Онлайн чтение книги СЕГАРТ. Мощь воды (Книга вторая) SEGART. The power of water (2 book)
1 - 2

Утром у Мэхана случился серьезный разговор с отцом, и Ораф был не доволен решением сына, но не стал перечить любопытным порывам и, дав пару дельных советов, пожелал удачной поездки в деревню:

- Да поможет тебе Божественный Сея! Передавай от нас с Даруном, Глену, солнечного утра!

Мэхан пришпорил коня; Восход, одобрительно заржав, ускорил ход. Привычная дорога, по которой можно ехать хоть закрытыми глазами, сегодня не радовала краширца. Утреннее откровение с отцом незримо давило своей тягостной дланью и Мэхан хотел поскорее избавиться от ноши совести, а этому мог помочь лишь землянин.

«С чего бы мне начать? – сеюиц стиснул челюсти так, что скрипнули зубы. - Как Глен отреагирует на это? Удивится? Откажется?» Всадник красиво вошел в поворот и конь под ним, прочувствовав возбужденный настрой хозяина, заработал ногам еще быстрее. Ветер засвистел в ушах, но сбивать темп не хотелось; страж гнал в Марсай.

«Скажу Глену все как есть, - Мэхан чуть потянул на себя поводья, сбавляя ход Восхода. - А вот откажет или нет. Тут другой вопрос».

Показалась живая изгородь, опоясывающая деревню кольцом. Сеюиц въехал в проход, максимально сбрасывая темп. По улицам прохаживались люди, спеша по своим делам: кто с поле, кто в лес, кто на реку.
Марсайцы дружелюбно махали Мэхану, и он также отвечал им, то и дело, сдерживая разгоряченного коня, стараясь ехать медленно, не давая повода для беспокойства. Пусть даже после нападения прантов и минуло около цикла и огненные твари больше не беспокоили деревню, вид быстро скачущей лошади и взволнованный всадник - не лучшая картина для мирного утра.

Мэхан спешился возле дома Тэсса. Родной дом Ланы был тих. «Не уже ли все ушли? – на мгновение страж выжидающе замер на крыльце, прислушиваясь к звукам. Где-то в глубине дома он расслышал шаги и уверено открыл дверь.

Мать Ланы – Скофа - спускалась  по боковой лестнице от пристройки, прижав к боку тяжелую плетеную корзину, доверху наполненную бельем. Она замерла от неожиданности, но тут же улыбка радости озарило лицо женщины. Босые  пятки быстро просчитали оставшиеся ступени.

- Мэхан! Солнечного утра, сын мой! 

Краширец мгновенно выхватил из ее рук корзину и ловко поставил на пол. Страж крепко обнял женщину.

- Как Лана? Есть весточка?

- Да. Вчера прилетел Него - варк матери. Все здоровы. Да озарит, Всемилостивая Юи, светом наш народ.

- Да озарит, Всемилостивая Юи, светом наш народ.

Сеюйцы приложили руки к груди, где бились в тихом счастье сердца.

- Лана скучает по вам, - продолжил страж, прерывая молчания. – Чувствует себя прекрасно и ощущает толкания в лоне. Мия учит ее вышивать и петь ритуальные песни.

Страж еще раз пересказал долгожданное послание матери. Скофа, украдкой смахнула подступившие слезы; она скучала по дочери, но не могла противиться решению Верховной жрицы - забрать старшую дочь в Солнечный храм.

- Лана теперь Избранная небесного стража, - Лия ласково, но строго, попеременно смотрела в лица родителей невестки. – Она не солнечная жрица, но ей уготовано выносить в своем лоне семя Божественного Сеи. Ее жизнь теперь будет проходить за стенами Солнечного храма, такова воля Вселюбящей Юи.  Я присмотрю за ней. За моей младшей дочерью. Я буду присылать варка каждое Полнолуние. Да озарит, Всемилостивая Юи, светом наш народ.

И родные Ланы смерились, видя счастье дочери, любовь небесного стража к обычной деревенской девушке.

«Он и сам видит ее не так часто, - марсайка смотрела, как Мэхан с непостижимым изяществом нагнулся к корзине и с легкостью приподнял ее. – Он здесь. В Лаярде. Наверно тоже сильно скучает, - и тяжко вздохнула. - Таково бремя стражей».

- Куда отнести, матушка?

- Во двор. Надо развесить.

- Развесить, так развесить, - весело повторил Мэхан и двинулся на выход. – Скофа, я приехал не только к вам. Мне еще надо свидится с Гленом. В прошлый раз я не смог сразу найти его. Думал он у себя дома, а, оказалось, уплыл с рыбаками. Вы не знаете где он сегодня?

Скофа задумалась.

Невдалеке послышались переливы звонкого смеха.

- Там может быть Коя, - встрепенулась марсайка. Она торопливо пошла по тропинке к дороге и, выйдя за околицу, окликнула: - Коя! Ты не знаешь где твой брат?

 - На реке.

- А Глен с ним?

- С ним. Должно быть, они в лодочном сарае.

Скофа махнула прощальным жестом и повернулась к Мэхану, а тот уже взбирался с седло.

- Да обережет вас Божественный Сея, матушка, - пожелал на прощанье страж и выехал со двора.

Мэхан взобрался на крутой склон. Его взору престала привычная местность: лес, поля и река. Вийга широкой синей полосой лежала меж равнин. Она неспешно текла, неся свои искрящиеся воды, вбирая в себя мелкие речушки и ручейки, становясь с каждым накатом полноводнее. Величественная, глубокая, поцелованная тысячами лучами Юи, не видимых, но ощутимых рук богини, таких ласковых, таких теплых. А напротив пушистой стеной вставал лес - дом и дар сеюйцам от все той же щедрой богини – Вселюбящей Юи.

Небесный страж вздохнул полной грудью. Благоухание трав, цветов, свежей листвы, плеск воды вошли в него и разлились по телу, обогащая. Мэхан наслаждался дурманящими потоками дразнившие обоняния, заставлявшие ноздри трепетать. Только небесные стражи умеют различать самые тонкие запахи, даже еле уловимые, находить их источник, даже если он будет в двух крэтах от них; деревенские так не могли, они не обладали семенем Сеи, этот дар был недоступен им.

Мэхан закрыл глаза и еще раз глубоко вздохнул. Теперь он целенаправленно искал один запах в многоголосном букете фимиама – запах Глена. Землянин пах практически как все, но чуть по-иному; в нем была нотка непонятного едва ощутимого, жгучего, горьковато-пряного аромата, с которого, если долго акцентировать на нем внимание, хотелось необузданно бегать, скакать и даже орать во все горло. Эта особенность в запахе Глена будоражил в Мэхане звериное естество, призывал явиться сегарту, и страж не понимал, почему так происходит.

Мэхан прикоснулся к груди. Ему вспомнились давняя жуткая ночь, (после пропажи Югарта), когда землянин разбудил его страшными криками, блеск безумных темных глаза и струи этого одуряющего навязчивого запаха тяжелой поволокой висевшие в опочивальне Глена. Он еще не раз потом терзал себя за то, что по глупости, жалея землянина, лег в его постель.

В тот раз Мэхан, как мог, пытался мысленно отвлечься, подавить в себе желание принюхиваться к Глену. Он неподвижно лежал и приказывал себе думать о чувствах Глена, о его горе, об Югарте, об Эхане, о матери, об Мии, (сердце защемило с тоски), думать о Лане, проваливаясь в пелену сна. Но запах, жгучий, въедливый, пряный запах коварно прокрался в мозг, поработил разум и заставил проснуться.

Тусклая, сизая, предрассветная полумгла царствовала в комнате. Силуэт соседа четким контуром проступал на фоне преддверия утра. Мэхан, до каждого отдельного волоска, различил взъерошенные локоны, небрежно упавшие на подушку, и открывшуюся взору беззащитную шею.

Страж, как завороженный, привстал. Неведомая сила подтолкнуло его нависнуть над спящим юношей. Он с шумом вобрал в себя упоительный воздух, несущий в себе отраву. В голове вспыхнул ослепляющий свет. Краширец ощутил, как потаенное, черное, склизкое нечто заворочалось в нем, рвясь на волю, серо-голубые глаза хищно сузились, рот оскалился. Тихий сдавленный рык наполнил опочивальню.

Мэхан безотрывно смотрел на шею, на темную кожу, так сильно контрастирующую с белизной подушкой. Глен мирно спал, не зная, что находится в шаге от опасности. Его спящее лицо, хранящее в себе едва уловимые черты прошедшего детства, отражало уязвимость перед намереньем Мэхана - впиться в пульсирующую жилку на шее и душить, душить, душить, с ожесточением вгрызаясь в теплую плоть.

Внезапно чужая ладонь легла на плечо стража и властно сжала его.

- Остановись, сын мой, - потребовал спокойный голос.

Волна дрожи сотрясла молодое тело. Мэхан непокорно мотнул в несогласии головой и снова оскалился.

Рука сильнее сдавило плечо.

-  Сея покарает тебя. Ты знаешь, что это - зло. Он не вонрак, не сгрот, он человек.

Мэхан, рыча, обернулся и со всей силой обхватил отца. Он цеплялся за Орафа, как цепляется утопающий за спасительное бревно. Дурман рассеивался. Мэхан, уткнувшись в отцовскую грудь, рыдал.  

- Ты все сделал правильно, сын мой, - хранитель успокаивающе гладил сотрясающую спину сына, золотистые волосы. - Глен дитя другой планеты. Другого мира.… Тут нет твоей вины.

Мэхан не открывая глаз и насторожено, медленно повел носом, поворачивая голову с севера на юг. Тягостное видение в нутрии головы исчезало, таяло, как туман припекаемый солнцем, и тут он поймал его – легкий ветерок принес запах друга, а с ним еще другой, привычный – запах брата-сеюйца. Страж, пришпорив коня, и поскакал в нужном направлении.