Онлайн чтение книги Трое и пузо кота Three and cat's potbelly
1 - 1

Оглавление

1.      Я ваша соседка, и я вас ненавижу!

2.      Клэр

3.      По ту сторону стены

4.      Ураган Харви

5.      Vaileys

6.      Хлопья летят наверх

7.      Вырастешь – поймешь.

8.      Тонущий спасатель.

Я ваша соседка, и я вас ненавижу!

Три месяца назад я заселилась в этот прекрасный дом. Он старый, с плохой сантехникой, трещинами по стенам коридора, очень взрослыми жильцами и слабой теплоизоляцией. Прекрасным его делают люди.

Усатый почтальон Франкс звонит в домофон, если оставляет тебе письмо. Управляющая домом всегда ответственно относится к своим обязанностям, готова в любое время прибежать, запыхаясь, на помощь и вызвать нужную службу. Кажется, у неё даже есть номер службы, подбирающей нужную службу. Большинство жильцов взрослые интеллигентные люди, а молодежь и квартиранты соблюдают правила дома по времени для строительства и шума.

Но больше всего я люблю этот дом, потому что именно здесь я встретила, точнее услышала, идеальную семью.

Довольно тонкие стены позволяют мне слышать все их разговоры. У них есть кот Лучи, который позволяет себе шумную беготню только в дневное время. Ночью вся семья спит в обнимку с ним. Сами жильцы – молодожёны, на слух им двадцать – двадцать пять лет. Оба работают, супруга еще и учится. Муж, как и я, работает дома, а жена каждый вечер вытаскивает его прогуляться хотя бы на пол часа. Они делают пару кругов, при хорошей погоде берут с собой Лучи, а после муж купает его, пока жена готовит ужин.

Они никогда не ссорятся, только обсуждают трудности. А по итогу приходят к оптимальному для обоих решению. Порой эти дискуссии длятся часами, но никогда не переходят в злой тон. Ни один не позволяет оскорбить другого, да и зачем? Они живут в мире и спокойствии.

Утром супруга уходит на учебу, чуть позже встает и муж, проверяет еду и воду для кота, неспешно завтракая, садится за работу. Днем или вечером приходит жена, отдыхает, ведет себя тихо, пока её милый работает. А после они вместе смотрят что-нибудь, читают, выходят за продуктами или просто прогуляться. Затем обсуждают как прошел день, что было забавного, каждый высказывается о своих волнениях и радостях.

Пару раз в месяц к ним приходят их общие друзья. Иногда они все вместе играют в шахматы, а иногда потягивают пиво болтая о самом разном. Случается и такое, что женщины уходят на кухню, болтая о своем, а мужчины о своем – о кредите, налогах, политике, играх, сериалах, о работе, квартплате. О своих женщинах. Да, оказывается, мужики тоже нас обсуждают.

Я все время работаю дома, иногда выхожу за продуктами, а вечера коротаю на подоконнике, наблюдая за городом и слушая их голоса. Мне становится одиноко от того, что они такие идеальные. Мы, кажется, ровесники, но они на сотню шагов впереди меня. Пока я обнимаю колени, они любят друга.

Первый месяц жизни здесь я почти не слушала их, было много дел из-за переезда. Весь второй месяц я слушала их и поражалась, какие они благоразумные. Да, они разные. Очень. Их интересы совершенно не гармонируют, но их толерантность друг к другу позволяет им превратить это в плюсы. Каждый дополняет друг друга. Они могли бы сидеть каждый за своим столом, занимаясь тем, что нравятся. Но они все делают вместе. По очереди смотрят любимые сериалы друг друга, обсуждают книги. Он предпочитает нон-фикшн, а она классику. Порой ходят в театры, а иногда в кино. Это мой идеал семейной жизни.

Третий месяц давался тяжелее. Наступила осень, сильный ветер не позволял сидеть на окне долго, а их идеальный мир ничуть не пошатнулся. В холод они становились еще ближе друг другу. Это начинало давить на меня. Укорять, будто появился еще один голос, смеющийся надо мной. Груз одиночества вдавливал меня в постель, из который совершенно не хотелось выбираться. Веселый смех с друзьями и любезность друг другу раздражала меня. Иногда я даже в порыве отчаяния ударяла кулаком о стену, но они даже не обращали внимания. Я была одна в четырех стенах. Ни друзей, ни любви, ни веселья. Никакого праздника.

Порой это превращалось в настоящие приступы злости. Злость от отчаяния. Хотелось выть и лезть на стены.

Затем у него появились проблемы на работе, она все больше времени посвящала учебе и меньше хозяйству. Из их разговоров я поняла, что начала скапливаться стирка, посуда, дела по дому. Грозили проблемы с финансами. Они обсуждали это только вскользь, старались не заострять внимание. Но я обрадовалась. Я увидела, что это та почва, на которой даже многолетний брак может дать трещину. Мне было стыдно, ужасно стыдно от своей радости. Наверное, я ужасный человек, поэтому у меня и нет таких отношений.

И вот настал день икс. День для обсуждения всего этого серьезно. И знаете что? Он сказал, что будет помогать ей по дому, пока учеба не придет в норму. А она, услышав о проблемах на работе, сделала пару робких шагов, обняла его и сказала «мы со всем справимся». И тогда меня накрыло. Таким непонятным ярким чувством, словно намешали коктейль из отчаяния и злости и обиды. Я не выдержала, я пошла к ним.

У нас была одна стенка, но разные подъезды. В домашней одежде я неслась по лестничным пролетам вниз, а затем вверх, к их квартире. Да, у нас есть лифт, но моя импульсивность игнорировала это. Добежав до двери, я подумала: «черт, у них и дверь такая милая! Как же меня это бесит!» И зажала звонок так, что он затрещал. Через несколько секунд в дверях показался муж с Лучи на руках, а жена стояла чуть дальше. У меня перехватило дыхание, я не учла, что нужно отдышаться. Не могла сказать ни слова, просто громко дышала, как набегавшийся пёс. Они смотрели на меня, я на них. Миг недоумения. Моя злость пропала. Я растеряла её пока бежала к ним. Муж передал кота жене, а сам отошел, но тут же появился со стаканом воды. Я проглотила всё залпом.

- Добрый день. Вам чем-то помочь? Вы желали нам что-то сказать? Ведем себя шумно? – он спрашивал в таком искреннем недоумении.

- Да-да, несомненно! И очень хотела! Так это, вот, я ваша соседка. И я вас ненавижу.

Клэр

Меня зовут Клэр, недавно мне посчастливилось познакомиться с прекрасной семьей. На выходных я влетела к ним без приглашения, призналась в ненависти, а они лишь посмеялись по-доброму и пригласили в гости. Точнее, диалог был такой:

- Почему вы нас ненавидите? – лицо Лео приняло серьезный вид, но взгляд его оставался добрым и спокойным.

- Я, если честно, не знаю.

А после они посмеялись. Словно над ребенком. Я была готова разрыдаться от стыда, вины и осознания собственной глупости. А после они попросили меня подождать. Затем дверь открылась, и глава семейства пригласил меня от лица семьи в гости. Они отнеслись ко мне с пониманием, с сочувствием. Это было очень разумно. Они могли обсмеять меня, выгнать, пожаловаться, обматерить, но проявили толерантность.

Следующие дни я все время вспоминала их. Словно боялась забыть то, как они выглядели. Сильные крепкие руки, обнимающие Лучи, хрупкая нежная супруга, стоящая чуть поодаль. Сложилось впечатление, что муж охраняет всех от любой помехи, например, меня. У неё была простая домашняя прическа в хвост, некоторые локоны падали по краям лица. Я удивилась, но она была без макияжа, всегда представляла её иначе. Утонченная фигура, тонкие пальцы, небольшое аккуратное кольцо из белого золота. Явные признаки благородного сословия.

А он больше похож на воина: крепкий, спокойный. Лицо серьезное, но расслабленное. Жгучий черный цвет волос подчеркивает форму бровей, ресницы. Несмотря на удаленную работу, он идеально выбрит. Когда я вспоминаю этот кадр, хочется поймать его взгляд и провалиться в него.

Теперь к их голосам добавляется автоматически картинка с размытым фоном. Я вижу их фигуры не четко, но представляю каждое движение.

В среду, когда эта счастливая семья ужинала, я ела вместе с ними, только за стеной. Представляла оживленную беседу, испытывала настоящие теплые эмоции.

После такой репетиции, в четверг и пятницу у меня не появлялся аппетит, пока они не начинали есть. Я засыпала с ними, просыпалась от их голоса. Я вошла в их режим. Это, наверное, ненормально, но так я становилась счастливой.

В воскресенье у меня ушло несколько часов, чтобы выбрать правильный наряд. Парадной одежды у меня немного, а вот домашней целые горы. Мой выбор остановился на темно-красных брюках и блузке. Чем ближе подкрадывался вечер, тем сильнее билось сердце. Волнение охватывало меня, я хотела выглядеть на все сто, а не просто хорошо.

Стоя перед дверью, я поймала себя на мысли, что это похоже на знакомство с родителями.

Я не успела воспользоваться звонком, как дверь отворила жена. Я перешагнула порог их мира, неспешно подошел супруг, затем прибежал Лучи. Я выглядела привлекательно, это всегда придает уверенности и успокаивает.

- Добро пожаловать, будем знакомы! Я – Лео, это моя жена – Триша, и наш прекрасный ребенок – Лучи. – негромко, но с энтузиазмом он представил всех, а после протянул руку.

- Да, я уже знаю! Ох, то есть, Клэр. Меня зовут Клэр! Приятно познакомиться. – я улыбалась, светилась, радовалась такому простому началу, но корила себя за оговорки. А после пожала руку.

Мой взгляд устремился Лео в глаза, а он не отвел взгляд. Приятное ощущение крепкого рукопожатия с мужской ладонью всегда подкупало меня. Это признак того, что мужчина относится к тебе также, как к другим. Не выделяет в отдельную фракцию людей. Так уж вышло, что мужчины, пожимающие ладонь женщине, становятся для меня особенными.

Я не думала, жила на автопилоте, делала то, что позволяет мое воспитание и их гостеприимность. Все шло, как по маслу. Мне показали небольшую ванную комнату, затем гостиную. Их квартира несколько больше моей, на пару комнат уж точно. Уютная милая квартира, со своими изъянами, которые они ловко скрыли уютными украшениями. Например, в месте, где у моей стены ползет трещина, у них цветет нарисованная ветка вишни с потолка. Совершенно иной мир.

Оглядывая гостиную, я сразу поняла, где стоят его любимые вещи, а где её. Это легко понять по книгам и прочим принадлежностям, которые там лежат. Мы говорили о доме, районе, жильцах. Триша расспрашивала о работе, оказалось у неё их три. Они не требуют много времени, но разнообразные. При этом она следит за домом, чистотой, графиком прививок, уделяет всегда достаточно времени своим близким, при этом успевает учиться. В узком коридоре мы прошли совсем рядом, я сделала глубокий вдох. Если ученые когда-нибудь изобретут запах идеальной хозяйки, это будет её запах. Она расспрашивала о самом разном, это не было похоже на допрос, скорее дружеский интерес. Её муж не перебивал, спокойно держался в стороне разговора, лишь иногда бросая пару фраз, чтобы подогреть диалог. Лучи мурчал на коленях хозяина, иногда терся носом о пальцы.

Я понимала, что у этой семьи точно должен быть изъян, но не хотела знать о нем. Затем все уселись за стол, Триша легкими шагами торопливо зашагала на кухню, чтобы подготовить салаты, закуски. Лучи убежал за ней.

Я осталась с Лео наедине. Этого не было в моем сценарии, никогда не представляла их по отдельности. Создавалась неловкая пауза, мы сидели напротив друг друга, мой взгляд бегал по столу, по стенам, окнам. Сама не заметила, как Лео поймал его. Мой взгляд. Такой жесткой хваткой, что я не могла отвести глаза. Как жертва, смотрит в глаза хищнику, зная свою учесть.

Его взгляд оставался спокойным, четким. Затем стал слегка меняться, и я прочитала его послание. Так смотрит мужчина на привлекательную женщину, однако. Он был полностью защищенным, строгим. Я ощутила себя в цепях. Прошло еще мгновение, и я поняла. «Ты хороша собой, но даже не вздумай причинить вред нашей семье, иначе я разорву твое сердце». Вот, что говорил его взгляд.

Вскоре Триша порхая расставила блюда. Мы сели ужинать: он хвалил её еду, а я присоединялась. Мне было комфортно, тепло и уютно. Я чувствовала себя в своей тарелке. Такое ощущение, кажется, я не испытывала даже в детстве. Смотрела на эту пару и поражалась, словно рухнула целая пирамида моих потребностей, но вместо боли я ощутила свободу.

В детстве на вокзале, на дорогах, за окнами, под кроватью, на каждой полке, и даже в ванной была бедность. Бедность воспитала меня. Я не могла от неё убежать. Пустота в кошельках заражала взрослых пустотой головного мозга, а после оседала в пустоте бутылок. При первой возможности заработать я выкладывалась так, словно она последняя.

Затем я увидела свет в конце тоннеля и работала в поте лица, чтобы достичь его. Дорога моей жизни строилась из купюр. Теперь у меня есть все, чтобы чувствовать себя комфортно, есть крыша над головой, еда, модная одежда. Но все это теряет смысл при виде такой нерушимой гармонии. Я увидела новый свет.

После оживленной беседы за ужином о нашем районе, новостях города, работе, налогах и театрах, Триша вновь принялась за хозяйство, а я с хозяином дома переместились на лоджию. Там стояла пара кресел, коробки, пепельница, старая люстра и прочий хлам. Но самое приятное – это широкое окно с видом на город. Мы молча потягивали пиво, наблюдали за проезжающими машинами, окнами домов напротив.

- Правда ли, что у всего есть своя цена? – ни с того, ни с сего спросила я.

- Конечно. Таков принцип алхимии. Такое вот правило у этого мира. – он сделал небольшой глоток. – Просто не всегда цена имеет материальность. Если понимаешь это, становится легче осознать, какую цену нужно заплатить и за что. – он ответил мне с легкой улыбкой, с каким-то наслаждением.

- Тогда какова цена вашей любви? Внес ли ты уже свою плату? – сделав пару глотков, спросила я.

Лео медленно опустил банку «Тубир» и потряс в ладони пачку, будто проверяя на слух, сколько сигарет осталось. После короткого вздоха, он достал одну и закурил. Вечер медленно плыл ярким полумесяцем в ночь.

- Огромная. Не измерить валютой, временем, жизнями. Да, свою плату я заплатил сполна. – а после он слегка посмеялся.

- А она? Она тоже заплатила по счетам без долгов и кредитов? – пыталась съязвить я по-дружески.

- Триша заплатила куда больше моего, да так, что я все еще у неё в долгу. Но отношения не тот случай, когда ведется счет. Это ведь не соревнования какие-то, верно? Это просто мы.

В море моего разума стоял штиль. Я потягивала пиво, вдыхала дым и смотрела на звезды. Полный релакс.

Затем к нам присоединилась Триша. Она поглаживала плечи мужа и также в тишине смотрела в окно.

- О! Голый мужик снова что-то готовит. – с энтузиазмом отметила она.

- И правда, давно его не было видно. Значит, делаем глоток. – согласился он.

А после синхронно отпили хмельной напиток. Игра заключалась в том, чтобы делать глоток каждый раз, когда голый мужик развернется на 180 градусов. Из-за маленькой кухни, он постоянно крутился от плиты к тумбе. С тех пор почти каждая посиделка заканчивалась игрой в «голого мужика». Мы не знаем, был ли он полностью обнаженным, но из-за высоких окон выглядел именно так.

Такие встречи повторялись каждую неделю. Постепенно я стала понимать их лучше. Когда подать салфетку, когда можно пошутить, а когда юмор не уместен, куда можно Лучи, а куда нельзя. Шучу. Ему можно везде.

Мы собирались каждую неделю, а по будням я слушала их, представляла. Теперь легко могу представить голос, позицию, квартиру.

Я всегда была атеистом, но, черт, храни их святой крест.

По ту сторону стены

Песочный человек медленно снимает свои чары, я нехотя просыпаюсь. Глаза еще слипаются, телу так хорошо в постели, в ушах стоит еле слышный звон. Я перевернулась на бок, чтобы волчку было удобнее кусать. Постепенно звон начал сменяться странным звуком. Нежным, плавным, манящим, словно песнь русалки, зазывающей моряка на дно. Звук был столь тихим, что я не могла его разобрать. Но он манил меня, тянул к себе.

Я поняла, что он доносится из-за стены. Вытянув ладонь из одеяла, я прижала её к стене. Я ощутила сильную вибрацию с другой стороны. Будто кто-то толкает стену.

Я нахмурилась, до сонного мозга начало доходить, что это за звук. Русалка обнажила клыки. Звук стал громче, а моряк осознал, что заплыл в бездну. Это были стоны. Стандартные, женские стоны. Терабайты интернет-пространства заполнены такими звуками.

Я отвернулась от него, укрылась с головой. Но звук стал настойчивее, я ощущала толчки в стену уже на своей кровати. Эта дама кричала, словно играет на публику. Я закрыла ухо подушкой.

Стоп.

Стоп.

Стоп.

Мои уши оглохли, я слышала громкий звон. Я ощутила, как широко раскрылись мои глаза. Я не могла моргнуть.

Они живут с той стороны.

Но.

Это не её голос.

Спустя пол часа я с пучком на голове в безразмерной футболке сижу на кухне, уставившись на вскипающий чайник. Не показалось ли мне? Нет, я отчетливо слышала женские стоны. Я отчетливо слышала, что это не голос Триши. Но как сказать ей об этом? Должна ли я?

Чем дольше я думала, тем глубже в море мыслей тонула. Казалось, я только построила прочный плот, что может выдержать всё, но айсберги ломают корабли. Теплая семейная пара, оказалось, имеет свои секреты. Он изменяет ей. Почему? Зачем? За что? Я не люблю делать поспешные выводы, но судя по комментариям из-за стены, результат был на лицо.

Мне бесконечно жаль тебя, моя подруга. Выходит, что и он не святой. Все мы грешны.

Свист чайника выдернул меня со дна. Я должна сказать ей об этом. Лучше узнать от подруги, чем как-то после застать его вот так в грязной сцене.

Я вспомнила юность. Ностальгия пришла выпить утренний кофе со мной. Прошло много лет, но помню, как сейчас. Я договорилась с сестрой своего парня, что сделаю ему сюрприз. Она пустит в дом, я спрячусь в шкафу у его постели. А когда он придет, приятно удивлю его. Но я просидела в нём около часа, он был жутко неудобным, ноги затекли, дышать нечем, жарко, июль.

А потом он пришел. Не один. С другой. Все, что я могла сделать, это смотреть сквозь щель шкафа, слышать их стоны, ощущать свои слезы. Я не могла пошевелиться.

Но как мне сказать подруге об этом? Я никогда не умела доносить плохие новости. Только грубо и резко в лоб. Так я сообщила матери о смерти дедушки, о похождениях отца, а друзьям о подтвержденных злых сплетнях.

Нет-нет. С ней я так поступить не могу. Уж лучше, пусть сама все поймет. Я лишь скажу всё, как есть. Скажу, что услышала. Вывод сделает сама. Она поймет всё сама.

И вот я сижу с телефоном в руке. Сердце бьется очень громко. Её номер уже набран, осталось нажать на клавишу. Не могу.

Подруга ли я ей? Может, у них свободные отношения? Вдруг я ей не нужна? Какой я буду подругой после этого? Кофе остыл, а мысли всё кипели.

Я приняла холодный душ, присела 30 раз, отжалась 10, скурила 4 сигареты. Снова телефон в руке, я должна сделать это. Гудки.

Гудки не сменились её голосом. Она не взяла трубку. Я выдохнула.

«Задача отложена до получения обратной связи».

Позже она перезвонила сама. Я волновалась. Биение сердца отдавалось в груди.

- Привет – начала нейтрально я.

- Привет? Ты никогда так не начинаешь звонок, в чем дело? – Триша сразу меня прочитала, но я даже не удивилась.

- Нет-нет, все в порядке, не волнуйся, (уже не обо мне ей теперь беспокоиться) чем занимаетесь? – спросила нейтрально я, думая, как бы подвести к теме разговора.

- Да всё отлично, пытаемся отдохнуть, но Лео все думает о работе.

В голове пронеслось, «да-да, конечно, о работе, черт с ним, скажу все, как есть.»

- Триш, я слышала стоны из вашей квартиры. Громкие, четкие. Не твои.

Повисла пауза. Казалось, она длилась вечно. За эту секунду я успела пожалеть, что сказала. Я успела усомниться, что я ей друг. Секунда, прошу, пройди быстрее.

- Милый! Лео! Он опять кого-то к нам водит! – кричала Триша на фоне. Затем он взял трубку.

- Хай, слушай, а стоны, как в фильмах для взрослых? – спросил спокойным голосом он. Я совсем уже ничего не понимала.

- Да! Не сказать, что профи, но дамочка явно старается. – выпалила я, улыбаясь во весь рот. Я поняла, что за стеной была не только другая женщина, но и другой мужчина.

- Спасибо, я поговорю с ним. У тебя-то все в порядке? Как работа?

- Теперь все отлично. А вы не дома? Где вы?

- Мы с начала недели на море. Но на днях уже вернемся. С меня пиво.

- Хах, заметано, шеф!

Я выдохнула. Я снова ощутила счастье. Они верны друг другу. Все в порядке. Мой мир воскрес. В сердце снова стоял штиль. Они с самого начала недели на море. А сейчас пятница. Уже пять дней их нет дома.

Стоп.

Чьи тогда это были голоса, движения? Кого я слышала, если не их? Я не сомневаюсь, я слышала их, представляла их, жила в ритме с ними. Но за стеной никого не было. Мне стало страшно. Страшно и жутко.

Страшно. Выходит, я слышала то, чего не было? Я представляла действия тех, кого не было за стеной?

Всего через пару часов я успокоилась и начала думать холодно, рационально. Так, как учила меня мать. Выходит так, что я настолько к ним привязалась, что мой мозг восполняет недостающую ему реальность. Что? Кожа покрылась мурашками.

Хах, кажется, мне нужна помощь. Явно поехала крыша, и, кажется, она только набирает обороты.

Ураган Харви

«Детки, ничего хорошего не случается после 2 часов ночи»

И утро Клэр тому подтверждение.

Глухие звуки улицы – первое, что я ощутила очнувшись. Тупая головная боль – второе. Ощущение в ладони очень мягкой подушки – третье. Аромат свежей простыни – четвертое. Глаза слипались, тело ныло. Это моё похмелье. Привычным движением я стала искать свой спасательный круг – минеральную воду. Сначала нащупала телефон, затем одеяло, кота, чужое плечо.

Так, погодите, моя простынь так не пахнет, моя подушка каменная, кота у меня нет, чужие плечи тоже давно не валялись.

Пауза. Хотелось приказать «поднимите мне веки», но я не Вий, а просто Клэр. Пришлось поднимать их самостоятельно.

В солнечном свете сиял на белоснежной простыне Лео. Его рельефные плечи, спокойное медленное дыхание, небольшие линии на руках от подушки. Черные яркие волосы. Я рассматривала его, не шевелясь, я скользила глазами по его чертам лица, телу. Я хотела выучить это наизусть. Украсть себе, как прекрасные картины. Дыхание навсегда оставить в памяти, как излюбленный плейлист. Лео. Спящий таким глубоким сном, спокойный. Будто гордый правитель снял пред тобой свою маску, ты видишь его истинным. А, как вы знаете, в истину влюбляются. Моё сердце билось чаще обычного. Я поглаживала кота, смотрела на линии губ. Мне захотелось прикоснуться к ним. Я начала тянуться к его ладони, чтобы сцепить пальцы.

Невозможно отвести взгляд, его точно лепил господь. Непослушные волосы падали локонами на лицо, подушку. Голова все также болела, но гул улицы сменился сильными ударами сердца. Весь мир в этот момент остановился для меня. Я осознала – это то, что мне нужно. Я хочу этого. Я желаю получить это спокойное дыхание рядом на вечно.

Мгновение спустя я осознала, что происходит. Я в постели с чужим мужчиной. С мужчиной моей подруги. С человеком, который точно уничтожит меня, если я нарушу спокойствие его семьи. Как так вышло? Почему? За что я так?

Меня успокоил тот факт, что я была одета. Но одета не в свою одежду. Что будет, если Триша увидит это? Что она подумает?

Я поспешно развернулась от него, чтобы улететь из квартиры, пока не провалилась от стыда вниз. А столько этажей лететь будет больно.

Меня ждал большой сюрприз – с другой стороны, на полу у кровати, лежал другой мужчина! Какого черта здесь вообще происходит?!

Так, стоп, кажется, этого парня я тоже знаю. Но откуда?

Раздался щелчок входной двери, по шагам я поняла – это Триша. Как оправдаться? Как вести себя теперь с ней?

- Хэй, ты проснулась! Знаешь, подруга, от тебя я точно такого не ожидала. – начала она, при этом сдержанно улыбаясь.

- Извини меня. Прости. Честно, я ничего не помню, но мне очень жаль. Прошу тебя, - хотела продолжить я, но меня успели вовремя остановить.

- Ну, выпила и выпила, ничего страшного. Лео смотрел за тобой всю ночь, так ты даже не брыкалась. Переоделась в мою одежду, легла и выключилась. Как от шнура выдернули.

- Так, так, погоди. Значит, Лео смотрел за мной всю ночь. А ты? Ты тут была?

- Хах, ну ты даешь. Я спала с тобой, утром встала и поменялась с Лео. Теперь спит он.

Сырные лепешки придали сил. Триша рассказывала за завтраком, как прошел отпуск. Я смотрела в окно, наблюдала за пешеходами, водителями и думала, откуда я могла знать этого второго парня.

Раздались громкие неспешные шаги. Лео ступает мягко и уверенно, этот стиль не его. Фигура забрела в ванную, спустя минуту открыла дверь на кухню.

Внешне он выглядел довольно странно. Худощав, но рельефен. Высок, проколото ухо, дешевая бижутерия на запястьях. Бледная кожа и цветные банальные татуировки – инь-янь, лиса, надпись. Сильно сутулый, ладони свисают почти до колен. Мощные скулы, нездорово белые зубы, плохо покрашенные в бордовый волосы.

Ураган Харви разрушил Техас в 2017 году. Этот Харви разрушил моё правило – не пить вне дома.

Я молча сидела, Триша даже не обратила на него взгляд. Харви совершенно не плавно прошел к холодильнику, достал пиво, затем метнулся к грилю, подкинул лепешку лопаткой, поймал тарелкой. Затем резко обернулся, выдержал паузу. «Абсент. Абсент был лишним.» - единственная его фраза. А после он также сумбурно вышел. Я посмотрела на Тришу.

- Это нормально?

- Нет, это Харви.

На тот момент я и не знала, сколько у нас будет общего, какой он человек, какой друг. Я поняла лишь одно. Харви – просто ураган.

Vaileys

Позже мы поговорили с этим новым знакомым с глазу на глаз. И вот, как все было на самом деле.

Я начала вспоминать, что дома стало еще тоскливее. Стены давили на меня. Я уже не понимала, могу ли им верить. Точнее, звукам из-за стены. В детстве мы верим в сказки, но понимаем, где кончается дом из стульев, а где начинается замок. Подростками мы сами замыкаемся в виртуальном мире, потому что не нравится реальность. Но вот у взрослых реальность и вымысел могут переплестись так плотно, прочно, что мозг уже не поймет, где свет, а где тьма.

Осознание своего болезненного состояния раздавливало существующую реальность. Мир подвисал, глючил, появлялись баги в локациях. Я слышала звук, но не могла ему верить. Поэтому я решила покинуть это четырехстенное безумие.

На улице стало гораздо лучше. Свежий воздух успокоил меня. Я решила проложить маршрут через торговый центр по ряду бутиков – прикупить новое белье, чай, поглазеть на утонченные немые фигуры, пройтись по книжным полкам. Как говорят здоровые люди, убить время.

Последним пунктом маршрута я всегда оставляю чайный магазин. Перед покупкой дегустирую небольшую порцию чая. Это те самые 10 минут, которые мне так нужны после утомляющих хождений из бутика в бутик.

Я выбирала между английским и китайским чаем. Спойлер: в конце я выбрала виски. Кстати, в Англии нет своего сорта чая. Это просто маркетинг.

И после этого уже появился Харви. Это был первый и последний раз, когда я видела его, как приличного человека. Он неспеша, уверенно подошел к столику, улыбнулся и предложил помощь в выборе чая. Он был в костюме, волосы завязаны в небольшой хвост. Так он мог скрыть дешевые тату, странный цвет волос, и самое главное – свою дикость.

Я согласилась, слово за слово, и мы уже идем к его какому-то другу дегустировать уйму сортов самого разного чая. Думаете, что я была наивной дурочкой и совсем не пекусь о своей безопасности? Нет, я всего лишь была обольщена. Я просто держала нож под рукой все это время.

Мы начали направляться в сторону моего дома, что навеяло на меня тоску.

На светофоре я посмотрела на небо, деревья, проезжающие мимо машины. И поняла, что реальность и вымысел смешались только в моей квартире. В остальном мире все осталось по-прежнему.

- Харви, я не хочу идти туда. Извини.

- Значит мы туда не пойдем, как насчет бара?

- Я не пью вне дома. Такое вот Табу. Еще раз извини.

- Не волнуйся, пить буду я.

- Так и быть, но чуть что, я сматываюсь. По рукам?

- По рукам. И тогда он пожал мне руку.

Спойлер: я напилась.

В современное время бары и пабы выглядят как заброшенный подвал с неплохим ремонтом. Редко встретишь состоятельных людей, студенты или выпускники чаще посещают такие места. Этот бар был диковиной среди многих. Все выполнено в настоящем ирландском стиле XIX века. Вся мебель из настоящего дерева. Стены украшают испитые посетителями различные бутылки, конечно же, только богатого сегмента. Желтоватый свет усиливал ощущение ностальгии. Никаких ТВ и колонок – лишь одно радио со спокойным блюзом. И конечно же, как в настоящем ирландском баре, никаких официантов. Тебе нужно – ты и забери свой напиток. Около 20 видов пива, еще больше виски. Конечно же, они предлагали не только напитки, но и закуску. Весь персонал, взрослые люди, поговорив с которыми, убеждаешься, что они не абы какие выпиваки, а профи своего дела. Подобно искусству гейши, способны поддержать любой разговор.

Это был будний день, мы разместились на втором этаже, там радио почти не слышно, а посетители расположены далеко друг от друга. Никто никому не мешает. Посередине свисал ирландский флаг с девизом бара:

«Когда ты пьешь – ты устаешь.

Когда устаешь – ты засыпаешь.

Когда ты спишь – ты не грешишь.

Когда ты не грешишь – ты попадаешь в рай.

Так выпьем за то, чтобы попасть в рай!»

Все посетители были прилично одеты – рубашки, пиджаки. Кто-то зажимал подружку в углу, кто-то одиноко сидел за барной стойкой. Некоторые собирались компаниями и вели себя довольно шумно. Для атмосферности не хватало лишь табачного дыма, но уже около 10 лет закон это запрещает.

Мы посмотрели меню, точнее, доску, исписанную тем, что есть. Цены на виски и вино были указаны «от – до» в зависимости от года разлива. Цены на джин и ликер стабильны, кроме Vaileys – он разливался бесплатно. Чай и прочие напитки без алкоголя стоили сильно дороже. Я отметила это для моего спутника. Да, память о том дне вернулась ко мне. Почти.

Он заказал пряный виски, я попросила узнать, почему Vaileys бесплатный. И если это так, то могу попробовать совсем немного. Харви неспеша спускался вниз по скрипучей лестнице, а я наблюдала сверху. Вот он подходит и мягко делает заказ у взрослого бармена. Было довольно тихо, пока голову не поднял старенький худощавый дед. Казалось, у него не было сил даже встать со стула. Но это лишь казалось.

- И давно ты пьешь бабское пойло, Харви?! – заревел хриплым голосом он. Бледная кожа становилась багровой, а вены вздувались.

- Ну, что вы, дядюшка Фрэнк? Это для спутницы. Она ведь леди. А вы всегда учили меня быть джентльменом.

- Так и быть, черт тебя бери. Плесни ему! Но ты либо дурак, либо надеешься на второе свидание. А что я говорил про вторые свидания, Харви?!

- То, что нужно начинать сразу с третьего, дядюшка Фрэнк.

- То-то же!

А после раздался звук льющегося джина. Лучше бы заказала чай и переплатила в разы.

- Что это за дед? – спросила сразу я моего спутника.

- Какой еще дед? Даже не понимаю, о чем ты. – он демонстративно пожал плечами.

- Тот, за которым целая дорожка из песка. Тот, который рявкал на тебя. Тот, который Фрэнк, черт тебя бери, Харви. – пыталась передразнить его я.

- Не делай так лучше, по крайней мере здесь. Мы все любим его. Он хозяин заведения. Он многое пережил – войну, революции, голод, бесчисленное множество похмелий. По легенде, раньше здесь не наливали Джин, но после смерти своей матери, Фрэнк стал разливать Vaileys, её любимый напиток, дамам бесплатно.

- А парням?

- Парням такое не наливают. Либо пьешь что-то стоящее, либо выметайся – такое правило. Здесь много таких правил, именно они и дядя Фрэнк делают бар таким особенным. По его философии мужчина должен знать, зачем он пьет. А все эти смузи и капля виски на стакан колы для фото в соцсетях – гнилое дело. И я с ним согласен.

- Его бар – его правила. Ничего и не скажешь. Но что-то я не вижу свой чай.

- Я не хочу получить по лицу, поэтому сначала допей это. Просто очередное правило. Идет?

Тогда я посмотрела на стакан, затем на меню, снова на стакан. А после в небольшое зеркало напротив. И что-то тронуло меня, задело. Я увидела измученный взгляд, уставший, измотанный. У меня никогда не было четкой причины, по которой я не пью вне дома. Это просто мой предохранитель, на всякий случай, как для пистолетов, чтобы ничего не случилось. Но пистолет на то и нужен, чтобы стрелять, ведь так? И я сделала глоток.

Хлопья летят наверх

После воспоминания становятся размытыми, как детские травмы. Я не из тех, кто лезет на барные стойки, чаще прячусь за ними в момент вот такого куража. В итоге он позвонил своему знакомому, а тот оказался и моим. И теперь я сижу на кухне с Тришей, попивая антипохмельный чай.

После ушла и подруга по своим делам, остались я и Харви. Люций спал крепким сном, я лишь изредка посматривала на его плечи, спокойное лицо.

Я вышла покурить на балкон, крупные хлопья застилали тротуары, стекла машин. Позже присоединился Харви, как всегда, небрежно завалился с одеялом в одной и пивом в другой руке, зубами закрывая за собой дверь. Кинул на мои плечи одеяло, а сам сел рядом и закурил. Молча вдвоем смотрели на снег. После мы еще не раз сделаем это вместе в других городах.

- Почему ты их ненавидишь? – не глядя в мою сторону спросил он.

- Самой хотелось бы знать, но думаю, это в прошлом. Они прекрасные люди. Их детям очень повезет.

- Настолько прекрасные, что даже бесит?

- Есть такое. – я затянулась, выдохнула.

- Понимаю, меня тоже. Особенно, когда любишь этого человека, а он занят. Настолько прекрасно занят кем-то, что перед этой нерушимой силой руки опускаются не только любить, но и жить. А не любить нельзя. У тебя тоже так?

- Не думала, что ты её любишь. Мне показалось, вы в натянутых отношениях с Тришей. – я специально проигнорировала его вопрос, чтобы не выдавать себя.

В юности, в бедности, в разных компаниях всегда был «разведчик», который прощупывает подноготную нового члена коллектива, а после безбожно сдаёт все детали с потрохами.

- Никто и не говорил о Трише. Я влюблен в Люция со старшей школы. И куда бы он ни наметил путь, я буду там. Просто знаю, что моё место рядом с ним. Иногда мне кажется, что на самом деле всех этих чувств нет, я сам их придумал, но стоит посмотреть, как он спит и сомнения сметает.

Я не ожидала такого откровения, такой интимной детали. Такая открытость обезоруживает.

- Тогда мы и правда в похожей ситуации. Мне жаль тебя. А еще жаль женщин, что засматриваются на тебя.

- Не волнуйся, в сексе мне все равно на пол партнера. Я все-таки оператор фильмов для взрослых, а иногда и актер.

- Так стоп, это ты жил здесь, когда они уехали на море?

- Жил – это громко сказано, я заявлялся под утро, отсыпался и снова уходил в бары. Только в одно утро была съемка, остальное время просто спал.

- То есть, это твоя дамочка здесь фальшивила?

- Блин, да! Я говорил ей поработать больше над голосом, но без результатов. Весь кадр портила!

- Боже, ты так просто говоришь о таких вещах, у тебя совесть вообще есть? Она же старалась!

- Совесть вырезали вместе с аппендицитом пару лет назад. А если серьезно, моя совесть спит сейчас в соседней комнате. Он - мои тормоза, стоп-сигнал. Точнее, был ими, пока не женился.

- Если честно, я рада, что могу с кем-то теперь обсуждать свои чувства. В обществе не хватает людей.

- Взаимно. Пиши, если будет совсем туго. – горько улыбнулся он.

- Взаимно. – улыбнулась и я.

Харви, недолго думая, ушел по каким-то своим делам, а мне оставалось лишь вернуться в свою пещеру.

Вырастешь – поймешь.

Резко начало холодать, ничто не намекало на отопление, я замерзала без любви.

Звуки за стеной не прекратились, но я все еще не верила им. Я вернулась к своему прежнему распорядку дня. Восход укладывал меня спать, а закат будил. Вечером дворник расчищал завалы листвы, а я скопившиеся рабочие задачи.

Город тоже замерз, транспорт двигался медленнее, люди ленивее. Я и четыре стены. Черт, даже кота нет, хотя очень хочется собаку.

В детстве я мечтала о милом щенке, долго упрашивала и наконец на мой первый юбилей мама подарила мне кружку с изображением лабрадора. Моей ненависти не было предела. Никогда, запомните, никогда, не издевайтесь так над детьми.

Прошло много лет и теперь я понимаю, что кружка с собакой – это всё, что она тогда могла позволить. «Вырастешь – поймешь». Выросла и поняла, но легче от этого не стало, а собаку все еще хотелось.

Детство научило меня не привязываться к животным или людям. В деревне у родни я могла подружиться с волшебным кроликом, как из шляпки фокусника, а вечером есть его на ужин. Пип оказался вкусным.

Затем умер дед, посещать деревню становилось всё тяжелее. В комнате ничего не менялось, оставили всё, как при жизни, что тоже давило. Еще больше давили истерики бабушки, ведь она одна, бедная и несчастная осталась там.

«Истеричка» - думала я, «Вырастешь – поймешь» - говорили мне, выросла и поняла, ведь одиночество в закрытом пространстве сродни тюрьме для нашего разума. Каждый день один и тот же пейзаж – похоже на пытку. Находиться в доме любимого человека, словно он еще жив, один на один с собой – это уже тюрьма.

С каждым днём стены сужались, воздух становился тяжелее, всё вокруг давило на меня. Я слышала их смех, голоса, шаги. Но сколько из них реальны? Я устала от этого.

Периодически писал Харви, становилось легче, он умел отвлекать, но этого хватало всего на час-два. А в сутках их целых 24. В тишине звуки за стеной стали громче. Я слышала смех, музыку.

Я понимала, что нужно заставить себя встать и хотя бы поесть. Но не могла. Ощущаешь себя в клетке.

Дни летели, бардак копился. В комнате пахло потом, сигаретами, одиночеством и зимой. Ужасное зрелище в зеркале, жирные волосы, покусанные ногти, грязная одежда. Неживой взгляд. Попытки заставить себя улыбнуться превращались в истерику. И эти звуки, чертовы звуки счастливой жизни за стеной без умолку продолжались. Я понимала, что они спят, но все равно слышала смех и шаги, голоса. Все это фальшивое. Хотелось выть и лезть на стену, но сил не хватало и на такое.

Харви продолжал писать, но я не отвечала, просто не могла заставить себя нажимать на клавиши.

Минул четвертый день полной тоски. Я выключалась в этих стенах, просыпалась, пялилась на эти грани своей клетки и снова выключалась.

Не помню, когда слышала собственный голос в последний раз. Я перестала верить, что могу выбраться из этого состояния. Кожа высохла, сигареты кончились. Продукты сгнили, а я стухла.

Наступила пятница, Харви продолжал писать, звонила Триша, я вне зоны жизни. Выпала из неё, как несчастный, в окно.

Начальство писало в рабочую почту, я не могла ответить. Звуки за стеной стали гулом. Я не могла уже разобрать, что там происходит. Все словно под водой. Мне казалось, я тону, захлебнувшись в море депрессии.

Самое страшное, что я не понимала, почему так происходит. Я не могла объяснить причину своего состояния и от этого только хуже.

Снова писал Харви, просил открыть дверь. Он за ней? Один или с теми счастливыми людьми? Я попыталась встать, но сразу рухнула, рассыпалась, растеклась по полу. Нужно подняться. Нужно встать и открыть дверь. Я представляю, как я встаю и открываю эту чертову дверь из своей клетки друзьям.

Но все кончилось лишь представлением действия, я все еще лежала на полу среди нестиранных вещей. Я свернулась в клубок и снова уснула.

Пробуждение, веки тяжелые, сил нет, тошнота. Суббота. Я начинаю плакать. Я тяжело и громко дышу ртом, сама не понимая, зачем. Сердце колотится, глаза не закрываются, дыхание всё чаще, громче. Обливаюсь потом, сжимаю кулаки и скручиваюсь еще сильнее. Отчетливый крик в голове. Он не просто кричит, а кричит на меня. Я не могу остановить это сумасшедшее дыхание. Страшно. Страшно от того, что это с тобой происходит. Горло пересохло, пытаешься выдавить из себя крик, но не получается. Не получается закрыть глаза, разжать кулак, контролировать дыхание.

Казалось, прошло несколько часов, как только дыхание успокаивается наступает новая волна и ты снова дышишь ртом как набегавшийся пёс. Чувство страха никуда не пропадает. Появилось головокружение, тошнота усилилась.

Комната вращается все быстрее, дыхание чаще, страх больше. Меня выключило.

Наступило воскресенье, я поняла, что не ела ничего около недели. Я смогла подняться и найти телефон. Друзья явно беспокоились обо мне и оставили множество сообщений. Я смогла открыть дверь, но не выйти из неё. Ответила друзьям, что со мной всё в порядке, но вот Харви.. Я написала ему, что открыла дверь.

Улицы замело снегом по колено, дороги в сугробах, хлопья продолжали лететь. Открыла форточку и легла в одеяло, чтобы не замёрзнуть. От свежего воздуха голова закружилась. Меня снова выключило.

Такое состояние было у матери, когда я была совсем ребенком. Мне приходилось за ней ухаживать. Я считала её ленивой и безвольной женщиной.

Вырастешь - поймешь. Выросла и поняла, что это не просто состояние, это клетка, это болезнь.

Тонущий спасатель.

Меня постоянно резко выключает. Снится один и тот же короткий сон. Я с фонариком пробираюсь по ночному вагону к уборной, свечу в лица, пытаясь найти своё. В уборной кто-то есть, но замок открыт. Поезд качает, голова кружится. Я открываю дверь и вижу повешенное тело в белом платье. Я точно знаю, что это я, но никак не могу заглянуть в лицо. Когда тело, покачиваясь, разворачивается ко мне, меня включает обратно. Короткие сессии сна по двадцать минут сильно изматывают организм. Ты не понимаешь, сколько ты проспал, который час и почему ты сидишь на Марсе.

Запах паленого масла разбудил желудок, а затем меня. Дневной свет и свежий воздух заполнял комнату. Кит в животе пел серенады о любви к тебе, еда моей мечты. Я оглянулась и не увидела разбросанной одежды.

Тело болело, словно я - крапива, а вокруг дети с палкой. Умывшись, посмотрела себе в глаза и не узнала эту женщину. Губы высохли и растрескались, мешки под глазами, щеки просвечивали вены, змеи на голове сильно прибавили в весе, стали жирными. И неожиданно поняла, что я голая.

Нет бардака, запах еды, голая я. Я попыталась найти грязную одежду в корзине, но она опустошена, как и я. Короткий стук в дверь, знакомый топот. Я отворила дверь и забрала подготовленную одежду. Приятное ощущение на коже от горячей, выглаженной одежды. Прокравшись на кухню, я помахала гостю.

- Привет, Харви. Я ждала. – улыбнулась ему моя душа.

- Картошка с грибами, кофе с молоком, мюсли, панини и куриный суп - выбирай. Этого должно хватить тебе на пару дней. – с серьезным видом перечислил этот заботливый дикарь.

- Не стоило, правда. Я в состоянии о себе позаботиться, но спасибо.

- Я все понимаю, именно поэтому пришлось выбросить два пакета просрочки из холодильника, постирать четыре корзины одежды, пропылесосить и помыть полы везде. Все в порядке, всем иногда нужна помощь. Не стесняйся говорить об этом.

Звуки в голове не появлялись этим утром. Все было нормально, даже слишком. Будто он всегда был рядом и готовил на этой кухне в одних шортах. Это пугало, но в то же время умиляло меня. Пересилив тошноту, я съела панини. Меня снова клонило в сон, силы покинули чат. Доползла до кровати и только облокотилась. Голова пошла кругом. Татуированные руки усадили меня на кровать.

- Хьюстон, прием. У нас проблемы!

- В доступе отказано.

- Твоё постельное нужно стирать. Ты не можешь уснуть, оставив меня наедине с глажкой твоего же белья.

- Зачем тебе все это? Оставь меня, глаза закрываются.

- Мы обменялись тайнами. Я не могу оставить тебя здесь одну, потому что так я останусь снова один. Один на один со своей проблемой, со своими чувствами. Снова. Я не проиграю друга какой-то депрессии.

Я замолчала. Признаться честно, никто не гладил моё белье, даже я. Поэтому я все же сползла. Он сменил его на свежее, отнес в стирку, а я снова выключилась. И снова увидела этот сон. Каждый раз я пытаюсь увидеть там своё лицо. Каждый раз я просыпаюсь без сил существовать дальше.

Сон оказался вещий. Спустя два дня моя мама повесилась. Там было её лицо.