего на повозке, и снова посмотрела на Дженни, на что та ответила, протягивая кошелёк:
— А судя по удостоверению личности Коллин Хендер, двадцать лет.
В кошельке в пластиковом прозрачном отделении Кастильо обнаружила фотографию Ивенны Кейн. И судя по ракурсу, сделали снимок втайне от девушки.
— У нас еще одно убийство? — спросила Кастильо.
— Нет, как раз наоборот. Я вызвала тебя, чтобы быстрее закрыть дело с Кейн. По всем признакам, он правда покончил с собой примерно десять часов назад. Более точное время назову после вскрытия. Записка имеется. Нашла в кармане куртки. Прочитай внимательно.
Судмедэксперт передала в пластиковом пакете для улик записку, написанную на обычном листе тетради:
Простите меня.
Уход моей Музы был для меня самым главным потрясением. Ивенна так долго репетировала роль Офелии, так долго ставила этот номер, а её планы так и не сбылись, а я так её и не увидел. Моя Муза лежала в холодном тёмном парке совсем одна. Она рождена для роли Офелии, и она должна умереть в этой роле. Пусть цветы станут тем кольцом, которое будет окружать мою любимую. Врата ада откроются, прозвучит приветствие на первых кругах!
Простите меня!
Прости меня, Офелия!
Джордж Шекспир.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления