Онлайн чтение книги Дейн Dane
Самым

По коридору больницы кто-то шёл. Настолько громкими были его шаги, что даже парень, сидевший в коляске в своей палате его слышал. Было слышно, что этот кто-то хромал – звук был не ровным, но ритмичным. И как бы не пытался паренёк, больше он ничего расслышать не мог, не слыша даже, как рядом, тихонько шурша, работал аппарат, что поддерживал его дыхание. Молодой мужчина с воодушевлением, с безумной радостью в глазах, от волнения вдыхая через раз, шёл по коридору. Не спеша, ещё неловко хромая, он шёл. Шёл сам. Одна штанина его на его ноге была высоко закатана, показывая всем вокруг, то из-за чего он был так счастлив. Он считал себя почти самым счастливым на Земле. Чуть выше того места, где должно быть колено – у него начинался протез. Серебристо-стальной, двигающийся почти как настоящая нога – он помогал ему снова почувствовать себя самым обычным человеком. Немного практики, привычки – и походка станет плавнее, будет легче, можно будет начать бегать и самому, ступая собственными ногами, прогуливаться в парке со своим псом. Как давно он этого не мог сделать. И проходя мимо палаты, в которой дышал аппарат и осторожно что-то делала медсестра, он даже не заметил сидящего там мальчишку.

 Дни и недели реабилитации не прошли даром – вот, он уже готов бежать куда угодно, вдыхая мягкий воздух полной грудью. Да, он почти самый счастливый на Земле. Он спокойно шёл по коридору, задумавшись о чём-то абсолютно бесполезном, но до неприличия интересном, отстранённо смотря по сторонам. А потом на его глаза попался он. Он сидел в комнате отдыха – совсем один, не дыша и, кажется, даже не видя. В коляске, худой, измученный и поломанный, он смотрел куда-то в пустоту стены, замечая, но почти не видя её.

Чьи-то шаги приближались, медленные, не знакомые, до тех пор, пока не остановились совсем рядом. Кто-то что-то сказал, тихо, а может громко, но не настолько, чтобы можно было услышать. Но парнишка всё же повернулся на источник звука, видя перед собой очертания кого-то высокого – он вглядывался в человека, который был будто за пеленой белёсого тумана и, кажется, даже не пытался понять, знает он его или нет, а потом снова опустил голову. В комнату вошёл кто-то ещё – двое стали разговаривать, долго, шурша разными тонами своих голосов, а потом, всё так же говоря, увели сидящую в коляске куклу обратно в палату. Он стал слышать этот голос всё чаще. Ещё чаще. Ну вот опять. Каждый день. Далеко или близко. Понимал его или слышат только его шуршание. Он начал его узнавать. Начал узнавать очертания высокого силуэта. Он водил его на улицу, гулял с ним по парку и разговаривал. Разговаривал так, чтобы тот смог услышать. Мальчишка никак не обращал на него внимания. Не отвечал и не пытался ответить. Изредка поднимал на него взгляд тусклых глаз, смотрел пару секунд и снова опускал голову, даже не слушая его. Не мог. Не хотел. Не считал нужным это делать. С новым аппаратом было легче. Гораздо легче – можно было крутить головой и нормально есть, можно было говорить и было легче двигаться. Но он молчал. Тело не станет снова здоровым, но оно было молодо и желало хоть немного оправиться. Восстанавливалось потихоньку, медленно и неуверенно, с помощью врачей, с помощью уже ненавистных лекарств. Но в отличии от собственного тела, сам парнишка совсем не восстанавливался, уснув в собственном сознании, и даже не пытаясь покинуть этот сон.