Онлайн чтение книги Своевольный лис и тигр-грубиян The self-willed fox and coarse tiger
Пролог

В огромной, почти пустой комнате раздавались едва слышные стоны боли и наслаждения. Все смешалось в нечто вызывающее, до дрожи бурлящее внутри. Готовое вырваться в любой момент с фееричной силой.

Под гнетом веса кровать издавала неприлично громкие, скрипучие звуки. Они являлись ничем иным, как последствием разыгравшегося секса. Постель ходила ходуном. Простынь давно сбилась и свисала на холодный пол. Туда же отправились и шелковые подушки. Но останавливаться альфа даже не собирался. Крепко сложенный мужчина лет 30, что так беспощадно и грубо насиловал хрупкого омегу, в очередной раз излился в презерватив.

— Стони же, бесполезная шавка! Какой же, блять, от тебя толк, когда ты даже гребанный стон выдавить не можешь?!

Он вдавил шею омеги в кровать. На мужчину смотрел крупно дрожащий парень. Под раскрасневшимися глазами были видны мокрые дорожки от слез. Альфа фыркнул и немного погодя полностью вышел из него, даже не потрудившись вытереть за собой.

— Посмотри на себя, измотанный, дрожащий. Такой бесполезный. Свали отсюда, пока я сам тебя не вышвырнул. Весь настрой на свалку.

Бедняга лишь что-то невнятно прошептал себе под нос и, кое-как поднявшись, пополз к выходу.

Альфа вскочил с кровати, слегка взъерошил волосы и прямиком направился в душ, чтобы как можно скорее смыть с себя все, что связывало его с этим омегой.

А связывало ли?

Теплые капельки воды медленно стекали по накаченному мускулистому телу, постепенно смывая столь отвратительный запах, щекочущий его нос до тошноты.

«Омерзительно,» — подумал он.

Такие слабые, беспомощные, зависимые от нашего запаха. От нас. Мерзкие и жалкие. Пока не трахнешь — не успокоятся. Ненавижу. Я буду иметь их всех, пока каждый из них не поймет свою роль. Роль подстилки, шлюхи, не больше, не меньше. Плевать, даже если придется применить силу. Плевать на все: на правила, законы. Они должны бояться. Дрожать в страхе и умолять их пощадить.

Альфа сам не заметил, что сжал свой кулак с небывалой силой. Ногти его впивались в кожу на ладони, выдавливая из неё скупые капли крови. В таком состоянии он был готов рвать и метать. Ему жутко хотелось избить кого-нибудь. Выместить этот адреналин, который появлялся у него, стоило лишь подумать об омегах и их ничтожности.

Когда эта ненависть зародилась в нем? И что являлось её причиной?

Спустя около получаса он наконец вышел из душа в одном лишь полотенце, которое ровно легло на его аккуратные бедра.

Из раздумий его вырвал запах другого альфы. Очень знакомый запах. Вот только видеть он хотел его явно не самым первым. Да и вообще видеть кого-то сейчас он желал в последнюю очередь. Слишком много думает, а в такие моменты он больше всего не владеет собой и своим языком.

— Альберт, ты и дальше будешь протирать там свой зад или войдешь наконец?

— Босс.

Мужчина в черном костюме слегка поклонился, извиняясь, что прервал в столь поздний и неподходящий час.

— Мне на твоем лбу выцарапать, что после секса мне нужен покой как минимум часа 3-4? Надеюсь, что дело у тебя срочное, а не то твоя задница заменит мне омежью.

— Приношу свои глубочайшие извинения. У меня для Вас две плохие новости.

— Да ты, блять, пошутить решил? Приперся в три часа ночи, чтобы сказать мне это лично? Телефон что, для дебилов создан? У тебя появились яйца или внезапно загорелся желанием стать грушей для битья?

— Босс, это не то, что я мог сказать по телефону. Сожалею, что побеспокоил Вас.

— Плевать. Валяй. Начни с любой. Мне все равно, раз ни одна из них для моих ушей не прозвучит, как хорошая.

— Наш партнер по…доставке и подготовке омег отказался и дальше подбирать их для Вас. Сегодня был последний.

      Обычно альфа не окутывал свой дом леденящим душу запахом, что будоражил не только кровь, но и оцепеневшую душу. Но это был не тот случай. Вообще. Всего за пару секунд он заполнил весь дом, призывая всех ближних к бегству. В таких случаях всегда есть только один выход — Бежать. Бежать как можно дальше.

      Оцепеневший от страха Альберт не мог даже вдохнуть. Ему нельзя было уходить или убегать. Нельзя. Иначе это место станет его могилой. Последней почвой, на которой он и так еле стоит. Согнувшись от страха и боли, он свалился на пол, корчась и задыхаясь. Невыносимое чувство тревоги и паники с новой силой забило в районе виска, полностью пробуждая инстинкт самосохранения.

      И пусть он тоже альфа, но с запахом своего босса и рядом не стоял. Слишком тот властный, собственнический. А порой пробирающий до костей одним лишь своим взглядом. Но Альберт привык к такому. Уж слишком часто их босс выходил из себя.

— Если завтра же этой жирной свиньи не будет у меня в офисе к 9 часам, каждый из вас испытает что такое «страшно» на себе лично. Вам тринадцатый круг ада, покажется раем. Понятно?

      Едва собравшись с силами после такого всплеска, Альберт затих, давая боссу время успокоиться.

— Босс, это не в нашей власти. Они имеют полное право прервать доставку. Я тысячу раз говорил, чтобы Вы перестали так с ними обращаться. После Вас они приходят к нему все измученные, побитые, обшарпанные. Без слез не взглянешь. Ни один из них о Вас лестно не отозвался. О каком сотрудничестве идет речь?

— Меня это не волнует. Чтобы эта свинья был завтра в моем кабинете. Я предупредил.

      Альфу разозлило лишь одно. Неподчинение. Он его терпеть не мог. Привык, что все беспрекословно следуют за ним, основываясь на доверительных отношениях, власти и авторитета. Кого попало он к себе не брал, лишь тех, в ком уверен на все 200%. В его подчинении нет ни одной омеги. Ни одной. Потому он был своего рода примером для своих, но не в делах, что касаются омег, на этот счет ему было по боку, покуда свое мнение он навязывать никому не собирался. Главное, что они их в офис не водили и запаха не оставляли.

— Поэтому я и сказал, что новости две. Зная, что Вы предпочитаете встречаться лично, он предлагает вам вот это.

      Альберт достал из своего кармана маленькое записывающее устройство и бросил его прямиком в руки боссу. Из динамика раздался слегка хриплый и явно не молодой голос:

Послушай, Рай. Я понимаю твою ненависть к омегам, но это перебор, не думаешь? Я терпел до последнего, правда. Но мои милые ангелочки напрочь отказываются идти к тебе. Смекаешь к чему я веду? Это портит мой бизнес, да и авторитет уже под вопросом. Я кому их показывать буду? Не себе же самому, верно? Они теперь любому альфе боятся взглянуть в глаза, ожидая, что увидят там твои. Так что, давай-ка по чесноку, бартер, так сказать. Я называю тебе всего лишь имя и фамилию одного омеги, а ты, в свою
очередь, оставишь меня в покое. Идет? Нет, он не моего поля ягодка. Просто мельком услышал, что какой-то омега еще ни одного альфу не подпустил к себе, хотя уже в университете учится. И для тебя развлечение, и мой бизнес в гору пойдет. Ну как? Буду считать, что если не притащишь меня к себе завтра прямиком в офис, то ты согласен. До встречи?

      Долгая пауза. Альфа размышлял. Он искал выгоду в этом предложении. Если он захочет, то тот жирдяй хочет-не хочет, но согласится на сотрудничество. Однако, его заинтересовала одна фраза. Всего одна единственная, которая въелась в память, как клещ.

Просто мельком услышал, что какой-то омега еще ни одного альфу не подпустил к себе, хотя уже в университете учится.

      Больше всего на свете он любил ломать. Силу воли, непокорность. Все. Для него, чистый и несломленный дух, это что-то вроде экстаза. Своего рода наркотика, что так редок и сладок. От одной мысли у него встал, а по коже прошлась волна мурашек. Он согласен.

      Будем надеяться, что это того стоит.

— Как его зовут?

      Скидывая с себя полотенце, он натянул боксеры, а затем свои домашние штаны, так как давным давно уже высох. Небрежной, но  сексуальной походкой прощеголял к столу, где лежала пачка сигарет. Он всегда курил, когда адреналин подскакивал до небывалых высот.

      Щелк. Первая пошла.

— Господин Грем назовет его имя и фамилию, как только истечет срок ответа. То есть через день.

— Это на удивление приятная новость. Мне нравится.

      Рай слегка наклонил голову набок, подперев своей рукой подбородок, а его рот растянулся в довольно неприятной, пугающей ухмылке, за которой кроется что-то странное.

— Можешь быть свободен, — сказал он, выпуская облако дыма из своего рта.

— Да, босс.

      Альберт вежливо поклонился, стараясь скорее удалиться из этого помещения. Он знал, что означала та ухмылка. Прекрасно знал. Ему было жаль паренька. Правда жаль. Потому что это ухмылка хищника. Опасного хищника, которого не пожелаешь даже врагу.

— Неприступный омега, значит. Что же, повесели меня, я очень многого жду от тебя.

      Щелк. Вторая пошла.

      В эту ночь Рай так и не уснул, оставляя сигарету за сигаретой в своей пепельнице. Его слишком возбуждала мысль о том, что он снова скоро почувствует ту сладость, когда он уничтожает личность. Он снова кого-то раздавит. Снова.

БЕГИ.