Онлайн чтение книги Лисичка Летнего Леса Summerwood Fox
10-68 Про одиночество на пляже

После завтрака Кайо вернулась на пляж, где снова ушла в себя, созерцая море и заткнув уши музыкой. Йошихиро пришел через полчаса и сел рядом, дождался, когда она освободит ухо от наушника и сказал:

— У Танигучи Джуна никогда не было сестры, он — один ребёнок в семье.

Кайо ничего не ответила, лишь кивнула, показав, что услышала, и собиралась уже вставить наушник обратно, но Йошихиро остановил её, взяв за руку:

— У меня вопрос. Ты тогда сказала, что выдержала бы всё, если бы могла рисовать, и мужа, который не любит, и его любовниц, и необходимость спать с ним. А если бы всё было наоборот?

— Как это, наоборот?

— Если муж будет тебя любить, если будет верен и сделает всё, чтобы тебе было хорошо с ним. Если ты будешь очень дорога ему, и он никогда тебя не обидит ни словом, ни делом, но рисовать ты не сможешь? Тебя такое устроит? Ты будешь счастлива?

Кайо некоторое время думала, а потом сморгнула подступившие слезы и тихо сказала:

— Нет…

— Тогда рисуй, — спокойно ответил Йошихиро и, достав из-за спины объёмную сумку, положил перед ней.

Кайо не надо было открывать, чтобы понять, что там. Именно с такими сумками носились по городу и за городом весьма выносливые студенты Художественной Академии. Внутри небольшой переносной мольберт, деревянный планшет, папка с бумагой, краски и кисти. Кайо даже руку не протянула, только отсела подальше.

— Я не могу…

— Можешь.

Она скептически усмехнулась, он нахмурился.

— Если это так важно для тебя, почему ты ничего не делаешь? Почему так быстро сдалась?

— Потому что не могу! — зло прошипела ещё пять минут назад безразличная ко всему девушка.

— Руки и глаза на месте, почему не можешь?

— Отпусти меня! — Кайо попыталась вскочить на ноги, но жених всё ещё держал её за руку.

— А вот не отпущу! — хватка стала железной, Йошихиро подсел ближе и наклонился к Кайо так, что его лицо почти касалось ещё лица, и коварно улыбаясь, произнёс: — Ты же знаешь, милая моя, что я безжалостное чудовище, и просто обожаю заставлять несчастных маленьких девочек делать то, что они не хотят… или очень-очень хотят… Ты ведь хочешь, очень сильно хочешь, так сильно хочешь, что сидишь и ничего не делаешь!

— Да, хочу! — почти выкрикнула Кайо. — Хочу, но не могу! Знаешь, какого это, хотеть, но не иметь возможности?..

Он перебил её одним единственным весомым словом:

— Знаю!

Кайо смутилась, вспомнив то, что он рассказывал про себя утром.

— Иногда мне кажется, что это лейтмотив моей жизни, — усмехнулся Йошихиро, а потом кивнул на сумку и сказал: — Ты можешь хотя бы попробовать.

— Я уже пробовала…

— Попробуй ещё раз, это же не смертельно.

Кайо, которая внутренне умирала каждый раз, когда понимала, что не может рисовать, только хмыкнула.

— Откуда ты вообще всё это взял? — спросила она про сумку.

— Саэки собрала, а ребята привезли. Давай, не трусь, твоя мечта рядом.

Кайо не двинулась с места. Можно привести лошадь на водопой, но нельзя заставить пить.

— Ладно, сколько раз ты пробовала?

— Три или четыре раза…

— Всего-то? 

— Да что ты знаешь?! Каждый раз было только хуже!

— И что же было?

Йошихиро внимательно смотрел на неё, в глазах его было беспокойство и желание помочь. Кайо вмиг растеряла весь свой боевой запал и устало спросила:

— Какая тебе разница? Зачем тебе вообще всё это нужно?

Он успокаивающе погладил её по руке.

— Ну, ты же умненькая девочка, Лисичка, сложи дважды два и поймёшь.

Она с подозрением посмотрела ему в глаза и раздраженно выдала:

— Тебе надоело моё нытьё, и ты решил показать мне, малолетней идиотке, что все мои проблемы гроша ломаного не стоят и решаются на раз-два?

— Что ж, похоже, я переоценил твои умственные способности, — покачал головой Йошихиро, отпустил руку Кайо и фривольно промурлыкал. — Если захочешь доставить мне особое удовольствие, попробуй сбежать, буду просто счастлив поймать тебя и притащить обратно…

Кайо фыркнула и отодвинулась, а он начал разбирать сумку. Достал мольберт, расположил его на песке, прикрепил к планшету лист акварельной бумаги формата А3 и установил планшет на мольберт.

— Знаешь, когда я учился в Университете, факультативно посещал курсы графического рисунка, и даже на пару уроков акварельной живописи сходил, но мне не понравилось…

— Знаю, — тихо сказала Кайо, — из-за тебя я тоже решила попробовать.

— И это тоже из-за меня? Ты подумай! — Йошихиро открыл коробочку с красками и осуждающе произнёс, — Акварель… Такая своенравная, её невозможно контролировать до конца, никогда не знаешь, как она себя поведёт и что получится в итоге. Нельзя два раза нарисовать одно и то же, нельзя ничего исправить… Всё как в чёртовой реальной жизни!

— Именно это мне в ней и нравится, — Кайо не справилась с искушением и забрала у него коробочку с красками, — её непредсказуемость, невозможность контролировать и предсказать результат. Это всегда как чудо, как будто я не одна рисую, как будто со мной есть кто-то ещё…

Йошихиро на мгновение замер, потом отложил чехол с кистями, который вынул из сумки, и прижал девушку к себе, обхватив руками, и уткнулся носом в висок. Она тут же напряглась, но он продолжал её обнимать.

— Ты не одна, Лисичка. Послушай меня, ты привыкла отгораживаться ото всех, даже от самых близких, сама решаешь свои проблемы, делаешь вид, что у тебя всё хорошо, лишь бы никто из твоих любимых не расстраивался… Сильная, смелая, упорная, талантливая, умная, красивая — идеальная девочка, независимая и самостоятельная. Но ты правильно сказала, у тебя есть предел, и сейчас ты почти на пределе, но сказать об этом можешь только полубезумному убийце в анонимной переписке… Так вот, хватит так делать, ты не одна. У тебя есть я. Да, я не идеален, но я твой жених, я стану твоим мужем и буду рядом с тобой всю жизнь, и мне не всё равно, что с тобой происходит. Я хочу, чтобы ты была счастлива, и поэтому не позволю тебе опустить руки. Может быть, сейчас у тебя ничего не получится, не важно, главное, что ты больше не останешься с этим один на один, я здесь, и ты можешь на меня опереться. Поэтому просто попробуй.

Йошихиро аккуратно пододвинул девушку к мольберту и начал всё вокруг для неё обустраивать: кисточки под правую руку, палитру и банку с водой под левую. Банку он немного вдавил в песок для устойчивости.

— Я … уже не знаю, как…, — беспомощно пробормотала она, от его слов по щекам текли слёзы, а руки не поднимались даже для того, чтобы вытереть их, какое уж тут рисовать?

— Просто делай всё, как обычно. Вам с акварелью всегда было хорошо вместе, это не может закончится вот так. Нарисуй наш дом, посмотри, как свет красиво падает.

— Я не люблю рисовать, когда на меня смотрят.

— Я не буду смотреть.

Йошихиро сел боком и прислонился к её спине, подхватил свободный наушник-затычку и вставил себе в ухо, ему давно было интересно, что она там слушает.

Кайо прерывисто вздохнула, за эти два дня прикосновений и объятий со стороны жениха было столько, что она уже устала каждый раз вздрагивать, но напряжение никуда не делось. Она чувствовала его заботу и ласку, трепетную нежность, искренность, но ответить могла только этим — напряженностью и настороженностью. Жениха, однако, это не останавливало, он упорно продолжал искать точки соприкосновения. Кайо привычно отстранилась от этого и взяла в руки кисть… Просто делай всё, как всегда… Она прикрыла глаза и растёрла ворс кисти между пальцами, ощущая текстуру, провела кистью по ладони, по внутренней стороне запястья и предплечья, потом по шее и щеке, и, наконец, коснулась губ… Она сосредоточилась на ощущениях и почувствовала, как за спиной шевельнулся Йошихиро, по телу пробежала дрожь, как тогда, когда она лежала с ним под одним одеялом… И почему-то представилось, как он развернётся к ней, обхватит за талию и поцелует в шею сзади. Так, откуда эти фантазии? Кайо бросилась в рисование как в единственное спасение, которое знала.