Онлайн чтение книги Витя Иванов Vitya Ivanov
Витя Иванов

 Витя Иванов родился в самой обычной семье врача и учительницы, несомненно, очень важные профессии, но, к сожалению, со временем потерявшие свою безусловную значимость в глазах нашего общества, в частности правительства. С некоторой долей уверенности можно сказать, что родители сына любили, ибо они о нем заботились, воспитывали и, конечно же, наказывали, ибо наказание есть неотъемлемая часть воспитания, дабы со всем усердием научить отличать правильное от неправильного. Рос Витя любопытным, как все дети, и активным, как все мальчишки.

 В детском саду его не то чтобы часто ругали, но вниманием точно не обделяли, особенно после довольно суматошного дня, когда он возглавил группу особо подвижных детей и отправился искать клад куда-то за пределы детского садика. Время было подобрано им самим, и подобрано оно было идеально – в садике уже минут десять как был тихий час, подавляющее большинство воспитателей и нянечек собралось на небольшом пяточке, "курилке", за оградой детского садика, где они были незаметны для взглядов воспитанников, но и их обзор был крайне ограничен. Обычный пятиминутный перекур, длящийся по обыкновению около часа и наполненный глубокомысленными рассуждениями об окружающих, был внезапно прерван криками тех воспитательниц и нянечек, которые предпочитали, несомненно, вредному курению на улице за оградой чаепитие в уютной комнате, подальше от спящих детей.

 Как выяснилось, несколько ребятишек вместо крепкого и здорового сна выбрали более практичные занятия на свежем воздухе, а именно поиски сокровищ. Разумеется, прогулки на воздухе, даже в мегаполисе, полезны, но по простоте душевной команда кладоискателей не уведомила о своих планах старших, взамен решив щедро поделиться богатствами, которые им предстояло найти. Искать клад было решено за пределами ограды, ибо всю землю до ограждения уже тщательно исследовали – и признали совершенно неподходящей для захоронения сокровищ. Далеко уйти отважным искателям приключений не удалось – детишки окопались буквально метрах в 50ти от садика, но избранный ими клочок земли был в центре стихийно возникшего городского лабиринта из гаражей, пристроек и построек невнятного назначения. Многого игрушечными лопатками не накопаешь, тем более в условиях сильно ограниченного времени, а потому, после обнаружения кладоискателей воспитательницами, было решено посчитать кладом откопанный гаечный ключ. Предыстория ключа так и осталась неизвестной, впрочем, это не интересовало взрослых, им было достаточно того, что дети нашлись целыми, невредимыми, пусть и чумазыми, а главное – без споров приняли свое наказание и дружно любовались углами, в которые их расставили воспитатели. Витя же, как главный зачинщик, гордо стоял на стульчике посреди игровой комнаты, дабы все послушные дети смогли на него посмотреть и уяснить, что сбегать искать клады неправильно, и хорошие дети так не поступают.

 Конечно, это не возымело должного эффекта, особенно после окончания наказания, когда все непосредственные участники событий смогли рассказать о своих впечатлениях от настоящего, почти взрослого приключения. В результате этих событий, в течение, по меньшей мере, месяца, продолжались попытки возобновить поиски клада, а воспитательницы, нянечки и вообще все, кто работал в детском саду, были вынуждены изменить своим привычкам и крайне бдительно наблюдать за малышами. Сам же Витя тот месяц ежедневно выслушивал поучения отца, Анатолия Сергеевича, рассуждения о неправильности поступков наследника и, разумеется, получал порцию достаточно весомых шлепков, дабы эти рассуждения не пропали втуне. Кончилась история тем, что другой, не менее активный, ребенок неведомым для взрослых образом забрался на крышу сарая, положив этим конец поискам кладов и начало покорению различных высот для всего детского сообщества. Единственным, кто не проникся высотами, оказался Витя Иванов, но и он оставил попытки выбраться за пределы детского сада, так как один из работников сада принес удивительную книгу, в которой рассказывалось о настоящих раскопках, не в поисках каких-то там кладов, как в мультике, а ради научных открытий. Книга была написана простым языком, оказалась весьма увлекательной – и в итоге юный ум загорелся идеей стать археологом.

Безусловно, археология вещь интересная, но простыми смертными она редко воспринимается как нечто полезное и тем более практичное. И когда уже подросший Витя, ставший к тому времени пионером, сообщил о своих грандиозных планах на будущее отцу, тот лишь высмеял такую бесполезную для общества работу и посоветовал перестать заниматься глупостями. Анатолий Сергеевич желал сыну только добра, а потому посоветовал профессию, которая обязана была прокормить того в будущем, то есть от всей души порекомендовал стать врачом. Это было разумным предложением: люди постоянно нуждаются в лечении, а значит и профессия всегда будет востребована. Но отцу пришлось признать, что эти весомые для взрослого разумного человека аргументы мало могли повлиять на ребенка, пусть даже ему уже 11 лет. Витя наотрез отказался бросать свои "глупости" и запоем читал все книги, что могла предоставить городская детско-юношеская библиотека на доисторическую тему, тот же "Коготь динозавра" был зачитан до дыр. Часть его товарищей-пионеров поддержала его мечту, в то время как другая напоминала, что он обязан слушаться старших, стало быть, ему следует прекратить конфликтовать с отцом. Нельзя не сказать, что вся эта ситуация расстраивала Витю: отца он уважал и спорить с ним было тяжело, да и мать полностью поддерживала супруга и часто напоминала сыну, что они живут в неспокойное время, время перестройки, и что она надеется на его благоразумие.



Вода, как известно, камень точит, и со временем Витя Иванов стал отличным студентом медицинского вуза. Он относился к учебе с подобающей прилежностью, но не тратил ничуть не более сил, чем было необходимо, посвящая большую часть свободного времени книгам по археологии. В то время отцу повезло вновь повстречать давнего приятеля Егора, с которым они были знакомы еще октябрятами, и мужчины с радостью возобновили общение. Егор Алексеевич так же был человеком семейным, воспитывал двух дочерей, и старшая Алена была лишь немного младше Виталия. Частые совместные ужины, дружелюбные подшучивания, многозначительные взгляды всех четверых родителей – все это сделало свое дело, и, еще не окончив вуза, Витя обрел солидный статус женатого человека, а по окончании учебы – гордый титул отца.

 Трудное было время, но с Божьей, а вернее с родительской помощью, молодая семья сумела преодолеть многочисленные трудности тех лет. Витя работал в районной поликлинике, жена – в школе, сын Женька проказничал и радовался жизни так, как это могут делать только маленькие дети, которым нет дела ни до инфляции, ни до курса рубля, ни до падения одной из величайших держав уходящего столетия. Каждую субботу вся семья собиралась либо у родителей Виталия, либо у родителей жены, на семейный обед. Анатолий Сергеевич, несмотря на годы, все так же гордо восседал во главе стола, внимательно выслушивал новости подопечных и давал советы с высоты своего жизненного опыта. И, конечно же, не забывал напомнить сыну, что именно благодаря его мудрому совету тот избежал незавидной участи, которой подверглись археологи всей страны. Сын благодарил и молчал о том, что участь археологов, врачей, учителей, инженеров, ученых и вообще всех в бывшем союзе была практически идентичной, за исключением, пожалуй, одного единственного процента населения страны, которые сумели выкарабкаться на гребне кризиса на вершину. Не считая тех, кто просто покинул родные края.

Годы шли, жизнь стала более-менее спокойной, работа была хоть и мало оплачиваемая, но стабильная, в семье царил полный штиль, сын иногда взрывал мирное течение школьной жизни хулиганскими выходками, из-за которых жена читала мораль Иванову-младшему и призывала Иванова-старшего повлиять на потомка. Витя вздыхал и брался за воспитание по методикам собственного отца – учил как правильно, осуждал неправильное и закреплял сказанное собственноручно через положенное для наказаний место. Женька обижался, дулся, пару дней не разговаривал, а потом все вставало на свои места, пока один семейный обед не закончился скандалом. Обычная встреча семьи, обсуждение проблем, отцовские советы – ничто не предвещало проблем, все шло так, как шло всегда. Пока неожиданно Егор Алексеевич не осведомился у старшего внука, какую профессию он желает приобрести в будущем:

- Так кем же ты хочешь стать, Евгений? –всегда полная форма имени, независимо от возраста. Так обращался к Вите отец, и так же стали обращались старики к своим внукам.

- Пилотом, - лаконично сообщил сын, даже не отвлекаясь от тарелки.

- Глупость, - Анатолий Сергеевич ответил внуку точно так же, как и четверть века назад отвечал сыну. – Жизнь сейчас очень неспокойная, люди умирают, не доживая до седин, так что незачем создавать дополнительный риск. Профессия должна обеспечить тебе кусок хлеба с маслом в любое время, а значит, она должна быть всегда востребована. Поверь, Евгений, таких профессий очень немного. Еда, сон и безопасность – основные человеческие потребности, поэтому востребованные профессии будут крутиться вокруг них. И самая благородная из них это врач. Спасение жизни и здоровья всегда будет важно, поэтому медики всегда будут востребованы. Ты все понял, внук?

- Я понял тебя, дедушка. Спасибо за совет, - сын говорил ровно, но продолжал смотреть в тарелку и размазывать по ней еду. – Но я стану летчиком.

- Любая блажь с возрастом проходит, - равнодушно отреагировал отец, пока Витя отчаянно искал способ прекратить разговор. – Взгляни на своего отца. В твои годы он носился с бредовой идеей об археологии, совершенно непрактичном и бесполезном деле, никакой разницы, что есть эти археологи, что их нет. Но как видишь, с возрастом он одумался, стал врачом и сейчас является достойным членом общества, отцом, которым ты можешь гордиться.



Остальные члены семьи продолжали обедать, обращая внимания на разговор не более чем прохожий обращает внимание на воробья. Но им пришлось отвлечься от тарелок, когда Евгений с силой стукнул кулаком по столешнице.

- Гордиться? – Витя вздрогнул от неожиданной злости в голове сына. – Им?! Никогда!

Подросток резко встал из-за стола и выбежал из комнаты. Виталий нерешительно поднялся, собираясь идти за ребенком, но отец остановил его, сказав, что внук его расстроил и у него пропал аппетит. Это автоматически означало окончание обеда, и родственники, попрощавшись, разъехалась по домам. Виталий мысленно репетировал диалог с сыном всю дорогу домой, параллельно вспоминая, что отец говорил ему самому в далеком прошлом на ту же самую тему. Не вспомнив ничего, кроме уже прозвучавших слов, Витя вздохнул и снова взялся за мысленное составление аргументов, призванных образумить наследника. Самое трудное заключалось в том, что сам Витя не был против планов сына, он все еще помнил детскую мечту и регулярно читал и "Российскую археологию", и "Вестника". Конечно, не имея подходящего образования, ему было иногда непросто понять содержимое статей, но все же он часто коротал вечера в обнимку с журналом, это казалось интереснее, чем просмотр телепрограмм.

Дома Витя, отправив Женю сидеть в комнате, продолжал обдумывать, что и как он должен сказать, но не находил аргументов, будто единственной причиной, почему ребенок должен избрать профессию врача, была относительная стабильность, что впрочем в наше сумасшедшее время весьма существенный довод. Так и не подобрав слов и решив импровизировать на ходу, Виталий отправился на разговор с сыном. Тот не сразу открыл дверь и, не глядя на отца, вернулся на кровать, позволив занять единственное кресло. Оба молчали, не зная с чего начать.

- Женя, ты же понимаешь, что мы желаем тебе добра? Дед высказался довольно резко, но он прав. Профессия – твое будущее, и к ее выбору нельзя относиться несерьезно.

- Да с чего ты решил, что я несерьезен?!– сын, наконец, поднял на него взгляд.

Красные глаза. Иванов-старший осекся. Мужчины не плачут – этой истине отец научил его прежде всего. А сын плакал. Только что. Окончательно растерянный, Витя неожиданно вспомнил эпизод из собственного детства, когда отец подарил библиотеке книгу "Кудеяров стан". Будучи ребенком, он долго копил карманные деньги, отказывая себе во многих радостях детства, но когда, наконец, приобрел ее, не успел даже прочитать – отец забрал книгу, как только увидел, на что потрачены детские сбережения. И посоветовал больше не тратиться на ерунду. Тогда он так же, как сейчас Женька, спокойно отреагировал, поблагодарил на совет и ушел в свою комнату, где долго не могу унять слез. Витя хорошо уяснил этот урок и больше никогда не покупал книг, которые могли не понравиться отцу, предпочитая городскую библиотеку. Этот эпизод всплыл в памяти так внезапно, что Виталий растерялся.

- Ну, ладно, поговорим об этом в другой раз, - с такими словами он покинул комнату сына, ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями и вспомнить нужные аргументы. Аргументы, которые в свое время подействовали на него самого.

Ужин в гнетущей обстановке, неспокойная ночь,наполненная размышлениями, и равнодушное утро, когда сын не вышел из комнаты даже на завтрак, - все это действовало на нервы, заставляя раз за разом прокручивать не только события вчерашнего дня, но и вспоминать детство и отрочество. Выходной был бы окончательно испорчен, если бы не звонок однокурсника. Санек, самый странный человек в окружении Виталия, напоминал о мини-встрече однокурсников. Почему мини-встреча, а не большей частью курса, объяснять отказался, но уверял, что причины есть, и, учитывая атмосферу дома, Витя обрадовался, что так и не дал определенного ответа. Жену его уход не обрадовал, дескать, а как же сын, но встреча была обговорена раньше ссоры, так что, увы, увы, ему необходимо уйти. Компания собралась совсем небольшая, но как на подбор: все работали по специальности, и о большинстве присутствующих он слышал немало хвалебных отзывов. Все это не могло не натолкнуть его, да и остальных, на мысли определенного рода, а учитывая, что всех их собрал Александр, его и спросили.

В принципе угадали они верно,однокурсник предложил им сменить место работы. Многопрофильный медицинский центр, в котором работал Санек, расширялся и искал специалистов по всем направлениям, вот только требования оказались высоковаты для большинства кандидатов. "Чтобы на это сказал отец?" задумался Витя по дороге домой. На встрече он пообещал подумать над предложением, на что Александр разочарованно протянул: "Опять отца спрашивать будешь". Отец… Он точно будет против смены работы, ведь районная поликлиника надежнее, чем любая частная фирма, пусть и платят на порядок меньше. С другой стороны, положив руку на сердце, Витя не мог не признать, что его тяготило нынешнее положение, вернее, он осознал это после слов Женьки: не только сын не может им гордиться. Он сам не видит повода для гордости.

На следующий день Витя был настолько далек от окружающей его обстановки, что даже пациенты нервничали больше обычного. Их можно понять, сложно доверить лечение витающему в облаках человеку, в конце концов, жить со вставной челюстью не очень приятно. Положение более-менее стабилизировала медсестра Анна Сергеевна, несколькими краткими и точными выражениями оценившая несобранность Виталия, нервозность пациентов, строгость начальства, самовлюбленность более молодых коллег и генеалогическое древо всех выше перечисленных. После отповеди, по культурности высказывания менее всего подходящей для матери троих детей, Витя взял себя в руки и попросил подменить его. Отец всегда говорил, что информацию даже из самых надежных рук нужно проверять, что ж, он так и поступит.

 Самый логичный способ собрать информацию, кроме устного опроса знакомых, коим он займется на неделе, это сходить и выяснить все самому и на себе. Уже по дороге домой, теряясь от собственной наглости, Виталий позвонил отцу и сообщил, что в субботу не сможет присутствовать на семейном обеде, так как должен всерьез заняться воспитанием сына. На что получил полное родительское одобрение и пожелание быть в меру строгим, не идти на поводу у детских капризов и обязательно подчеркнуть, что семья желает Евгению только блага. Разумеется, Витя не мог с ним не согласиться, идти на поводу у капризов действительно неразумно, но не дать шанса доказать, что это не блажь и не каприз – этого Виталий сделать не мог. В конце концов, к летчикам предъявляют высокие требования, так что если сын серьезно выбрал эту профессию, ему нужно тщательно следить за своим здоровьем. Возможно, трудности отпугнут ребенка, во всяком случае, Витя на это тихо надеялся, ибо не представлял, как уговорить отца принять выбор внука.

В субботу Виталий заехал за сыном после уроков и отправился исследовать будущее место работы. Женька вопросов не задавал, удивительно равнодушно приняв, что отец, ни разу не появлявшийся возле его школы, приехал за ним и везет явно не домой. Впрочем, они не разговаривали всю неделю, даже на отстраненные бытовые темы, только здоровались утром и желали спокойной ночи. Алену это поведение родных не то чтобы злило, больше огорчало и расстраивало, но вмешиваться она не спешила, рассудительно заметив, что в отношениях отца и сына иногда нет места даже матери.

В медцентре было довольно много людей, и пациентов, и врачей, и впечатление переполненного улья преследовало Виталия всю дорогу до кабинета Санька. Когда он позвонил однокурснику, выясняя подробности предложения и возможность привести сына на профилактическую диагностику, этот добродушный чудак, особо не задумываясь, предложил помощь во всем и сразу. Женька шел следом, так и не сказав ни слова и даже не глядя по сторонам, что удивляло Витю – сын рос любознательным и любопытным мальчишкой, видеть его настолько безынициативным было неожиданно неприятно.

- О, наконец добрался! – Александр мгновенно поднялся с кресла, как только Виталий, постучав для приличия, заглянул в кабинет. – Не стой на пороге, заходи. И сына под дверью не забудь. На дороге пробки поймали? Или ты уже здесь заблудился? Может чаю? Вы печенье будете? Или сразу по делам пробежимся?

Витя неслышно вздохнул, Саша, как всегда, был активным. Слишком активным: он мог быть везде и сразу, говорить на любую тему в любом месте, со многими людьми одновременно. Как у него не шла кругом голова, было решительно непонятно, но неторопливому и размеренному Виталию даже смотреть на такое интенсивное общение было тяжело.

- Привет, Сань. Спасибо за приглашение. Вот, позволь представить, мой сын Евгений. Жень, знакомься, это Александр Львович. Мы с ним вместе учились, – сын пробурчал что-то маловразумительное, исподлобья разглядывая нового человека.

- Рад знакомству, Женек, - Саша хлопнул ребенка по плечу, выразив тем самым удовольствие от знакомства, но тут же отступил: Женя дернул плечом, сбрасывая руку. – Ого, да у тебя волчонок растет, я смотрю? Как же так, Витек, ты же у нас такой мирный хомячок? Или я что-то пропустил, и ты клыками обзавелся? Берегись, грядет клыкастый хомяк!

Виталий ощутил настоятельную потребность постучаться головой о стену: еще одна странная привычка Санька – всех, абсолютно всех людей ассоциировать с различным зверьем. Витю, например, он называл не иначе чем хомяком, себя он гордо причислял к котам, а милейшую Изабеллу Ароновну, с улыбкой выставлявшую сплошные неуды, сквозь зубы окрестил гиеной. В целом, животный мир однокурсника отличался большим разнообразием: про некоторых животных вроде ринопитека или горала он узнал только от Александра. Впрочем, в кои-то веки эта привычка сыграла положительную роль – озадаченный Женя перестал хмуриться и воззрился на нового знакомого с растущим недоумением, которое не помешало ему, наконец, поприветствовать приятеля отца.

- Может, перейдем к делу? Чай можно и на потом оставить, - вернул разговор в нужное русло Виталий. – Мы же не просто так пришли, нам на диагностику. Понимаешь, Женька загорелся идеей стать летчиком, а там сам знаешь какие требования, здоровье должно быть железным. Вот. А пока он будет осмотр проходить, я бы про работу расспросил, если ты не возражаешь.

Саша кивал на каждое предложение, параллельно просматривал какие-то бумаги и что-то печатал, не забывая вдумчиво или одобрительно мычать. Витя подумал было, что тот слишком занят, но как только он замолчал, однокурсник подорвался с места и куда-то потащил и его, и Женьку. Как оказалось, мальчика он вел в процедурный кабинет, а его самого – знакомил с работой центра. Разумеется, сдать сразу все анализы не было возможности,так что их ждали еще и в воскресенье. А пока ребенка истязали, вернее, обследовали медики, Санек с каким-то нездоровым азартом водил Витю по центру, рассказывая обо всем, что там находилось, и обо всех, кого встречали по дороге. Активного однокурсника было слишком много, и по окончании экскурсии, плавно перешедшей в детализацию трудового договора, Виталий плохо понимал, что вокруг происходит, и как со всем этим связан он. Хорошо, что Женя потребовал поехать домой, и он смог сбежать, не успев окончательно стушеваться и отказаться от задуманного.

- И что это было? – оказавшись в машине,сын молчал очень недолгое время. – Зачем все это?

- Что значит зачем? Пилот – это не просто желание "рулить самолетом". Это непростой труд, связанный с множеством опасностей, там требуется хорошее здоровье, стальные нервы и повышенная внимательность, в этой профессии нет мелочей или чего-то малозначительного. Это работа ответственных и волевых людей. К тому же в нашей стране самые жесткие требования к коммерческим пилотам. Я решил, что правильнее всего будет сначала проверить твое здоровье, особенно зрение, ты же часами сидишь перед экраном, чуть ли не носом по нему водишь.

- А что скажет дед? – сын смотрел по-прежнему исподлобья. – Он будет недоволен. Тобой, - зачем-то уточнил он после непродолжительной паузы.

- Думаю, ему и без этого будет из-за чего ворчать, - усмехнулся Виталий. – Но это я еще обдумаю.

- Мы и завтра туда поедем? – спросил Женя, когда они уже поднимались в квартиру.

- Конечно. Обследование же надо закончить, получить рекомендации. Расскажешь кстати, что и как проверяли? Чуть позже, во время обеда.

Ребенок просиял, поспешно закивал головой и умчался в комнату переодеваться. Жена проводила того довольным взглядом: не зря она удержалась от вмешательства, стараясь не давить ни на сына, ни на мужа. Сами во всем разобрались.

Ничего неожиданного в результатах обследования не было: 1 степень сколиоза, по минус единице на глаз и другие типично школьные болезни в начальных стадиях. Рекомендации по поводу питания и образа жизни несколько обескуражили сына и порадовали Виталия, почти трети свободного времени как не бывало, а регулярные зарядка, плавание и пробежка по утрам пойдут на пользу при любом исходе. Ему же представили черновик трудового договора, который был одобрен практически немедленно: Виталий прекрасно знал, что если начнет долго раздумывать и взвешивать, то точно не решится сменить работу.

 Пока он возился с нахлынувшими делами – записать сына в бассейн, написать заявление, отработать на прежнем месте две недели, уговорить самого себя на утренние пробежки, дабы подать пример сыну, познакомиться с новыми коллегами, приступить к работе на новом месте и не слечь с расстройством на нервной почве, купить щенка, дабы увеличить необходимость в утренних пробежках, поругаться с женой из-за дополнительной нагрузки по хозяйству, помириться с женой, прочитать сыну курс лекций об упорстве в достижении целей – незаметно прошел месяц. Месяц, в течение которого он усиленно делал вид, что все по-прежнему, что сын исправляется, и династия врачей продолжится. Виталий разумно решил, что раз уж его так легко перенаправить, то лучше будет не сообщать ничего отцу, пока он не устроится на новом месте и не закрепит самостоятельность в принятии решений хотя бы на уровне собственного сознания. С другой стороны, зная так же свою трусливую привычку затягивать все, что только можно затянуть без серьезного ущерба, он поставил себе сроком месяц, дабы разобраться со всеми проблемами и делами и сообщить об этом отцу.

Очередной субботний обед, ничем не выделяющийся из череды предыдущих, но, зная отца, Виталий подозревал, что это вполне может быть последний семейный обед. Отца он любил, но понимал, что и так слишком долго жил его умом. Алена его поддерживала, но признавала, что ей одной не хватило бы духу на это решение, Женька же никак не отреагировал на признание, что, скорее всего, после этого обеда они дедушку не увидят очень долгое время. Но собирался почти на десять минут дольше.

- Отец, я хочу тебе кое-что рассказать, - дождавшись когда все насытятся, Виталий наконец решился. – Я уволился.

Анатолий Сергеевич с показным спокойствием воззрился на сына. Но по мере того, как он рассказывал об изменениях в своей жизни, о которых не советовался с отцом, спокойствие последовательно сменялось недоумением, раздражением и негодованием. Когда же тот закончил, отец демонстративно положил локти на стол, заканчивая тем трапезу и заговорил:

- Я крайне разочарован, Виталий. Мне казалось, что я смог воспитать в тебе логичность, рассудительность и благоразумие, смог привить тебе здравый смысл, и ты оставил глупости в прошлом. Сейчас же я ясно вижу, что без моих советов ты совершаешь ошибку за ошибкой, потакая детским капризам, игнорируя мой пример. Чему ты научишь собственного сына? Твое поведение…

- Научу тому, чему меня никто не учил, - возможно, впервые с детского возраста, Виталий Анатольевич говорил с отцом в таком тоне, глядя прямо в глаза, не стыдясь собственного мнения. – Ошибки не имеют срока давности. А значит исправить их никогда не поздно, особенно самые главные.

Родители молчали. Тесть с тещей не пытались что-то сказать, но по взглядам, которые они бросали на дочь, было ясно, что все еще впереди. Виталий встал из-за стола, его семья подскочила следом, но на пороге их остановил вопрос:

- И что теперь? Будешь исправлять свою главную ошибку и пойдешь учиться на археолога? В твои-то годы?

- Нет, археология останется лишь хобби, мне же о семье нужно думать. Но это не главная ошибка моей жизни.

Подождав, когда жена с сыном выйдут из квартиры, мужчина повернулся к отцу:

- До свидания, папа.

- Не возвращайся, пока не образумишься, - приговор отца был суров, но ожидаем.

Виталий Анатольевич кивнул, резко развернулся и ушел. Было непросто. Еще долгое время что-то внутри Виталия тянуло его вернуться, извиниться, сказать, что все его действия неверные. Но в тоже время там же царило новое чувство, успокаивающее и зовущее вперед. Это чувство подарил сын, всего одной фразой: "Прости меня. Я очень тобой горжусь". Гордость сына, гордость за самого себя – чувство, доселе незнакомое Вите, грело душу, и он продолжал прокладывать свой путь, не теряя надежды, что однажды они снова соберутся на обед всей семьей, пусть все и будет уже по-другому.

Так и вышло. Отец не разговаривал с ним почти три года, хотя Виталий звонил каждую неделю и рассказывал в молчащую телефонную трубку, что у них и как: что Женька по-прежнему горит мечтой о пилотировании, а его проблемы со здоровьем сошли на нет, что Алена ушла из школы и теперь преподает английский на каких-то частных курсах уже взрослым людям, что он сам удачно устроился на новом месте, пациенты хвалят его и рекомендуют своим знакомым, а Санек называет хорьком и шутливо интересуется, когда он успел мутировать в хищника. Любая крепость рано или поздно падет. Отцовское упрямство закончилось, когда в их центре Егору Александровичу удачно провели высокоуровневую операцию, которую просто не потянули специалисты  государственной больницы. Анатолий Сергеевич,навещая друга, проинспектировал каждый уголок, который ему был доступен, расспросил персонал, доведя их до нервного тика, и, наконец, простил самостоятельность сына.

Впервые вся семья собралась у Виталия дома. За столом царило неловкое молчание, возникали паузы при затрагивании "опасных тем", погода обсуждалась со всем возможным пылом – но все равно это был семейный обед. Первый за столь долгое время, ведь родные Алены хоть и поддерживали общение, в гости приходить отказались наотрез. И после обеда, вопреки прошлым традициям, никто не расходился по домам. Напротив, беседа наконец-то наладилась, Женька перестал коситься на старшее поколение как на врагов народа, жена увлекла женскую половину в рассуждения о каком-то новом рецепте пирога с малиной, мужская же часть нашла благодатную для разговоров почву в очередном сумасшествии правительства, конкретно министерства образования. Все три поколения дружно осуждали нововведенное ЕГЭ, печалились по ушедшей советской системе и с удовольствием делились воспоминаниями о школьных годах. Но кульминацией вечера стала опять же отцовская фраза:

- Ты не знаешь, Виталий, что там с твоими археологами в Курской области стряслось? Какие-то мумии вывозили, что ли?

- Не мумии, - потрясенный до глубины души Виталий не сразу вспомнил, о каких событиях говорит отец. – Там нашли курган с древним захоронением…

Севший на любимого конька, Виталий Анатольевич настолько разговорился, что совсем позабыл о времени. Очнулся он только, когда настало время ужина. Уже сидя за столом, Анатолий Сергеевич нашел в себе силы задать интересующий его вопрос:

- Твоя главная ошибка – в чем она?

- Я проживал чужую жизнь. Разумеется, осознание происходящего не было мгновенным, как озарение. Но шаг за шагом, уже не спрашивая указаний, а лишь выслушивая советы, я пришел к тому, что у меня есть теперь. К той жизни, которую могу назвать своей.

- Ты счастлив?

- Да.

Пятнадцать лет спустя, после возвращения Евгения Витальевича из очередного рейса, на таком же семейном собрании его дочь, рассказав о своей мечте стать фигуристкой, получит полное одобрение своих родных и пожелания не сдаваться, несмотря на все трудности.

Вот и вся история. Как видите, Виталий Анатольевич Иванов, хоть и не имеет реального прототипа, все же кажется знакомым, так как являет собой некий собирательный образ. Практически каждый может узнать в нем своего знакомого, друга или брата, а то и самого себя. Зачем я поведал вам эту историю? Затем, что пребываю в глубочайшем убеждении, что обычные истории куда больше любых других стоят того, чтобы их рассказать.