Онлайн чтение книги Сквозь сон A dream
Часть вторая. О хрустальном воспоминании -"Золушка"

Сквозь мечты и радужные облака... Морок отступает, и перед глазами кляксами разноцветными — туман, а под ногами пружины, на потолке стол, рядом вальсируют коты, а где-то поблизости смеющийся голос зовет по имени.

Лео задыхается, падает на колени. Нереальность происходящего бьет по нервам, глаза в ужасе распахиваются, на голову падает прозрачная вуаль, руки скользят по мягкой шелковистой ткани, срывая с головы венец, и туман рассеивается. 

Тело парит, падая в пропасть, ветер шумит в ушах, и каждый удар сердца - в такт нереальности бьющих часов. Перед взором летит стрелка, и, словно на картине Пикассо, циферблат плавится, и капли катятся в бездну. А там, в черноте, скользит непонятный силуэт, тянущий руку ввысь, шепот разрывает глухую тишину, неуверенно зовет по имени. Картинки не успевают отпечататься в памяти, лишь невзрачный шлейф грязных цветов со смазанными лицами задевает что-то в груди.

***

Расшитые узорчатые подушки и мягкая перина под расслабленным телом, теплый солнечный свет пробирается сквозь тяжелые темно-синие портьеры. На полу причудливо танцуют пылинки. Дверь открывается неожиданно, разбивая тишину вдребезги: резко, больно по нервам. В воздухе же напряжение трещит по швам. Глухо бьется сердце. 

— Ваше высочество, пора вставать, — голос камердинера вырывает парня из утреней дремы. Прищуренные зеленые глаза мечут молнии.

Леонардо фыркает, и небольшая подушка в который раз летит по направляю к источнику утреннего беспокойства, а в ответ - лишь тихий вздох угловатого мужчины, скептически поглядывающего на молодого человека. Парень только фыркает: он все отлично помнит, и все дела на день уже выучил.

***

Конь встаёт на дыбы, солнечный свет ослепляет, шелест ветра мутит реальность. На губах горький привкус ядовитых цветов, мучительно замершее время устремляется ввысь, и безмолвный крик замирает в пространстве огромной тучей. Раздается шорох упавшего тела и перезвон осколков. 

В дорожной пыли на коленях сидит паренек, кажущийся слишком маленьким, слишком беззащитным и каким-то тонким. Вороной, уже успокоившись после внезапного «нападения», трясет гривистой головой, раздувая широкие ноздри. Тихое фырканье заставляет паренька вздрагивать, вся его фигура выдает крайнюю степень напряжения. 

Лео, поправив волосы, спрыгивает на землю, проводя по лощённой шерсти коня, а паренек все так же сидит в одной позе, уставившись снизу вверх на черноволосого, руки его сжимают небольшой сверток. Принц, прикрыв газа, снова бросает взгляд на сидящего мальчишку: он не злился, и даже не напуган, чувство, отчетливо плещущееся в глубине его серых глаз, скорее похоже на удивление. Зеленые глаза сверкают, но это просто причудливая игра солнечных лучей.

— Ты в порядке? — Лео удивляет мягкий тон его собственного голоса, и он протягивает руку, обтянутую белоснежной перчаткой. Мальчишка в пыли недоверчиво поднимает голову, старясь понять, происходит ли все это в реальности. Но все же протягивает подрагивающую ладонь в ответ и морщится, когда его пальцы сжимают железной хваткой чужие. Лео легко приподнимает паренька: тот оказывается не таким высоким, как сам черноволосый, достает тому макушкой лишь до подбородка.

— Простите, — тишина рушится подобно песочному замку. Лео фыркает и треплет паренька по волосам, слыша, как тот задыхается. Его глаза становятся почти черными: зрачок заполняет собой радужку, на лице - неестественная бледность. Черноволосый недоуменно смотрит на мальчишку. Сердце в груди бросается вскачь. 

— Я не хотел... — пытаясь подобрать слова, опускает он глаза. Кажется, еще немного - и заплачет, а прозрачные капли обожгут его бледные щеки. Сверток в руках подозрительно шуршит, и перезвон осколков нарушает секундное замешательство.

— Ничего. Не плачь, ладно?

— Простите, — его голос сиплый, а в уголках глаз собрались прозрачные слезы. Ветер набирает обороты, поднимая настоящую бурю, черный дождь срывается с небес, его капли кляксами портят картину. Безмолвное отчаяние, и снова неясный свет, очертания гаснут.

— Как зовут тебя? — Лео пытается прочитать по губам, пытается услышать имя, но в ответ лишь гремит гром, и картинка смазывается. Этот мальчишка отдаляется, пытается что-то крикнуть, тянет руки, но те связаны. Гремят цепи. Безвольный, как игрушка, мягкий, родной... 

***

За окном бушует настоящий шторм, от каждого удара грома на горизонте вспыхивают яркие полосы света. Наэлектризованный воздух впивается острыми гранями хрусталя в глотку. На белом потолке играют тени, и каждый всполох молнии озаряет неясную картину, собравшийся воедино театр теней, кривой ухмылкой разъедающий чувства.

С уст срывается тяжёлый вздох, рука безвольно опускается, и он снова летит во сне, летит за кроликом по пути воспоминаний.

***

Пыльная дорога тянется вдаль тонкой полосой, темно-зеленая трава колит желтыми пожухлыми прошлогодними веточками. Ветер приносит с речки прохладный воздух, перед глазами летают бабочки и стрекозы, птицы поют песни на своих ветках, привлекая внимание. Кусты с ягодами влекут своей пестротой, а среди травы цветут ромашки. Лопухи гнут головы к пыльной дороге.

Смех разносится вдали, силуэты от жары плывут, солнце печет головы. Белокурая макушка маячат неподалеку. Снова и снова он оборачивается, кричит что—то веселое и беззаботное, но лицо его размыто, глаза же его серые, серые как камень, как грозовое небо, отчетливо видны.

— Догони!

— Стой! 

— Догони, — он бежит так быстро, что под ногами пыль дорожная поднимается, и он скрывается в ее желтоватых облаках.

Смех резко обрывает тихий шипящий крик, полный боли. И только лишь быстро среагировавшее тело оказывается в кустах, как темные листья скрывают его. Паук же, не обращая внимания, ползет дальше. Картинка ненастоящая, как в кино, страшная и гнетущая. 

Его крик прерывается, на запястьях красные пятна, губы упрямо сжаты, а взгляд наполнен страхом. Земля усыпана осколками разбитой хрустальной вазочки, кровь капает на дорогу, и в пыли растекается красное пятно. Но мальчик молчит, упрямо вздергивает подбородок и сильнее сжимает осколок. Он не виноват. Удар, тихий крик, искаженное яростью лицо, пепел взлетает вверх, недокуренная сигарета падает в пыль, большие ладони хватаются за волосы.

Лео ничего не может сделать, только смотрит не верящим взглядом, а где-то на задворках сознания маячит веревка бельевая, и кровью окрашены осколки хрусталя.

***

Лео видит, как по лицу катятся слезы, как безудержно он сжимает в объятых побитые осколки. Раскаленные стрелы чувств вонзаются в спину. Он тянет ослабевшие руки, пытается приободрить улыбкой, но кровь снова капает на дорогой мраморный пол. Слуги смотрят с непонимание. Он как Золушка, он должен был выполнить приказ, но этот человек с пронзительными глазами... спас его?

— Я не дам тебя в обиду. Обещаю.

— Спасибо, — его глаза смотрят с непониманием, ведь нет в действиях черноволосого никакого смысла, никакого мотива. 

***

Все вперемешку, он пытается вырвать мальчишку из грязных лап, что тисками сжимают маленькие ручонки. Он спасет, не даст в обиду. Глаза, горящие яростью, и снова крик. Боль разрывает голову на части. Он не даст в обиду, тот ведь так хрупок, так мал. Животное, настоящее животное!

— Пойдем!

Смазанное лицо, на губах улыбка, на языке - привкус крови.

Небольшие пояснение: Дорогой читатель, если таковой будет иметься. Во - первых, это правило действительно только для частей где еть хоть какое - то упоминание сказки.
Курсивом отмечено чувства героя в реальном мире.
Подчеркивание и курсивом отмечаются факты из жизни героя, которых он не помнит.
Обычный текст являет собой сказку, воспоминания в обертке сказки, таким образом автор хочет донести, что это психологический ход. Главный герой таким образом вспоминает, все что забыл.