Онлайн чтение книги Симфония любви Symphony of love
5 глава: Твоя последняя ложь END

«Человеческое любопытство безгранично» - кто сказал эту фразу? Наверно тот, кто сам осознал его, любопытство. Ведь когда приходит отважный момент, оно точно также тихо подходит сзади и хватает тебя. Тащит и затягивает в пучину любознательности, к себе домой. И ты не можешь противостоять этому. Ты поддаешься и уже смело идешь на всё, чтобы узнать правду. Чтобы узнать, что от тебя скрывают. И только сильные духом люди могут противостоять этому явлению. Те, у кого в моменты любопытства будто проявляется защитный барьер. Он защищает их от пучины и сохраняет безопасность. А что если человек любопытен, но не до конца, не до предела? Да, такие люди ещё не побывали в пучине любознательности, но это самый опасный человек в таком случае. Его маленькое любопытство всегда живет с ним. Цепляется за мелкие фразы в диалоге и прислушивается к постороннему разговору. Такое любопытство может в любой момент стать очень большим и тогда, человек дойдет до предела и за пределы. Это наша сущность.
- Что именно ты хочешь узнать?
Дин видно не сильно хотел говорить о себе, но всё же сдался и был готов ответить на любой вопрос.
- Ну… - думала я вслух. – Например,  члены твоей семьи!
- …Родители и я. В данный момент живу один,- быстро и просто ответил Дин.
За окном была замечательная погода. И хоть температура была не самой благодатной, солнце всё также согревало своими лучами нас. Изо всех сил старалось подарить нам тепло. В такие моменты не всегда хочется вспоминать тучи, которые нависают над городом, но они всегда есть. Так же и тучи нашей жизни. Все проблемы и несчастья хочется забыть и не вспоминать, но они всегда будут существовать.
- Почему живешь один?
- Так я могу заниматься своим любимым делом.
-  Хм. Давно играешь на гитаре? – продолжала интересоваться я.
- С восьми лет.
- Твои родители запрещали тебе заниматься музыкой? 
- Подожди! Таких подробностей я  не выпрашивал у тебя.
- Ты знаешь подробности похуже этого! Отвечай! – немного обиделась я.
- Я не обязан.
- Тогда… Это всего лишь предположение, но они были против.
- С чего взяла?
- Если бы ты играл серьезно на гитаре с восьми лет, то сейчас намного легче и увереннее играл. Значит, ты втайне играл, когда находил хоть минутку времени. Однако вот так быстро не научишься играть. Надо заниматься намного больше. К тому же ты так рьяно не хочешь отвечать на мой вопрос. Это всего лишь предположение, поэтому я могу быть не права.
- Целый музыкальный анализ провела, - остолбенел Дин. - Ладно, это правда. Именно поэтому я переехал и живу один. 
- Они помогают тебе?
- Я встречаюсь с ними каждый месяц, чтобы получить деньги, но даже этому они не сильно рады. Думаю, они ненавидят меня, - неохотно ответил он и притих. После недолгой, но такой режущей душу минуты, он спросил:
- А как насчет тебя? Твои родители рады твоей будущей карьере?
- Мама сначала не одобрила этот вариант, потому что знала, что я не превзойду брата, но смирилась, - я взяла в руки чашку и грела пальцы. - Я выросла в семье музыкантов. Мой дом и всё моё детство было наполнено музыкой. Отец - пианист и создаёт произведения сложные по технике и невероятные по звучанию. Мама играет на высоком уровне на скрипке. Когда брат впервые сел за пианино, а чуть позже сыграл первую мелодию, никто не удивился. Когда я села за него, все начали отговаривать меня и переспрашивать много раз: «Ты точно этого хочешь?» Вот так.
- Я думал у тебя самые обычные родители.
- Нет, конечно! Они до сих пор играют в паре и в данный момент в световом турне.
- Ты хочешь достичь их уровня?
- Нет. Сначала я играла для брата, а теперь… У меня нет цели. Только вера и надежда. 
-  Хм… Думаю, надо закругляться. Иначе платье себе не выберешь.
- Да.
Прости. Прости Дин. Прости, что соврала тебе. Ведь у меня есть цель, но пока я не могу сказать тебе о ней. Не сейчас. Но скоро ты всё узнаешь.
Мы вышли из кафе и пошли вдоль по улице.  Я крутила головой каждую секунду, чтобы не пропустить ни одного магазина. Вокруг всё сверкало и это немного сбивало взор. Мои ноги шли всё медленнее, и я уже намного дольше смотрела на витрины. И вот я заметила один интересный магазин одежды «Starway». Он был таким красочным, а одежда такой неординарной, что я решила обязательно туда зайти. 
Дин сразу понял ход моих мыслей, и молча, пошёл за мной следом. Внутри магазин выглядел также нешаблонно.  При входе был маленький коврик, где надо было снять обувь и одеть тапочки. Для женского пола – розовые и пушистые, для мужского – синие и с надписью «Oh, yes!»  Напротив этой маленькой прихожей стояли работницы и работники этого магазина. Они вежливо ждали пока мы подойдём к ним, а потом спросили немедля:
- Вы ищете что-то конкретное?
- Мне нужно платье для концерта, - ответила я, ожидая реакции.
- Это по моей части! – воскликнула девушка с хвостиком. Она была одета в форменную футболку и черные штанные, суженные к низу. На бейджике было написано «Юлия».  Её лицо сияло от одной мысли, что сейчас её время поработать. 
Юлия отвела меня в комнату, где висело, лежало и т.п. много разных платьев. От повседневного до свадебного. В это время Дин всё также стоял возле остального персонала.
- Заставили? – спросил мужчина с сонными глазами.
- Можно и так сказать.
- Девушка? 
- Нет. Партнер в музыкальном дуэте. Пока…
Девушка Юлия сразу провела меня к концертным платьям и начала выпрашивать любимые цвета и фасоны. Даже не давая ответы на них, я чувствовала, что она бы точно сказала ответ за меня. Её глаза сверкали и искали подходящее платье. И в конце концов она подобрала мне три платья. Первое было синего цвета. Оно переливалось блестками, а на груди красовалась роза синего цвета с более тёмными оттенками ближе к центру цветка. Втрое – зелёного цвета. Оно было коротким и с расширенной юбкой. Только золотые цепочки на ней предавали некий колорит, в остальном оно было простым. Третье – желтого цвета. Оно также было недлинным, но включало в себя юбку-карандаш у которой сзади был огромный бант, а концы лент опускались до колен. К нему также шло колье в цвет.
Они все были великолепны и на глаз так не сказать, что нравится больше. Я померила все. Первое платье красиво переливалось на мне, и было впору, но его длина не радовала. Из-за моего роста, его концы волоклись по полу и даже на каблуках они всё также тянулись. Я была немного разочарована, но тут же пошла мерить второе платье. Оно создавало более весёлый образ. Однако чего-то в нём всё равно не хватало и Дин, тоже это подметил. Третье платье было решающим. Это одеяние вместе с колье очень неплохо смотрелось. Но из-за того, что у меня светлые волосы, чувствовалась нехватка иного цвета. Юлия быстро нашла решение этой проблемы и мигом предоставила такое же платье синего цвета. Вот тогда-то я, наконец, определилась. 
- А вы завтра работаете? – спросила я, вспомнив, сколько у меня денег.
- Да, - ответила она. 
- Тогда могу я придти завтра вечером и купить это платье?
- Конечно. Мы работаем от 10.00 и до 22.00. Приходите в этот промежуток времени.
- Спасибо!
После недавнего показа мод я зашла в примерочную и оделась в свою первоначальную одежду. Дин всё также общался с персоналом и уже собирался уходить, когда увидел, что я вышла оттуда. Я не стала мучить его, и просто пошла к выходу. 
- Спасибо за сегодня, - сказала я, когда мы немного отошли от магазина.
- Да не за что.
- Наверно, было бы лучше, если бы я всё-таки сама выбрала платье, а то ты уже не удивишься, когда увидишь его на концерте, - улыбнулась я.
- Ничего. Я рад, что увидел тебя в нем первый. 
- Ты сейчас пойдешь обратно в академию? – спросила я, пока мы шли.
- Да. Надо ещё немного потренироваться перед концертом. Я немного волнуюсь.
- А твои родители придут? – продолжила я и подула на руки, чтобы согреть их.
- С какой это стати!? – удивился Дин и вопросительно посмотрел на меня. – Они никогда не воспринимали игру на гитаре всерьёз. По-моему они даже не слушали меня ни разу.
- Вот как. Прости.
- Ничего. Главное же, что твой брат придет. 
- Не уверенна. Ему в последнее время нездоровится. Даже реже стал подходить к пианино в доме, - продолжала я греться.
- У вас в квартире пианино стоит?!
- Ну что ты! Обычный синтезатор, но для тренировки сгодится. Я вот только волнуюсь, поправится ли он? 
- Конечно, поправится, - сказал Дин и потрепал мои волосы, - глупышка! …Держи! – он снял с руки перчатку и предложил её мне.
- Спасибо, - немного удивлённо, но я приняла её и одела. А вторую руку вместе со своей он засунул в карман его куртки.
- Не против? – спросил он. В ответ я лишь покачала головой.
Мне стало так тепло на душе. Я немного смущалась смотреть ему в глаза, но иногда удавалось незаметно сквозь пряди волос. В первые минуты он крепко сжимал мою руку, чтобы она быстрее согрелась, со временем он давил на неё всё меньше и меньше и под конец пути наши руки еле касались друг друга. Хотелось, чтобы он опять сжал её как в начале, но пришло время расставаться, и моя кисть вынырнула из кармана его куртки.
Я сказала Дину, что должна сходить домой, и мы разошлись. Однако вместо сказанного, я спросила адрес родителей Дина у директора академии и направилась к ним. Одобрение родственников в выборе профессии ребенка очень важно, даже если по виду не скажешь. И когда они дают добро, будто камень с плеч. Поэтому я не могу в таком виде оставить отношения его семьи.
На улице начало холодать и я ускорила шаг, чтобы не простыть. Родители Дина жили далековато от академии, но я добралась быстро. …Интересно, а где сам Дин живет? Мои ноги начали замерзать, я набрала номер квартиры на домофоне и отчаянно ждала ответа.
- Алло? Кто это? – прозвучал суровый женский голос.
- Простите, вы – Королькова Анникка? – уточнила я.
- Да.
- Я – Милена Розочкина. Учусь в академии вместе с вашим сыном, Дином. Мне нужно с вами поговорить.
После такого представления последовала пауза длиною в полминуты или чуть дольше, но дверь в дом мне всё же открыли. Я быстренько вошла в парадную и поднялась на лифте на указанный этаж. Ноги всё ещё ощущали холод, но я знала, что сейчас они согреются, и просто решила забыть об этом.
Я смирно ждала любого, кто открыл бы мне дверь в квартиру. И через несколько минут  передо мною предстала  женщина, она  с призрением посмотрела на меня и сказала:
- Значит, ты – Милена? – переспросила она, не веря своим глазам. 
- Да. Извините, что без приглашения, но мне нужно поговорить с вами о Дине. Ваш муж дома?
- О чём ты хочешь поговорить? – продолжала она свой вопросник.
- Извините, могу я войти? Через порог не хочется говорить.
Женщина неохотно впустила меня в свою обитель и закрыла дверь. Она провела меня в гостиную и оставила в одиночестве, пока объясняла все своему мужу. У директора я спросила имя и фамилию только мамы Дина, поэтому не знаю, как зовут отца. 
…Похоже, что у Дина цвет волос Анникки. 
Их квартира была богато обставлена. Конечно, я знала, что они не бедные, когда входила во двор этого дома, ведь он даже был ограждён забором. В комнате, где я находилась, преобладали светлые оттенки. Мебель была белого цвета с позолоченными рисунками на ней. Диван также был светлым, поэтому я старалась сидеть аккуратно на краешке, чтобы не испачкать его. Стены были покрашены в бежевый цвет. Кажется, живут они здесь недолго. В комнате мало обычного вещей и, по-моему, сам этот дом начал продаваться недавно.
Я просидела недолго, хотя может меня, так заинтересовала обстановка, в которой я находилась, и время пролетело незаметно. В комнату вошла миссис Королькова, а за ней и мистер Корольков. Отец Дина был похож на преуспевающего офисного сотрудника со счастливой семьёй. Его улыбка была такой же сияющей, как и улыбка Дина. Я встала и поздоровалась с ним, похоже, он хороший человек. 
- Итак, о чём ты хотела поговорить? – сразу перешла к делу миссис Королькова.
- Да, я хотела поговорить о будущей профессии вашего сына. А именно, о музыке.
- Так, всё! Я ухожу! – сразу вскочила она.
- Успокойся, Анни! Присядь и выслушай, что тебе скажет это девочка, - сказал мистер Корольков и сел в кресло, что стояло напротив дивана. Миссис промолчала и покорно села в соседнее кресло.
- Спасибо. Я пришла сюда, потому что узнала, что вы не одобрили выбор Дина. Я хотела узнать почему. Ведь для него это одобрение очень важно. Не знаю, может этого не видно, но это давит на него, он чувствует себя ненужным!
- Как тебя зовут? – спросил мистер Корольков.
- Милена… Милена Розочкина.
- Милена, - продолжил он, - какова вероятность, что Дин станет успешным музыкантом?
- Причём здесь это?
- Ответь! Какова вероятность, что он привлечет людей к своей музыке? Какова вероятность, что он будет зарабатывать приличную сумму, чтобы прожить? Какова вероятность, что он не умрет со своей музыкой в рассвете сил из-за внешнего влияния?
- Ну… наверно 50 на 50.
- Видишь. В таком случае новичок как он либо поднимется на пик своей карьеры, либо упадет ниже земли. Слишком рискованно! В других профессиях есть золотая середина, до которой может добраться большее количество.
- Тогда, могу я задать вам пару встречных вопросов? Вы видели искру в его глазах? Нет. Вы видели огонь в его глазах, когда он играет? Вы видели его улыбку, когда музыка, которую он создаёт, нравится другим? Вы хоть раз слышали его игру на гитаре?
- Нет. И я не уверен, что это относится к делу.
- Вы не уверенны. В таком случае придите через два дня, 25-ого числа, на концерт. Он будет в актовом зале нашей академии. Взгляните на него, послушайте игру и почувствуйте, что он хочет сказать. А мне нужно идти.
- Проводи её, Анни,- уставшим голосом сказал мистер Корольков.
Я вышла в прихожую и начала обувать свои ботинки. Королькова Анникка, мать Дина, пошла следом и встала недалеко от меня. Из её уст раздался с громким эхом неожиданный вопрос:
- Ты любишь его?
Зрачки рефлекторно сузились, моё тело онемело, и только руки дрожали от удивления. Моя голова опустела. Будто мозг отключился, и я не знала что сказать. Что мне ответить?
Я вышла из территории нового дома, где в одной из квартир жили родители Дина. Думаю, они всё поймут, когда прослушают его выступление. Они обязаны. Ведь это их сын.
- Сумерки… - прошептала я, когда взглянула в небо.
Мои ноги сами вели меня к дому. А глаза не могли оторваться от волшебного небосвода, в котором сливались и смешивались все оттенки фиолетового и розового цветов. Луна еще слабо, но начинала озарять нашу планету своим ярким светом. Она завораживала, показывала всю свою красоту и тихо нашептывала: «Я красивее солнца». 
Я опустила голову, когда насытилась этим видом и тут же упала на землю. Меня кто-то очень сильно толкнул, что я чуть сотрясение мозга не получила. Когда я открыла глаза, чтобы посмотреть на неизвестного, это оказалась Розетта. Она сама еле стояла на ногах и тяжело дышала. Её волосы были растрепаны, лицо мокрое и красное.
- Что случилось? – попыталась я понять ситуацию.
- Андрей! – выкрикнула она. – Он в больнице!
- Что?! Брат?
Розетта не собиралась долго ждать меня. Она сразу взяла мою руку, чтобы я встала, а потом схватила её очень крепко и повела за собой. И всё, что произошло она, рассказала мне по дороге.
- Сегодня я должна была зайти к вам домой, чтобы послушать игру Андрея. Он предложил это пару недель назад. Однако вчера Андрей  позвонил мне и неожиданно отказался от встречи. Меня это насторожило, поэтому на следующий день я всё же пошла к нему. Когда он открыл мне дверь, его вид не радовал. Он был весь мокрый и уставший, такое чувство, что не спал несколько дней за пианино. Однако он даже не садился за него. Ноты, которые надо было выучить лежали всё также в файле в гостиной на полочке, а пианино стояло с закрытой крышкой. Конечно же Андрей был не сильно рад моему визиту, но всё же предложил войти и сделал чай. А потом… он упал в обморок. Я не знала, что делать и вызвала скорую. На месте врач не определил, что с ним, поэтому его отвезли в больницу. Когда он очнулся в палате, сказал, чтобы я нашла тебя. Однако… я до сих пор не знаю, что с ним.
Рассказ Розетты был длинным и звучал почти всю дорогу до больницы. Я немного побаивалась той атмосферы, в которой постоянно находятся врачи, но моё беспокойство за жизнь брата было сильнее и я вошла в здание больницы следом за Розетт. 
Её ноги дрожали, а лицо хоть и пыталось изобразить спокойствие, но из уголков глаз всё-таки пробивались слёзы. Руки не слушались её и с трудом смогли вытереть капли воды с лица. Розетт взяла себя в руки и смело зашла в палату, где лежал брат.
- Андрей! – выкрикнула она и подошла поближе.
Он лежал на больничной кровати весь измученный, но когда мы вошли,  его нежная улыбка расплылась по лицу. Он увидел меня и, кажется, почувствовал себя виноватым.
- Прости. В последнее время я себя чувствовал очень слабо, но ничего не сказал тебе. 
- Главное, чтобы после всего этого тебя привели в норму, - попыталась я его понять, - иначе я не услышу игру братика на концерте. …Так в чём причина?
- Они ещё не огласили диагноз.
В палате наступила тишина. Все чувствовали себя виноватыми и не знали, что сказать. Андрей чувствовал вину за то, что врал о своем добром самочувствии, а мы с Розетт винили себя, что не заметили его состояния. Но тишину прервал скрип двери, на которую все обратили внимание. В палату вошел лечащий врач и озадаченно сказал:
- Обычно в таком случае виновато переутомление, но с вами всё в порядке, нужно провести дополнительные анализы и выяснить причину обморока. 
«- Ты себя хорошо чувствуешь? – улыбка быстро проскользнула на лице и в миг исчезла. В его глазах играло отчаяние. 
- Да. Что-то произошло? Сам-то в порядке?
- Со мной всё хорошо. По телевизору сказали что в нашем районе плохая экология и это дурно влияет на сердце. Просто должен удостовериться, что с тобой всё хорошо. В конце концов, я несу за тебя ответственность,  пока родителей нет рядом», - вспомнила я разговор с небольшим сроком и тут же поспешила сказать:
- …А! Сердце, его сердце в порядке?
- Сердце? – удивился доктор. – У него был нарушен ритм сердечных сокращений, но… Что ж, думаю, проверить не помешает.
С этой фразой он удалился. А мне нужно было домой, чтобы ещё разочек поиграть перед сном на пианино. Поэтому я попрощалась со всеми и пожелала удачи Андрею. 
Я уверенна он выкарабкается. 
Так и прошли два дня. Так я и прожила в волнениях. Так до сих пор я и не узнала, что с ним. И все эти дни я почти не играла на пианино. Розетта пропала и не берёт телефон, а у меня сегодня концерт, на котором я должна себя проявить. До этого момента я ждала и думала, что Розетт сообщит мне диагноз Андрея, но сегодня после концерта я сама пойду к нему и всё узнаю. Всё ли с ним в порядке?..
Я встала с кресла и ещё раз посмотрела на своё отражение. Платье, которое я вчера купила в магазине, всё также хорошо смотрелось, даже сумочку нашла под него. Сегодня очень важный день. Я должна сыграть ради Андрея и спеть ради Дина. 
Дорога была не длиной, и я… удивительно долго добиралась в этот раз. Казалось, стою на одном месте. Видимо это всё из-за моего состояния. Мои ноги уже с раннего утра устали непонятно от чего. Да и всё моё тело в целом, только мысль о Дине придавала мне сил и двигала вперед.
В актовом зале уже было много людей, но всё же места для гостей ещё были. Тех, кто выступал было очень мало. Наверно, играли в соседних классах. Я решила последовать их примеру и направилась в дальний отсюда класс. Там уже стоял возле окна Дин и смотрел куда-то вдаль.
Он был одет едва ли наряднее чем обычно. Его тёмные джинсы и белая рубашка были полностью помятые, не говоря уже о том, что он даже не расчесался.
- Что-то случилось? – спросил он, когда увидел меня.
- Ты что, проспал? 
- Ты как это поняла?! – удивился он.
- Боже… Ты выглядишь ужасно, - рассердилась я и вытащила расческу из своей сумочки. – Утюга у меня нет, так давай хоть причешу тебя.
В ответ он мне лишь улыбнулся и смирно сел на стул. Я встала сзади и начала расчесывать его шевелюру. Его волосы были мягкие как у котёнка. На моём лице непроизвольно скользнула улыбка.
- Знаешь, - начал Дин, - зато ты сегодня неотразима. Это платье тебе действительно идёт.
- …Спасибо. А почему ты проспал?
- Немного переволновался. Пустяки! А вот что с тобой?
- Ты о чём? Я вообще-то пришла вовремя!
- Я же вижу, - он поднял голову, и я увидела его лицо. – Ты вошла сюда настолько взволнованной, что это нельзя было не заметить. Что-то случилось?
После этих слов я больше не могла сдерживать эмоций и опустив мой лоб на его, заплакала. Открыто и очень горько я заплакала. А он просто продолжал смирно сидеть и иногда говорил: «Всё хорошо. Хорошо».
- Я… так ждала этого концерта. Играла… ночами напролёт. Соседи приходили каждый день и жаловались на шум, а я… всё равно продолжала. Это… было очень важно для меня, но сейчас я совершенно не готова. Мои руки дрожат и не хотят меня слушаться, вспоминая ноты, забываю даже самые лёгкие моменты, и голова болит от напряжения, как после долгого вечера в клубе.
- Ты справишься. Я уверен в этом. Все эти переживания очень давят на тебя, но когда сядешь за фортепиано забудь о них. Тебе станет намного лучше, и ты почувствуешь свободу, а ноты сами вспомнятся, если пальцы научены.
- …Спасибо, - это всё, что я могла ему сказать. В конце концов, я так виновата перед ним. 
По школьному радио объявили начало концерта и мы переместились в зал. Перед нами играли и пели половина школы. Все они были хороши. Кто-то играл, а кто-то пел. Кто-то выступал в дуэте, а кто-то соло. Кто-то был уверен в своих силах, а кто-то очень волновался за каждый пройденный шаг. Однако не смотря ни на что, все они выходили и показывали на что они способны, это придало мне сил. И после 27-ого номера, объявили меня.
Я последовала совету Дина, и когда наступил мой момент выступать, я постаралась забыть о прошедших трёх днях и села за пианино. В зале было много народу, и я даже заметила сидящих родителей Дина. Маленький выдох и мои руки на пианино. Пальцы начали бегать по клавишам. И как только я вспомнила цель этой игры, из-под моих пальцев вновь начали появляться огоньки. Однако на этот раз они все были ослепительно-золотого цвета, которые разлетались по залу и проникали в души людей. Моя музыка возвышалась и цепляла зрителей своей мелозвучностью. И как только я сыграла вступление, мой голос как приятный запах разлился в здании и нарастал с каждой секундой:
Поддамся своим мыслям,
Забудусь, земной мир покину,
Секунды в горсть текут дождём- 
Сосуд души до верха я 
Заполняю ледяным огнём.

Говорят, что в одну реку второй раз уже не суждено войти нам,
Но знакомых волн теченье наполняет силой моё сердце снова.

Спой песню о любви, что живёт внутри,
Никем не видима, не слышима.
Улыбку лишь на миг ты подаришь мне-
Её прекраснее в целом мире нет.

Пусть грянет одиночество,
Затянет меня в повседневность,
Я знаю, предчувствую-
Других причин не надо, - ты
Развеешь печаль мою.

Но, вверяя всё судьбе, воспоминанием стану для тебя я скоро,
И слетает с моих губ признанье робкое: "Ты мне безумно дорог".

Спой песню о любви, что живёт внутри,
Никем не видима, не слышима.
Ты смотришь на других, но лучистый взгляд
Теплом объял, любя, одну меня.

Волю подари - я улечу,
Тени испугавшись, промолчу.
Впитывая песни каждый звук,
Возвращаюсь в плен твоих горячих рук... навсегда...

Спой песню о любви, и тебе вдали
Ответит эхо слов, забытых снов.
Ты смотришь на других, но лучистый взгляд
Теплом объял, любя, одну меня.

И в песне о любви только я и ты,
Мгновенье нашей встречи - в вечность длинной...
Знаешь, я тебя... тоже люблю...
Музыка завладевала слушателей, а голос как тысяча нитей охватывал их и не отпускал до конца произведения. В завершении выступления зал бурно зааплодировал мне, но, похоже, директор и другие члены комиссии были не слишком рады. В конце концов, я сыграла собственное произведение и, конечно, они это заметили. 
Я встала из-за пианино и поклонилась залу. Где-то в пятом ряду сидели родители Дина. Отец ошеломлённо смотрел на меня, а мать только улыбнулась. Некоторые участники начали перешептываться, когда заметили, что это не мелодия известного музыканта и даже не переделка, это – моя симфония.
После выступления Дин сразу же нашел меня и похвалил за хорошо проделанную работу. После этого подошли его родители. Он был удивлен, только увидев их, не говоря уже о словах, которые они произнесли:
- Знаешь, сегодня мы пришли послушать твою игру на гитаре, - спокойно начала говорить мать Дина с виноватым лицом.
- До этого мы не верили, что музыка может дать будущее не только тебе, - продолжил отец с легкой улыбкой, - но и другим подросткам похожим на тебя. 
- Однако находясь в этой атмосфере, среди людей, которые живут этой мечтой «стать известным музыкантом», мы поняли, что не надо было быть такими агрессивными. Сегодня мы хотим услышать твою игру, и в этот раз и далее мы будем поддерживать тебя.
Дин был рад такому неожиданному их заявлению. Кажется, он очень долго ждал этих слов. Пока семья воссоединялась, я заметила в конце зала фигуру Розетт, которая через несколько секунд поспешила уйти отсюда. Я извинилась перед Дином и поспешила за ней. К счастью она не далеко убежала. В коридоре, в пару метрах от зала я догнала её.
- Что вообще происходит? – сказала я, когда отдышалась после пробежки. 
- Я не должна быть здесь. Андрей просил меня не говорить, но я должна. Только оставь в секрете наш разговор! – её лицо было напуганным и взволнованным.
- Хорошо, что случилось?
- Пошли со мной в больницу, там ты всё поймешь.
Розетт было очень загадочна, но последовала за ней не задавая лишних вопросов. У неё на руке, возле самого запястья, была приклеена бумажка, на которой написан номер «29». Это означало, что она должна была играть на скрипке после меня, но всё же пошла в больницу, чтобы помочь Андрею. Так вот какова её любовь.
Розетта всю дорогу шла быстрым шагом, чуть ли не бежав, поэтому я видела только её спину, но всё равно я поняла, что она также напряжена. Даже быстрая походка выдавала её. Кроме этого она очень сильно сжимала кулаки. Иногда оборачивалась посмотреть на меня, чтобы проверить на месте ли я. А её взгляд только и говорил: «Прости».
В больнице мы сразу же поймали врача, который отвечал за здоровье Андрея. Он был не в лучшем настроении, но всё же объяснил мне всю ситуацию: 
- Пациент Андрей Розочкин… - листал он свою папку, с которой ещё в прошлый раз ходил. – У него эндокардиальный фиброэластоз. При таком диагнозе единственное, что может помочь, это пересадка сердца. Однако из-за его редкой группы крови, у нас нет донора и, возможно, не найдётся.
- …Могу ли я быть его донором? – приняла я решение, выслушав его.
- Милена! – удивилась Розетта.
- Ты его сестра? Милена Розочкина? Верно?
- Да. Я могу быть его донором!? Какие анализы нужны? Я всё сделаю!
- Для начала,  успокойся. Я не могу провести операцию без разрешения родителей. Вам обоим по 16 лет!
- Но…  они не доступны. Сейчас они где-то в Америке и еще не сообщили своего адреса и контактного номера!
- В таком случае, я не могу ни чем помочь.
- Пожалуйста, спасите брата! Если вам нужно, чтобы родители что-то подписали, они сделают это после всего! Только, пожалуйста, спасите его!..
- …Я попробую поговорить с остальными и узнать на счет анализов, но пока что ни на что не надейся. Подожди полтора часа.
- Хорошо!
В уголках глаз появились слезы, и я быстро вытерла их, пока Розетта не увидела. 
- Наверно, поэтому брат просил тебя не говорить ни о чём. Ты наверняка сразу захотела быть его донором, - проговорила я.
- У меня не подходящая группа крови… - виновато ответила она. – Зачем ты сразу вызвалась быть донором?! Ты хоть понимаешь, что тебя ждет?
- Я не сильно разбираюсь в биологии, но сердце самый важный орган нашего тела. И если медлить с его лечением, станет только хуже. Плюс ко всему, мама до отъезда просила за ним присмотреть. Я просто не могу оставить его. Знаешь, раньше я сильно волновалась за него. Он днями сидел за пианино и не ел, пока я его не усаживала за стол силой. Он садился за пианино босиком, когда болен и вечно приходилось смотреть, чтобы он не навредил себе ещё больше. Сейчас возле него есть ты, и я  уверенна ты позаботишься о нём. В будущем он станет известным музыкантом, который перевернёт наше представление о музыке, только надо ему дать шанс.
- Ты либо очень смелая, либо идиотка, но твой поступок достоин уважения.
- Что ж, не говори Андрею, что произойдет. Я пойду, попью чего-нибудь в кафе, а ты иди к нему.
У меня есть полтора часа. Что я хочу сделать за это время? Сильно-то не развернешься. Пожалуй, для начала напишу письмо. Иначе так и останется всё покрыто тайной.
Мне пришлось зайти в пару канцелярских магазинчиков, чтобы купить всё необходимое. После этого я направилась в кафе «Солнечный дом» и села за любимым столиком возле окна. 
- С чего бы начать?
Мои руки сами писали строчки, а перед глазами просто проносились все самые приятные и не очень моменты. На бумаге за час я должна была сказать, что я чувствую. Я должна была всё рассказать и объяснить за час.
Через определённое время мне позвонила Розетта и сказала, чтобы я пришла. Всё хорошо, только надо пройти некоторые процедуры. Операция состоится.
Я быстро собрала все свои принадлежности и направилась в больницу и перед процедурами договорилась с Розетт, чтобы она выполнила одну мою услугу. Каждый миг был для меня важным, потому что мог быть последним. 
Андрей не знал, что я здесь и что я всё знаю. Розетт сообщила ему, что сердце взяли у девушки, которая попала в автокатастрофу. Для него я буду жива еще некоторое время. И… для Дина, наверное, тоже. 
Пришло время и настало время операции. Мои руки очень сильно дрожали и показывали страх. На лице не высыхали слезы, но всё же я прошла в операционную. В меня сразу ввели какие-то препараты, и я заснула. Мои веки стали тяжелыми и я закрыла глаза.
Прощай Дин, Андрей, мама, папа, Розетт и все те, кого я люблю и кем дорожу. Сегодня закончится моя жизнь, и нить моей судьбы оборвется. Я никогда не могла представить себя в старости. Нет, я даже не представляла свою жизнь через 10 лет. Только в последние дни Дин дал мне надежду на будущее. За это я ему благодарна. Андрей всегда учил меня основам игры на фортепиано и дал мне толчок к чему-то неизвестному, но желанному. Спасибо ему за всё, что он сделал для меня. Розетта очень добрая девушка. Она поддерживала меня и брата в самые нелегкие моменты. Удачи ей во всех начинаниях. Я верю, они будут счастливы!
***
После операции Андрей разузнал все детали и та ситуация, в которой он оказался, очень напрягала его. В первое время он закрылся ото всех и ни на что и ни на кого не реагировал, но его смогла оживить Розетт, и вскоре Андрей вернулся к привычной жизни. Правда, не без сожалений.
А через 10 дней после смерти Милены, Розетт отдала письмо Дину, которое написала в свой последний час.
- Это её последняя просьба. 
Розетта отдала письмо Дину в классе с пианино, где он с Миленой проводили всё своё время. Долгое время он не решался его открыть, но через пару дней всё же решился.
«Привет! Немного странно писать человеку, с которым недавно говорил. Знаешь, в моей голове совершенно пусто, хотя нужно столько всего сказать.
Для начала, спасибо! Ты сделал для меня очень много. За последние дни я действительно почувствовала себя живой. Каждый день я вставала с улыбкой и с ней же собиралась в школу, чтобы поиграть на пианино и увидеть тебя. Ты очень дорогой для меня человек. Именно поэтому я постаралась сделать что-то хорошее и для тебя.  …Твои родители милые люди и я всего лишь сделала толчок для вашего воссоединения. Я видела, как ты был рад их приходу. 
Сейчас за окном сияет солнце, и плывут облака по небу. Такой мирный денёк, а таит в себе столько нового и неизведанного. 
Прости, что не смогла услышать твою игру на гитаре. Я действительно хотела её услышать.
А помнишь, как мы впервые встретились? Тогда я была заворожена твоей музыкой и ловила каждый звук, который ты играл на гитаре. Мне казалось, что такую душевную музыку может сыграть только девушка, но передо мной предстал ты. Это меня немного смутило. Невольно я начала открывать тебе свою душу. Ты мне показался бунтарём и просто отреченным парнем, но мои сомненья рассеялись в следующую встречу. Ты оказался добрым, заботливым и любящем парнем. Рядом с тобой мне было легко и радостно. «Будешь моим другом?» - эта фраза не прозвучала в определённый момент, мы и без того  знали, что станем друзьями. С того самого дня как повстречали друг друга. 
Через некоторое время ты мне признался, но тогда я ещё была не готова ответить на твои чувства. Я просто не могла. Перед этим мне нужно было попрощаться со своей старой «я», которой нравился брат. Иначе ты не был бы во мне уверен. И знаешь, после концерта с моих рук и ног будто сняли оковы, я стала свободной. И первым делом я хотела сказать тебе в лицо: «Я люблю тебя».
С того момента, как услышала твою живую и красочную музыку, с того момента, когда поняла, что ты за человек, с того момента, когда ты открылся мне, я влюбилась в тебя. Прости, что так поздно, прости, что опоздала, но я не могла сказать это раньше.
Твоя мама на днях спросила меня:
- Ты любишь Дина?
И знаешь, я ответила «да». Видимо, уже тогда я не могла об этом не сказать, я не могла не закричать об этом.
Только не закрывайся в себе после всего, не веди теперь жизнь волка-одиночки. Ты действительно хороший человек и я не хочу видеть тебя в депрессии или в печали. Улыбайся и продолжай бороться, с тобой обязательно случится что-то хорошее и оно затмит весь сумрак, который преследовал тебя. Только верь! Также как верил в меня, мою игру и способности.
Не будешь грустить? Будешь продолжать играть? Забудешь меня? Сочинишь 100 своих песен?
Как же много вопросов в моей голове и… не знаю, как там всё устроено на небесах, может, я вернусь на землю в другом теле, но если я буду на верху, обязательно договорюсь о твоем благополучии. Удачи тебе, мой рыцарь!»
«Не будешь грустить? Будешь продолжать играть? Забудешь меня? Сочинишь 100 своих песен?» - вновь прочел Дин.
- «Не будешь грустить?»
- Ни за что.
- «Будешь продолжать играть?»
- Конечно.
- «Забудешь меня?»
- Никогда.
- «Сочинишь 100 своих песен?»
- Ха-ха! Это очень сложно, но я постараюсь.
- «Удачи тебе, мой рыцарь!»