Онлайн чтение книги Недоразумение или Лучшее летнее приключение Misunderstanding or Best Summer Adventure
На следующий день после недоразумения

Я проснулся рано и, не открывая глаз, слушал «разминку» барабанщиков на двух сценах. Сначала один выдавал музыкальную дорожку, затем второй с малой сцены в километре от него повторял. Это какой-то артистичный юмор, не иначе.

Солнце уже стало припекать спину. Я чувствовал, как палатка нагревается и воздуха стало катастрофически не хватать. Все-таки хорошо, что я вчера не пил. Голова ясная, все воспоминания на месте. Никто не забыт, ничто не забыто, особенно, то чем вечер закончился.

Приоткрыл глаза, посмотрел на Митрича, который развалился рядом со мной. Ему тоже было жарко. Темные волосы прилипли ко лбу. Над верхней губой бисеринки пота.

Я осторожно вылез наружу и потянулся. Палаточный городок еще спал, редкие фанаты ползали по территории. Вероятно в поисках своего «стойбища». Сняв с себя кофту, накрыл ею крышу, чтобы солнце не тревожило спящего. Затем тихонько забрался обратно, оставляя открытым вход. Нужно же выветрить спертый воздух.

Митрич спал и не дернулся ни одним мускулом, пока я ползал вокруг. Расстегнул спальник и немного приоткрыл, чтобы прохлада хоть немного коснулась его.

Ноль эмоций. Даже не шелохнулся.

Нырнул рукой внутрь, нащупал его ногу и стянул махровый носок. Помедлив немного, стянул и второй.

Без изменений. Будто так и надо.

Умиляясь, положил ладонь на его подъем. Погладил. Стопа крепкая, небольшая, аккуратная. Как и он сам. Везде.

У него есть недостатки? Мой показатель милашества уже зашкаливает, глядя на него.

Митрич почувствовал касания и перевернулся на другой бок, поджимая под себя ноги.

Я прилег к нему с другой стороны, мысленно продолжая офигевать от собственных действий. Это ж в кой-то веки я не сбегаю с утра после интима и не пытаюсь выпроводить кого-то домой?! Наоборот, лежу рядом и борюсь с желанием потискать распластанную рядом с собой тушку. Поразительно!

Тихонько потянул за молнию толстовки, в которой тот спал. Бегунок легко скользнул вниз, расстегиваясь и приоткрывая подтянутое тело. Всё-таки парень вчера обгорел на солнце - кожа красная. Возможно даже, что будет вскорости облазить. Эх! Надо было побольше его кремом мазать или заставить рубашку не снимать.

Хосподи, о чем я? Обычно себя по-другому веду. Я уже давно усвоил урок, что открывать тело и душу - это два разных понятия. И с утра всегда становится как-то неловко перед человеком, с которым делил постель, страсть и оргазм. И чтобы не выглядеть растерянным и обескураженным, приходилось «просить прощение, что воспользовался твоей слабостью». Лучше быть подлецом в чужих глазах, чем показать сожаление, что перешел грань между обычным общением, которое могло быть более интересным для обоих, и опустился до обычного животного инстинкта.

А сейчас-то что со мной? Лежу и смотрю, как парень рядом сопит в две дырки и просыпаться не собирается. Дыхание выровнялось, он сдвинул спальник, демонстрируя себя. Пот на лице высох. Волосы взъерошились и торчат в разные стороны. Веки плотно сомкнуты. Рот приоткрыт. Милашка.

Я готов был смотреть на него весь оставшийся день.

Кажется, пора меня списывать за "профнепригодность". Можно вычеркнуть из списка "Постоянно в поиске".

Мысленно усмехнулся и начал стягивать с себя штаны. Без них лучше, прохладней. Подсунул под голову подушку и прикрыл глаза. Думал, просто полежать, но неожиданно для самого себя опять заснул.

- Никита, а что ты делаешь?

Я приоткрыл глаза и уставился в светлые, ясные очи Митрича. Оказалось, что во сне я обнял объемный кулек, с парнем внутри, и прижал своим не маленьким тельцем.

- ДомАгиваюсь до тебя, - для убедительности закинул на него ногу.

- Не надо до меня «домАгиваться», - пробурчал мелкий и стал утягивать голову в спальник, как черепаха в панцирь.

- Я требую продолжения банкета, - навалился на него сильнее. – На чем мы вчера закончили?

- Не было ничего! Тебе приснилось! – Митрич трепыхался подо мной. – Слезь! Мне тяжело! Дышать нечем! Все что было в субботу осталось в субботе!

- Ребят, вы там как? – в палатку заглянул Васька и застыл, разглядывая одетого в одни трусы брата, который обнимал всем телом большой шевелящийся спальник. – Мои глаза!! Моя жизнь никогда не будет прежней!! Развидься!! – выкрикнул он и выскочил наружу.

- Васенька! – прокричал Митрич, выныривая из моих объятий. – Уйми его!! Я задыхаюсь!!

- Мужики, что с вами? – услышали мы голос Юльки.

- Не ходи туда! – взмолился брат снаружи. – Ослепнешь!!

- Митрич, - с сомнением позвала невестка. – Ты в порядке?

- Пока да, но ненадолго, - донеслось из-под меня.

Парень выглянул из спальника и уставился с притворным укором. В глазах прыгали мелкие черти и губы все время норовили расплыться в стороны.

- Максимов, слезь! – грозно рыкнул он.

- Неа.

- Я подозреваю, что ты воспользовался моим бессознательным телом.

- Чуть-чуть.

- Это как?

- На полшишки.

- Подлец, - он толкнулся в меня, пытаясь скинуть.

- Зря стараешься. Силенок не хватит.

- Всего у меня хватит. Вот только дай время, подойдут мои друзья и мы отпинаем тебя веселой дружною толпой.

- Не успеют.

- Митрич! – крикнул Сергей возле палатки, - у меня спина раскалывается. Помоги.

- А вот и кавалерия, - кисло прокомментировал я и ослабил хватку. Мелкий воспользовался моментом и вылез из моего капкана.

- Фух, чуть не задохнулся, - протянул он и на коленках полез наружу. Его задница чуть задержалась на выходе, чем я и воспользовался - быстро провел рукой по крепкой и упругой ягодице. А он и не возражал!!

Полез следом за ним. Митрич уже оседлал лежащего на животе Сергея. Тот тихо постанывал, когда сильными и уверенными движениями разминали его плечи и хребет. При виде меня в одних боксерах, возмущенно подскочил.

- Ты!!

- Что "я"?

- Ты в каком виде?

- What problem, dok? Я всегда так сплю.

- Не обращай на него внимание, - успокоил Митрич. - У парня склонность к эксгибиционизму.

- Все нормально? - спросил Сергей у друга.

- В лучшем виде, - по слогам проговорил мелкий.

Я выразительно, "двусмысленно" хмыкнул и начал натягивать на себя штаны.

- Слышь, Митрич, а сколько тебе лет? - первый раз за все это время поинтересовался я.

- Подбираюсь к возрасту Христа.

- А чем занимаешься?

- К чему такие вопросы?

- Просто. Я ничего о тебе не знаю. Ты массажист?

- Нет. Это хобби.

- Но к медицине отношение имеешь?

- Возможно.

- Не ломайся. Говори.

- Обойдешься.

- Он работает там, куда ходить не любят, когда все в порядке, но, если приспичит, бегут, теряя тапки. Ой! Больно! - вскрикнул Сергей.

- Цыц! - с силой надавливая на лопатки, рыкнул его приятель.

- Проктологом?

- Нет.

- Гинекологом?

- Нет.

- Наркологом?

- Нет!! - мелкий захохотал, хлопнул по спине друга, показывая, что закончил и встал на ноги. - Не мучайся. Это не существенно.

- А мне интересно, - все еще допытывался я.

- Какие планы? - сменил он тему.

- В полдень будет Костя выступать.

- Надо сходить. Уважить.

- Обязательно, - согласились все.

После вялого завтрака быстро опохмелились из нашей фляги. Я и брат уже не пили - скоро в дорогу. А вот Полина с Яной и Сергеем не отказались. На старые дрожжи и под солнцепеком их развезло и пришлось контролировать и корректировать траекторию перемещения этой троицы.

К двенадцати часам подгребли к сцене. К самим музыкантам не полезли, там фанатов пруд пруди, пошли опять на левую трибуну.

Несмотря на жару, вчерашнее похмелье и достаточно раннее время, поклонников Кости было не меньше, чем на хедлайнерах. Молодцы.

Выступление задержали на полчаса, настраивали аппаратуру и звук. Но когда грянули первые аккорды, восторгам фанатов не было предела.

- ...Нас точит семя орды,

Нас гнет ярмо басурман,

Но в наших венах кипит

Небо славян.

И от Крымских берегов

До ледяной Колымы

Все - это наша земля!

Все - это мы!..

- А давно он эту песню написал? - поинтересовался я.

- Ты что?! - возмущенно удивился Валера. - Ей уже сто лет!

- Ну надо же!

Все поле опять накрыло волной единой энергетики. Всплеск, порыв, шквал позитива неудержимо пронизывал всех и каждого кто был в этот момент в этом месте и в это время.

- А сколько здесь народу? - спросил Митрич, к которому я протиснулся поближе.

- В прошлом году было сто пятьдесят тысяч.

- А сейчас?

- Наверняка не меньше.

- Ва-а, - протянул он. Его глаза блестели, светились. Он таращился вокруг своими голубыми глазищами и, не переставая, крутился, задевая меня, разглядывая все вокруг, будто в первый раз видит. Чертяка.

Концерт начался позже, но закончился по расписанию. Обидно. И не было его стареньких хитов, которые я знал еще со школы. Жаль, жаль.

Следующий исполнитель был нам не очень интересен и мы выползли из фанзоны, направились опять прогуливаться по территории.

Неожиданно над полем пронесся истребитель, оставляя за собой шлейф оглушительной звуковой волны. От неожиданности Ксюшка взвизгнула и закрыла ручками уши. Мы с открытыми ртами остались стоять, глядя, как в небе над нашими головами "танцует" самолет. Затем к нему присоединился еще один. За их пируэтами мы наблюдали, широко раскрыв рот и зажав уши. На смену им показались еще три красавца-истребителя. Острые, строгие линии, красные полосы на голубом фоне. Они летели так низко, что при желании можно было разглядеть пилотов в кабине.

- Потрясающе, - пробормотал Митрич, запрокинув голову.

- Это "Орлы Отчизны", - объяснил я. - Они каждый год выступают.

Со сцены полковник воздушных войск рассказывал, какие фигуры высшего пилотажа сейчас демонстрируют летчики. Кого как зовут, кто в каком звании и сколько полетов совершил.

Все достали телефоны, камеры и снимали, как над нашими головами с достоинством проносились самолеты. Зрелище впечатляло. Ощущение восторга и гордости не покидало на протяжении всего выступления.

Когда они закончили, меня начали грызть какие-то сомнения. Казалось, что я что-то забыл? Или наоборот вспоминать начал?

К нам подошла девушка-организатор и показала брошюрку. Тут же есть территория с военной техникой! Точно!!

Прихватив всю нашу толпу, потащил их смотреть танки и бронетранспортеры. Там стояло около двадцати единиц боевой техники, которые разрешалось осматривать изнутри. Можно было ручки и рычаги покрутить, чем и воспользовались Яна и Полина, а Валера с Сергеем демонстрировали свои познания. По громкоговорителю вещали, что, принимая участие в конкурсах, заработанные баллы можно обменять на футболку, кепку, дорожную сумку или еще какой-нибудь сувенир. Больше всего мне понравился слоган этого мероприятия. "Наши вежливые люди" - гласила надпись на футболках с военной атрибутикой. Забавно.

Пока оглядывался, неожиданно услышал сзади резкий окрик:

- Рядовой Максимов! Почему не по форме?

Обернувшись, наткнулся на насмешливые знакомые глаза.

- Здравия желаю, товарищ полковник!

- Здравия он мне желает, - усмехнулся тот в ответ. - Чего вчера-то не пришел? Отлеживался, поди?

- И не говори, - мы по-дружески обнялись. - Только сейчас вспомнил, что сюда уже приходил.

Моя семья и Митрич с интересом наблюдали за нашим разговором.

- Знакомьтесь, ребята. С этим человеком мы в учебке вместе были. А теперь он полковник, - я со значением поднял вверх палец.

- И ты бы тоже стал, если бы не отозвали тебя так быстро.

- А чего отозвали? Откосил? - решил пошутить Митрич.

- Нет, - строго ответил мой старый кореш, - его демобилизовали. В связи со смертью родителей, его младший брат остался сиротой, а он, как единственный совершеннолетний, стал его опекуном.

У мелкого отлила кровь от лица.

- Прости, Никита. Я не знал, - пробормотал Митрич.

- Ну, ты и не должен всего знать, иначе тебе нужно идти в Академию Наук, а не на "ПроДвижение", - попытался я успокоить шуткой. - Это все уже давно было. И Васька, смотри, какой большой стал. У него уже самого дети есть. В моей помощи не нуждается. А я в его - очень.

- Врет он все, - брат протянул руку для знакомства сослуживцу. - Но я полностью согласен, что если бы ему не пришлось пойти работать, то военный из него получился бы показательный.

- Показательный распиздяй, - подсказал я.

- Неправда, - заспорила Юлька, - не уничижай себя. Ты справился там, где не все взрослые и состоявшиеся люди преуспевают. Ты наша умничка и гордость, - она встала на цыпочки и чмокнула меня в щеку.

Почему-то я покраснел. Не то, чтобы они меня редко хвалили или наоборот. Просто в разговорах мы редко затрагивали тот период, когда остались с Васькой одни. Без помощи, без сбережений, без поддержки. Я сразу пошел батрачить в строительную контору, а Васька остался на хозяйстве. Поэтому, наверное, таким домовитым и вырос. А для меня главное, что в доме тихо, спокойно, крепкий тыл и можно пропадать на работе до ночи. Моя забота - обеспечить материальное состояние, а плюшки и борщи - это приятное дополнение. Все немного поменялось, когда он женился, но и после мне постоянно перепадают воскресные обеды и коробки с домашней едой, которые неожиданным образом материализуются в моем холодильнике.

Я бросил украдкой взгляд на Митрича. Тот стоял и в упор смотрел на меня. Что-то поменялось в его глазах, выражение стало другим. Будто в первый раз видит. С каким-то удивлением, потрясением и ... гордостью?

- Чего таращишься?

- Я... рад, - наконец произнес он быстро моргая.

- Чему? - не понял я.

- Просто. Рад, - парень сбросил с себя это оцепенение и улыбнулся. Открыто и счастливо. Я не удержался и отреагировал так же. Потом ухватил его за шею, зажал между рукой и подмышкой, потер кулаком по макушке.

- Отвянь, придурок!! - взвыл Митрич.

Наши игрища прервал сослуживец.

- Ты в конкурсах будешь участвовать? - спросил он.

- Буду! Очень хочу в виртуальной комнате побегать.

- Пойдем, я вам тут все покажу.

И понеслась...

Я не ощущал себя таким молодым и задорным со времен, чтобы не соврать, начальной школы. Как дети, мы резвились на этих надувных полосах препятствий, толкались, одетые в огромные надувные шары, стреляли из лука, забивали голы воздухом. Полный дурдом.

Я и Юлька сорвали голос "болея" за Ваську против Валерки. От Серегиных приставаний приходилось отбиваться руками и ногами, потому что ему тоже очень хотелось со мной посоревноваться, кто быстрее и ловчее.

- Ты пьяный, - отбрыкивался я.

- Не-ет, ты просто ссшшь.

- С хера ли мне тебя бояться, алконавт? Ты до палатки самостоятельно дойти не сможешь.

- С-слабак, - не унимался он.

- Хорошо, - скрипя зубами, кивнул я. - Если выиграешь - жетон твой. Если проиграешь - я тебе свой отдам.

Спорить в таком деле с пьяным - не солидно. Но он, похоже, мой сарказм не уловил.

- Гы-ы, - согласился здоровяк.

- А ты чего? - спросил я у Митрича. - Собираешься в общем безобразии участвовать?

- Вот еще!! Буду я за четыре сольдо надрываться.

- Просто ты боишься проиграть, - подначил я.

- А вот и не угадал, - как-то очень уверенно ответил он, твердо глядя в глаза. – Мне больше нравится наблюдать.

Етить, Митрич, не надо так смотреть. У меня нехорошие мысли появляются.

Мы направились с Серегой к организатору.

- Пьяным нельзя, - категорично заявила она, отказывая парню.

- Обломись, - злорадствуя, хмыкнул я.

- Вот гадство, - расстроился Серый. – Ничего, я тебя как-нибудь по-другому достану.

- Считай, что уже достал. Этот конкурс ты выиграл.

Время пролетело незаметно. Когда прохладные сумерки начали опускаться на поле, нас вразумила только Ксюша.

- Ой, смотрите, опять воздушные шары поднимают! И дирижабль тоже!

Мы задрали головы вверх. И правда. Их начинали поднимать только во второй половине дня, ближе к вечеру. Огромные каплеобразные воздушные сферы медленно вздымались вверх, к сиреневому небу.

- Блин, надо же палатки собрать. Вечером отъезд, - почему-то самая умная мысль самой первой из нас пришла самой пьяной Яне.

- Уик-энд закончился, - констатировал Валера, обнимая свою жену.

- Пора домой, - Васька притянул к себе Юльку. Ксюха наскочила и обняла их насколько хватало ручонок.

- Спать хочу, - пробурчала Яна, наваливаясь на Сергея, который еле-еле успел подхватить девушку.

Я посмотрел на Митрича. Он с какой-то лукавой хитрецой поглядывал на меня.

- Давайте соберем барахло, потусим еще на последнем концерте, а потом поедем, - предложил я.

Идея понравилась всем.

Нестройной гурьбой мы побрели к палаточному городку. Праздношатающихся людей стало меньше, а больше тех, кто с набитыми рюкзаками и обвешанные скрутками торопились к автобусной остановке и к парковке.

Свои вещи мы собрали на удивление быстро. Я закинул баулы в машину и даже успел помочь другим. Реальными сборами занимались только Валера и Митрич, а остальные все больше путались под ногами и мешали советами. Если их палатку собрать было еще более-менее просто, то плотно завернуть спальные мешки, которые так и норовили выскользнуть из рук, очень утомительно.

Было бы.

Если бы я не делал это с Митричем. Этот мелкий паршивец, как нарочно, то отпускал скрутку в самый последний момент, то не мог с достаточной силой придержать ее, то просто разваливался на спальнике и закутывался в него как в кокон. Закончилось тем, что я его сам завернул и приподнял на плечо, чтобы в таком виде отнести в машину. Он трепыхался, барахтался, притворно возмущался и сыпал обещаниями отомстить. Короче, мы бы развлекались так еще долго, если бы действительно не надо было собираться.

Когда утрамбовали рюкзаки в их машине, Полина взяла бразды правления на себя.

- Пошли места занимать! - распорядилась она.

Мы устроились, как обычно, на левой трибуне, поближе к сцене. Музыкант допевал свой концерт:

- ...Кто здесь? Кто там? Тают почти на глазах.

Кто там? Кто здесь? Время идёт не по кругу.

Мы всё чаще себя не узнаём в зеркалах,

И всё реже видим друг друга...

Стало как-то тоскливо и грустно. Вот и закончился очередной фестиваль. Отпели любимые артисты, отгуляли фанаты, подзарядившись энергетикой. Новые знакомства, новые впечатления. И всему этому настал конец.

Я сидел и вяло дожёвывал свой гамбургер. Народу в фанзоне стало поменьше, многие уже уехали, чтобы не стоять в пробках, не дожидаясь окончания.

Признаться, я тоже хотел побыть в тишине и одиночестве.

Я перевел взгляд на Митрича. Тот что-то активно обсуждал с Сергеем, который хоть немного, но протрезвел за это время.

Пожалуй, не в полном одиночестве. Неплохо было бы еще и его рядом видеть, но...

Перед началом последнего концерта публика немного оживилась, подтянулась к сцене, поближе к музыкантам. Когда грянула их залихватская, настроение у всех резко подскочило вверх.

- ...Ты увяз, как пчела в сиропе -

И не выбраться тебе уже.

Тонкий шрам на любимой попе -

Рваная рана в твоей душе...

Я подхватил Юльку начал с ней вальсировать. Она хохотала и подыгрывала мне, осторожно придерживая рукой живот. К нам присоединился Митрич с Ксюшкой. Он крутил малявку в разные стороны. Племянница мотылялась в его умелых руках и визжала еще громче взрослых. Затем в пляс пустились и Валера с Полиной, и Серега, с трудом удерживая полуживую Яну. Васька ловким движением перехватил жену из моих рук и тоже стал подпевать и подтанцовывать с нами. Мне осталось только поднять Ксюшку на плечи Митрича и, придерживая ее за руки, танцевать с ними двумя.

Мы кривлялись, стараясь перекричать друг друга, строили рожи и хохотали, как ненормальные. Его голубые глаза, подсвеченные закатным солнцем, искрились. И я опять почувствовал, что мне будет не хватать этого цвета в своей жизни.

Когда песня закончилась, схватил Митрича за руку и потащил вниз с трибуны.

- Ты куда? - попытался тормознуть меня брат.

- Мы на сколько отъезд запланировали? Вот к этому времени к машине и подойду.

- Смотри, без тебя уедем, - предупредил он меня, хитро усмехаясь.

Мы отошли подальше, где не так гремела музыка и можно было спокойно поговорить. Многих торговых палаток уже не было. Сели на вытоптанную траву и вытянули ноги в сторону экранов. И с этого расстояния, в принципе, все видно и слышно, особенно, вечером и, особенно, когда народу мало. Мимо нас изредка еще проходили зрители. Некоторые, как и мы, сидели на земле, некоторые стояли, пританцовывая и подпевая. Но все на достаточно дальнем расстоянии друг от друга.

- Ты обгорел, - я провел пальцем по его предплечью.

- Угу, - согласился мелкий. - Облезать буду.

Мы помолчали, наслаждаясь прохладой, спокойствием и музыкой.

- Ты сразу же поедешь на новое место?

Он кивнул, не глядя на меня.

- Дай мне свой номер, - попросил я.

- Зачем?

- Я же с тобой еще за новую палатку не расплатился.

- Точно, - Митрич усмехнулся и завалился на спину, подкладывая руки под голову. - Я все "адреса-пароли-явки" Юльке дал.

- Тогда ладно.

Между нами опять повисла пауза.

- О чем ты сейчас с Серегой спорил?

- Все о том же. Он просил меня не уезжать.

- А ты?

- А я уже все для себя решил.

- И каково это бросать людей, с которыми прожил столько времени? Не больно?

- Мы не перестали быть друзьями. Просто, теперь будем реже видеться вживую, а бухать будем продолжать и через компьютер.

- Я про другое... Я имею ввиду... твои личные переживания.

- Ах, это, - протянул мелкий. - Очень рассчитываю, что на новом месте у меня этого добра будет в избытке. Так что скучать некогда будет.

- Пустишься во все тяжкие? - буркнул я.

- Как получится, - в ответе слышался смех. Он еще и веселится, паразит. Ну, а я-то чего за него переживаю? Пусть себе развлекается, пока здоровье позволяет.

Я прилег рядом, опираясь на локоть.

- Тебе понравился фестиваль?

Его губы расплылись, демонстрируя ровные зубы.

- Теперь ты ЭТО хочешь обсудить?

Сказать по правде, я был в растерянности. Он же парень, не девушка. Я понятия не имею, что нужно делать с ним. Одно дело - простой перепихон, и совершенно другое - когда пытаешься оставить человека в своей жизни. Поухаживать за ним, уделить внимание. Что еще делать в таких случаях? Как показать свою заинтересованность? За весь день мы много раз соприкасались. И руками, и взглядами. Много разговаривали, подшучивали, даже умудрялись фразы друг за друга заканчивать. И теперь я не знаю, что ему предложить, чтобы не выглядеть полным идиотом.

- Если ты не сделаешь, сделаю я, - он приоткрыл глаза, отливающие голубым светом.

- Что? - не понял я.

- Это, - Митрич взял меня за грудки подтянул к себе. Его губы коснулись моих и нежно прихватили за нижнюю. Затем он скользнул языком внутрь и провел по моему, лаская и втягивая в себя. От неожиданности я забыл, что нужно в ответ как-то реагировать.

Я не шевелился, застыл, стараясь прочувствовать все до последнего вдоха.

Но мне показалось, что он все понял не правильно. Митрич отстранился, озадачено глянул и попытался встать. Я положил руку на его грудь и осторожно нажал, укладывая обратно. И поцеловал в ответ. Уже более требовательно, яростно. Он ответил так же активно и жадно. Я навис над парнем, прикрывая от посторонних взглядов, если такие и были. Когда понял, что в паху просыпается желание, нехотя отстранился, перевел дух.

Он тоже сел, облизывая припухшие губы, стараясь выровнять дыхание.

Сумерки уже вовсю хозяйничали в небе, поэтому только интуитивно догадался, что щеки у него пылают, так же как и у меня.

- Время, - подсказал Митрич.

- Да.

Я поднялся, отряхнул себя и направился в сторону парковки. Сделав несколько шагов, резко обернулся.

Парень продолжал сидеть на том же месте, крепко сцепив пальцы перед собой. Он провожал меня печальным взглядом.

- Ты мне нравишься, - тихо сказал я.

- Я знаю, - услышал тихий ответ.

- Я найду тебя.

- Буду ждать.

Повернувшись обратно к парковке, я быстрыми шагами покинул поле.

Мои уже стояли у машины и заканчивали последние приготовления.

- Какой номер у Митрича? – первое, что спросил у Юльки.

- Я не знаю, - спокойно отозвалась невестка, пристегивая дочку к детскому креслу.

- Как не знаешь?! Ты же с ним номерами обменивалась, когда он с Ксюхой сидел.

- Я свой номер дала на случай, если она капризничать будет, но все обошлось, как ты помнишь.

У меня задергался глаз.

- Юленька, пожалуйста, вспомни, он никаких тебе счетов или адресов не оставлял?

- С хера ли... - она быстро закрыла рот рукой, чтобы не слышала прикемарившая Ксюшка. - С чего бы ему это делать?

- Я не расплатился за новую палатку, - убито пояснил я.

- Ну ты....и... - даже у Юльки закончились слова. - ОДНО СПЛОШНОЕ НЕДОРАЗУМЕНИЕ!! - прошипела на меня.

- Может, еще успеешь его догнать? - предложил Васька.

- Нет.

- Почему? Я подожду еще полчаса, если надо.

- Нет.

- Никит, мы не будем ругаться. Сбегай, поищи его, если так надо.

- Нет, Вась, ты не понимаешь. Он все прекрасно знал и специально не оставил координат.

На ощупь опустился на пассажирское сиденье и не глядя пристегнулся. Я таращился в одну точку и не мог поверить, что вот так все закончилось.

Так резко, без объяснений или хотя бы нормального прощания. Неужели я настолько плох? Хуже всех вместе взятых "Сергеев и Валер"? Или кто там еще у него был. Я настолько безнадежен и бесперспективен? Неожиданное развлечение на пару дней? И все?

Мы тронулись с места и поехали по проселочной дороге. Подпрыгивая на ухабах, брат тихо матерился, Юлька придерживала дочку, а я, ссутулившись, смотрел перед собой и ничего не видел. Даже пропустил момент, когда выехали на трассу.

Очнулся только через пару часов, когда подъехали к заправке и настала моя очередь садиться за руль.

- Все так серьезно? - спокойно спросил Васька, отпивая из бутылки с водой.

- Видимо, для кого-то нет.

- Жаль. Он мне понравился. И Юлька с ним общий язык нашла. И проверку на Ксюху он прошел. Может по его друзьям вычислим? У меня контакт с Валеркой остался.

- Нет. Не надо. Если бы ему было нужно, он бы мне сам все объяснил. Понимаешь?

- Как скажешь.

Он хлопнул меня по плечу и полез на пассажирское сиденье. Мы должны были поменяться примерно через четыре часа, но я так глубоко задумался, увлекся дорогой, что не стал будить брата, и приехали к Юлькиной родне даже раньше, чем планировали.

- Ну, как съездили? - извечный первый вопрос.

- Замечательно, - не стали врать мы.

Ксюха стала рассказывать о фестивале со своей точки зрения.

- А еще он читал мне сказку "Гуси-Лебеди" несколько раз, - услышал я ее, когда разгружал багажник. - И каждый раз по-разному. Было так смешно!! - племянница прикрыла рот ладошкой и захихикала, вспоминая истории, которые сочинял Митрич.

Даже на ребенка впечатление успел произвести. И свалил. По-тихому. В туман. Канул в воду. Растворился в воздухе. Исчез, развеялся, рассосался, истлел.

Вот кто он после этого? Правильно. Сцука редкостная.

От всех этих размышлений у меня опять разболелся зуб. Я пошарил по карманам, достал Юлькины пилюльки и заглотил одну. Полегчало. Физически, но не душевно.

На следующий день, чтобы не терять времени, начали "мини капитальный ремонт". Работали быстро, слаженно. Мои "подчиненные" вышколены. Васька и его тесть люди покладистые, не скандальные. С советами не лезли. И если и вносили какую идею, то очень корректно и осторожно.

А вот я зверел с каждым днем все больше и больше. Челюсть раскалывала голову на две части. Через некоторое время перестали помогать таблетки и я перестал спать.

Для отвлечения от бытовухи даже разок заглянул к Аннушке. Правда, с собой прихватил Ксюху. Для страховки. Мало ли что у них на уме? Опоят, а утром скажут - все, женись.

Не то чтобы я был особо против, но хотелось бы по "большой и светлой".

Проинспектировал их домину. Да, приданое за Аннушкой серьезное, но, к нашему всеобщему сожалению, для меня совершенно не интересное.

- Вы каким-то другим стали, как приехали, - озадаченно протянула дамочка на прощанье.

- Зуб болит, - почти не соврал я и, забрав Ксюшку, очередную банку молока и пакет с творогом, ломанулся домой.

Работу мы успели сделать. И даже чуть раньше срока. Уложились в смету. В тот же день закончились таблетки, которые еще более-менее помогали мне не бросаться на людей. К вечеру начала опухать щека. Все народные средства не помогали. Васька психанул и полез за телефоном.

- Я заказал тебе номерок к зубному.

- Куда?? - простонал я.

- К тебе домой! У тебя в подъезде на первом этаже стоматологический кабинет открыли. Сейчас мы едем домой, а утром ты, как миленький, будешь сидеть в кресле у дантиста. Ясно?!

Иногда лучше с ним не спорить, особенно когда нет ни сил, ни желания.

Не отдохнув, в ночь рванули в обратную дорогу, домой. Юльку с Ксюхой оставили с родителями. Пусть отдыхают, здоровья набираются.

В родной город ворвались в середине ночи. Васька помог мне разгрузиться, напутствовал строгими речами и поехал к себе, на квартиру. Всю оставшуюся ночь я не смыкал глаз. Щека опухла так, что превратила половину лица в объемный шар. Я не стонал, уже не мог.

Еле дотерпел до утра, и к открытию был у входа к стоматологу.

Меня приняла миловидная девушка. Помогла раздеться, оформила карту и показала в каком направлении идти дальше.

- Врач вас сейчас примет, - прощебетала она и скрылась в светлых коридорах.

Дальше помню смутно. Я до жути боюсь зубных врачей. При мысли о бормашине у меня учащается дыхание, не хватает кислорода, приступ паники накрывает "медным тазом", и единственное, что меня еще может отвлечь - посторонние звуки.

- Проходите, - медсестра (или кто они тут все?) открыла мне дверь и помогла устроиться на кресле.

Здесь со звуками дело обстояло хорошо. Это единственное, что позитивно отпечаталось в мозгу. Кто-то настроил радио-волну и заиграла моя любимая песня. Не громко, не навязчиво, но давая понять, какие музыкальные вкусы здесь преобладают.

- ... Посмотри в это небо,

Всё вокруг для тебя –

Этот день, это лето,

Целый мир для тебя.

Для тебя, для тебя…

Еще через мгновение в кабинет зашел невысокий человек в голубом халате. Маска, шапочка и защитные очки на пол-лица закрывали девяносто процентов внешности.

- Доброе утро. На что жалуетесь? - последовала дежурная фраза.

Он поднял на меня взгляд и непроизвольно вздрогнул. То ли от ужаса, то ли от удивления, то ли еще от чего.

На меня из под очков таращились аквамариновые глаза. Того самого редкого голубого оттенка, который я искал много-много лет. И потерял второй раз две недели назад.