Онлайн чтение книги Айлинн и бескрылый ангел
Глава 3.3 Новый дом

Я уже долго живу в этом новом доме. Здесь всё другое, не как раньше

— Ты теперь наша семья, — сказала мне Рената однажды вечером, когда мы сидели у огня. Она обняла меня так тепло, как когда-то моя мама, когда у нее было хорошее настроение.

Я скучаю по ней. Иногда ночью мне хочется вернуться туда, где мы были вместе. Я вспоминаю, как мы сидели у окна, как она мне пела. Но здесь… здесь мне тоже хорошо. Рената такая добрая. Она гладит меня по голове, когда я ложусь спать, и говорит, что всё будет хорошо. И Горан. Он рассказывает весёлые истории про своё время на поле и всегда смеётся. Раньше он мне казался хмурым и жестоким, но теперь, когда я узнала его чуточку ближе, он кажется хорошим человеком.

Утро едва начинало светлеть, а я уже тихонько прокралась на кухню. Хотелось сделать что-то доброе для новой семьи, что-то, что показало бы, как сильно я их ценю. Я долго думала, что приготовить, и решила, что блины — это то, что сделает утро особенным. Взяв глубокую тарелку и муку, я попыталась вспомнить, как их готовили в прошлом доме.

Я осторожно отмеряла муку, налила молоко, разбила яйца, добавила щепотку соли и сахара. Всё выглядело идеально, пока я не попыталась взбить тесто, и оно оказалось комками, слишком густым. Я добавила больше молока, но тесто стало слишком жидким. Я заметалась, то добавляя муку, то молоко, и в какой-то момент тарелка с тестом перевернулась. Я вздрогнула и тут же начала лихорадочно вытирать всё тряпкой, но от этого только размазала всё ещё сильнее

— О нет, нет, ну почему… — прошептала я, чувствуя, как паника охватывает меня всё сильнее. Я хотела сделать что-то хорошее, а только всё испортила. Снова…

Тишину разорвал тихий скрип открывающейся двери, и через секунду Рената появилась на кухне. Я замерла, прижав тряпку к грудной клетке, чувствуя, как от страха сжалось сердце. Она посмотрела на меня, потом на пол, заляпанный тестом и её глаза смягчились.

— Айлинн, солнышко, что здесь происходит? — её голос был тёплым, полным понимания, а не осуждения.

Я опустила голову, не в силах удержать слёзы. Они сами начали катиться по щекам, и я прошептала:

— Я… я хотела приготовить б-блины. Чтобы вы проснулись, а тут… завтрак готов. Я… Я хотела… Хотела сделать что-то для вас, — слова запинались, прерываемые всхлипами. — Но я всё испортила, всё…

Рената подошла ко мне, мягко взяв за плечи и обняв. Её ладонь аккуратно гладила меня по голове.

— Айлинн, миленькая, ты ведь хотела сделать что-то хорошее. Это самое важное. Блины — это просто блины, а ты… ты — наше чудо.

Она взяла тряпку из моих рук и вместе мы начали убирать тесто с пола. Она мягко говорила мне, в процессе уборки, что порядок навести легко, что ошибки — это просто часть опыта. Когда всё было прибрано, Рената вытерла мои слезы, взяла новую миску и поставила её передо мной, слегка улыбнувшись:

— Хочешь попробовать ещё раз? Только на этот раз — вместе.

Я слабо кивнула, не веря до конца в происходящее. Рената показала мне, как лучше измерить ингредиенты, как аккуратно взбивать, чтобы тесто получилось без комков. С её поддержкой всё становилось понятнее и даже приятно. Я понемногу начала расслабляться, и даже осмелилась улыбнуться, когда у меня получилось сделать тесто таким, каким оно должно быть.

В это время в кухню зашёл Горан, потягиваясь и улыбаясь, когда увидел нас.

— Что за заговор на кухне без меня? — спросил он, подходя к столу и взглянув на тесто.

— Мы с Айлинн печём блины. — Рената рассмеялась и чмокнула Горана в щеку — Поможешь?

Он подмигнул мне, взял лопатку и принялся помогать переворачивать блины на сковороде, шутя и рассказывая истории о том, как в детстве сам пытался научиться готовить. В какой-то момент он сказал:

— Мои первые блины были такими страшными, что даже кошка не хотела их есть.

Мы с Ренатой рассмеялись, и я почувствовала, как остатки напряжения тают. Когда первый блин получился идеально золотистым, я с гордостью переложила его на тарелку, а Горан улыбнулся и поцеловал меня в лоб, говоря:

— Вот, видишь? Теперь у нас будет самое вкусное утро.

Мы все трое сели за стол, и я смотрела на них, чувствовала, как что-то внутри меня меняется, смягчается. Они любили меня просто за то, что я рядом, что я старалась для них, и за то, что была собой. Это было самым ценным для меня на свете.

Когда мне снился тот кошмар, я каждый раз ощущала, будто переживаю всё заново. Он начинался тихо, как шёпот.

Я стояла на площади своего старого города, держа в руках свою куклу. Всё казалось таким реальным: прохладный ветер, запах пыли, гул голосов. Я видела людей, которых знала, они ходили вокруг, что-то говорили, но я не могла понять слов. Все они смотрели на ангела. Он стоял посреди площади, его крылья свисали мёртвыми полосами перьев, грязные и рваные. Он казался мне больше, чем в реальной жизни, его лицо бледное, но глаза… те самые добрые глаза, в которых раньше был свет, теперь были пустыми, полными боли.

Я хотела закричать, хотела позвать его, но не могла. Я чувствовала, как моё тело замерло, будто ноги приросли к земле. Внезапно вокруг ангела стало собираться ещё больше людей. Их лица исказились, их голоса стали громкими, но я не могла разобрать, о чём они говорят. В руках некоторых я видела блеск ножей.

Люди начали приближаться к нему, их руки тянулись к его крыльям, к его телу. Я кричала, но звук так и не сорвался с моих губ. Я видела, как первый нож блеснул в руке одного из мужчин, как он подошёл к ангелу с ужасной улыбкой. В это мгновение ангел закрыл глаза, будто смирился с тем, что должно было случиться.

                                                            Кровь.

                                Свет.

Всё смешалось в дикой, мучительной картине, от которой у меня внутри всё кричало. Я пыталась бежать, пыталась протянуть к нему руки, но не могла. Я только могла смотреть, как его крылья падают на землю, как они превращаются в чёрный прах, как его тело опадает на колени. Люди окружили его, как звери, они смеялись, говорили что-то, разрывали его свет на куски.

И вдруг ангел повернул голову ко мне. Его глаза были пусты. Он что-то шептал, звал меня, но я не могла сдвинуться. Я стояла, парализованная страхом, чувствуя, как моё сердце разрывается. И тогда…

                                                                     я проснулась.

Вся дрожа, я села на кровати, сжала в кулак простыню, чувствуя, как горят глаза. Моё тело било дрожь, и слёзы хлынули, как из-за разрушенной плотины. Я не могла остановиться. Моё дыхание было прерывистым, судорожным. Всё, что я видела во сне, всё это снова было передо мной, как живая картина. Я чувствовала, как если бы в этот миг снова потеряла своего ангела.

Я обхватила себя руками, качаясь вперёд-назад, пытаясь успокоиться, но слёзы всё текли, а голос не слушался меня. Тогда дверь моей комнаты тихо скрипнула. Рената и Горан вошли в темноту, их лица мягкие, полные тревоги. Рената подошла ко мне первой, её руки коснулись моих плеч, а потом она обняла меня, прижимая к себе. В её руках было тепло, которое пробилось сквозь мой страх.

— Что случилось, детка? — её голос был тихим, почти шёпотом, но таким добрым и заботливым. Она погладила меня по волосам, нежно прижимая к своей груди, словно хотела укрыть от всего мира.

Я плакала, не в силах что-то ответить, но крепко обвила её руками, вцепившись в неё так, будто боялась отпустить. Рядом был и Горан, он сел на край кровати, его сильная рука легла на мою спину, поддерживая.

— Мы здесь, Айлинн, — сказал он, его голос глубокий и успокаивающий. — Ты в безопасности.

И так тепло стало от этих слов. Я подняла голову, взглянула в глаза Ренате, и из груди сорвались слова, которых я так долго боялась.

— Мама… — прошептала я, не успев даже осознать, как эти слова вырвались.

Я сжалась, ожидая ее реакции, но увидела, как на её лице растеклась улыбка, полная слёз.

— О, дорогая… — она заплакала вместе со мной, прижимая меня ещё крепче к себе. Это было неожиданно, но так правильно. Я впервые назвала её мамой, и в этот момент я почувствовала, что нашла не только новый дом, но и новую семью.