Онлайн чтение книги Свет мой, зеркальце,скажи… Mirror, mirror, tell me ...
1 - 1

Свет мой, зеркальце, скажи…

Глава 1

Сокровищница

Зайка, приберись у себя в комнате! Да, да! Сейчас уберусь! А обещанного, как известно, три года ждут… Нет, если мне напомнить про уборку раз сто, то я уберусь… Но все равно крайнее не люблю, когда мной начинают командовать. Мама, конечно, иногда предлагает мне помочь в столь нелегком труде. Но я, обычно, отказываюсь. Если мама начнет раскладывать мои вещи по местам, то я тогда не найду ничего! Весь этот бардак, который мой папа именует не иначе как «бардаком», а бабушка «складом потерянных вещей», я предпочитаю называть «творческим беспорядком». Даже если на первый взгляд кажется, что в моей комнате найти вообще ничего невозможно, то это только для непосвященных лиц. Лично я нахожу все очень быстро! Ну, почти что всегда… Исключение составляют те ну очень редкие случаи, когда нужно крайне срочно найти какую-либо вещь, а я не помню, где она лежит. Но это бывает очень редко!..

К чему я это все? А к тому, что моя бабушка решила выгрести весь хлам у себя на чердаке. А за все ее шестьдесят с лишним лет там набралось всяческого хлама не мало. Родителей, как на зло, вызвали на работу. Оправдание а-ля «нужно убраться на чердаке» здесь, как известно, не поможет. И вот я во все оружие с веником и набором тряпок и мешков стояла на чердаке у бабули. Сказать, что здесь давненько не ступала нога человека – значит, ничего не сказать. Складывалось такое ощущение, что при строительстве дома весь чердак забили рухлядью и благополучно забыли об существовании этого места.

--Оленька! Тебе помочь?

--Не надо, бабуль! Я сама справлюсь!

Еще чего не хватало! Я сама-то боялась по этой лестнице подниматься на чердак. Каждая перекладина скрипела так, словно настойчиво пыталась мне сказать, что я слониха и сейчас упаду вниз с грохотом, оханьем бабули и под мой мат. К счастью, обошлось! Пока еще…

Глубоко вздохнув, я огляделась по сторонам, не зная с чего начать. С той горы одноцветно-серого тряпья? Со старого комода, который не пойми как сюда затащили? С Эвереста древних газет и журналов? С сундука, покрытым толстенным слоем пыли?

При свете одной единственной лампочки сундук показался мне наиболее привлекательной целью. Одним пластом сняла пыль с крышки. Похоже, для пыли здесь определенно нужен отдельный мешок! Внутри сундука не было особо ничего интересного. Какие-то старые газетные вырезки. Старый альбом, внутри которого оказалось всего пара фотографий с изображением дома. Деревянная шкатулка, покрытая потрескавшимся лаком. Попыталась открыть, но шкатулка никак не хотела поддаваться. А ключика в сундуке не наблюдалось. Сама шкатулка собой не представляла ничего особенного. Простая небольшая коробка со скважиной для ключа. Отложив шкатулку в сторону, я продолжила копаться в сундуке. Но, кроме пары тряпок неизвестного происхождения, я больше ничего там не нашла. Я вздохнула и почесала нос.

--Апчхи!

--Будьте здоровы! – на автомате сказала я… и замерла…

Находясь в состоянии полного шока, я начала оглядываться по сторонам.

-Кто здесь?

К моему великому облегчению никто мне не ответил. Нет, я, конечно, могу предположить, что за столько лет эволюции у здешней пыли появился разум. Дарвин нервно курит в сторонке.

Сославшись на то, что мне просто показалось, я начала скидывать вещи из сундука в один из мешков. Дальше в этот же мешок полетела часть тряпья.

--Оленька! Чай будешь?

--Уже бегу!

Весть о том, что спустя десять минут тяжелейшего труда можно прерваться, меня несомненно обрадовала. С собой сразу решила прихватить и мешок с только что набранным хламом.

Держась одной рукой за лестницу, а другой за мешок, я начала спускаться. Перекладины опять же противно заскрипели. И одна из этих проклятых гнилых деревяшек меня все-таки не выдержала и проломилась прямо у меня под ногой.

Отделалась я исключительно парой ссадин и сильным испугом. Зато для бабули я переломала все кости и получила сильное сотрясение мозга. Старушка бегала вокруг меня, охала, ахала и причитала. Сначала, я пыталась ее успокоить, говорила, что со мной все в полном порядке. Но бабуля меня просто не слышала. Кинулась звонить моим родителям. Я вздохнула и начала рассматривать одну из перекладин, которую зачем-то до сих пор держала в руке. От сильных травм спас меня мешок с тряпьем, с которым я разделила свободное падение. Мешок, кстати, валялся рядом же. Правда, распоролся, и половина вещей уже вывалилась на пол. Из-под тряпок виднелся край шкатулки.

Наконец, я перестала сжимать в руке перекладину от лестницы и отложила деревяшку в сторону. Но зато схватила шкатулку. Не скажу, что была удивлена тому, что крышка у деревянной коробки оказалась сломанной, и петли держались буквально на честном слове. Так что мне не составило особого труда отломать крышку окончательно. К своему, откровенно говоря, разочарованию я обнаружила внутри зеркало. Простое такое круглое зеркало в обычной потертой металлической раме.

Стерев с зеркала пыль, я взглянула на себя. Но не обнаружила ничего нового. Только волосы были растрепаны чуть больше обычного. Но что я могу поделать, если они у меня такие непослушные и дрессировке не поддаются?

В этот момент в комнату влетела бабушка.

--Оленька иди домой! Ты ведь сможешь сама? Тебя не проводить? Может, все-таки мне с тобой пойти?

--Нет, нет! Я сама смогу! Только можно я возьму…

--Да, да! Бери все, что хочешь! – затараторила бабуля, даже не обращая внимания на то, что я хотела попросить и что я вообще делала.

Я пожала плечами и положила зеркало себе в сумку. Ума не приложу, зачем мне понадобилось это зеркало. Но я знала точно, без него я это лето просто не переживу! Это зеркало мне было жизненно необходимо!

Вернувшись домой, я фактически сразу же рухнула на диван и включила телевизор. Переключая каналы, я поняла, что смотреть абсолютно нечего. Опять сопливые бесконечные сериалы про трудную жизнь очередной девушки в большом городе или про очередного мужика, которого подставили и засадили за решетку, после чего он оттуда сбегает и идет мстить своим недругам. Еще попадались плевдомедицинские шоу из разряда «намажьтесь рыбьим жиром, выпейте отвар из ромашки, закусите салатом из крапивы из зверобоя, и тогда вы вылечитесь от всех болезней». Попадались и программы новостей. Но в итоге все новости сводились к очередной грызне политиков. На других каналах была, казалось, бесконечная реклама про средства для мытья унитазов и детское питание. В итоге телевизор пришлось просто выключить, чтоб просто так не тарабанил.

И тут я вспомнила. Зеркало. Надо его хотя бы отмыть. Кое-как отрыла эту древнюю рухлядь в своей бездонной сумке, в которой, если тщательно покопаться, можно, наверное, и скелет динозавра откопать…

В ванне под струей воды смыла основную часть грязи и пыли. Раму пришлось отчищать при помощи щетки. Постепенно зеркало начало приобретать более-менее приличный вид. Во всяком случае перестало быть похоже на скомканный ком пыли. К счастью, само зеркало было совершенно целым, а вот рама все равно смотрелась уж слишком потрепанной. Я даже подумала о том, чтобы как-нибудь ее покрасить.

Зеркало я поставила на окно у себя в комнате, чтобы лучше просохло, а сама схватила с полки первую попавшуюся книгу и обрушила свою тушку на кровать. Книга оказалась «Дракулой» Брэма Стокера. Я уже несколько раз начинала читать ее, но потом забывала и забрасывала. Пролистала до того места, где в последний раз бросила и начала читать. Нудно, мрачно… Но заняться-то все равно нечем!

Вдруг меня нагло прервали. Ко мне на кровать прыгнуло лохматое чудовище. Чудовище представляло собой рыжего лохматого кота по имени Кеша. Кошак с громким мурлыканьем начал топтаться по мне и настойчиво требовать ласки. Я почесала Кешу за ухом. После кот полез на окно, где он очень любил спать. И стоящий на подоконнике кактус ему совсем не мешал. Кешка спал с горшком чуть ли не в обнимку.

Резко кот замер. А через секунду ощетинился, зарычал, зашипел и пулей вылетел из комнаты.

--Кешка! Ты чего? – удивилась я. Выглянула в окно. Может, Кеша собаку там увидел. Но под окнами не было ни души. Только несколько машин стояло. Странно. Кот никогда раньше так себя не вел. Во всяком случае при мне.

Пошла искать Кешу. Нашла не сразу. Забился в углу за телевизором. Похож стал на большой ершик, тихонько рычит.

--Кеш, ну ты чего?

Я попыталась достать кота из угла. Но Кешка резко зарычал на меня. Я отдернула руку, боясь оную потерять, и ушла. Может, успокоится со временем.

Вернулась в свою комнату и еще раз осмотрела окно. Все было как обычно. Все тот же подоконник. Все тот же кактус в горшке. Только зеркало новое… точнее, старое. Возможно, оно и стало причиной такого неадекватного поведения кота. Взяла зеркало в руки, тщательно осмотрела, даже понюхала. Но ничего особенного не заметила.

Вечером пришли с работы родители и устроили мне перекрестный допрос «Что? Где? Когда?». Зная свою бабушку, могу представить, каких ужасов она успела им наговорить. Была бы моя воля, я бы вообще об этом случае ничего не сказала. В конце концов, со мной абсолютно все в порядке. Пострадала только лестница на чердак. Я свято уверила родителей, что ничего особо страшного не случилось, и я не пострадала. Убеждала долго. Я люблю своих предков, но иногда они уж слишком обо мне беспокоятся. В итоге родители все-таки успокоились. Хотя папа весь оставшийся вечер что-то ворчал себе под нос.

Кот, кстати, куда-то пропал. Мы общим разумом предположили, что Кеша ушел в загул. Рыжее чудовище могло пропадать по трое суток, а потом спокойно поджидать у порога квартиры.

Глава 2

Страна кошмаров

Долго ворочалась в кровати и не могла уснуть. Все время что-то мешало. То подушка не так лежит, то одеяло неудобно скомкалось…

Но в итоге глаза начали слипаться. И сознание провалилось в темноту.

В нос ударил резкий цветочный запах. От подобного аромата у меня закружилась голова. Я помотала головой, потерла глаза и огляделась. Большая комната, на полу пушистый белый ковер. На окнах висели шторы шоколадного цвета. С улицы лился яркий солнечный свет. Бежевые стены были увешаны картинами. По середине комнаты стоял небольшой стол, на котором стояла красивая ваза с какими-то белыми цветами, от которых как раз и исходил этот самый тошнотворный запах. На столе также стояла пара белых чайных чашек.

В целом обстановка в комнате была достаточно красивая и спокойная. Но при этом создавалось такое ощущение, что находишься в кукольном доме. И было такое неприятное тяжелое чувство. Но позже я поняла из-за чего. В комнате стояла абсолютная тишина. Даже с улицы не доносилось ни единого звука.

Я прошлась по комнате, разглядывая картины на стенах. На всех было изображено одно и то же - руины какого-то дома. Изображено все было в тусклых и серых тонах. На заднем плане виднелись высохшие деревья. Проходя мимо очередной картины, я заметила одну деталь. Чуть в стороне от руин валялась дохлая ворона. На месте этой картины я была бы рада увидеть даже «Черный квадрат» Малевича.

После я подошла к столу. Цветы, стоящие в вазе, действительно восхищали своей красотой. Я никак не могла вспомнить, как они называются, и не знала, существуют ли такие цветы вообще. Но при всей их красоте запах бы настолько сильный и удушающий, что у меня начала болеть голова.

Взгляд упал на чашки. Ничего особенного на первый взгляд в них не было. Простые белые, без всякого рисунка. Одна из чашек была пустой, а во второй налита какая-то странная красная жидкость. Внутри кольнула дурная догадка. Я окунула в красное нечто палец и вздохнула с облегчением. Для крови жидкость была слишком густой. Я облизала палец и поняла, что это малиновое варенье. Но что странно – зачем накладывать варенье в чайную чашку?

И тут до меня дошла другая страшная догадка. Я еще раз оглядела комнату. Так и есть. Здесь не было двери. Тогда я попыталась открыть окно, но оно не поддавалось. А за окном простиралась лишь бесконечная белая пустота. У меня сложилось такое ощущение, что эта комната находилась посередине бесконечности.

Неожиданно прямо мне на ухо кто-то тихо сказал:

--Бу!

Я вздрогнула и обернулась.

В воздухе все продолжал витать удушающий запах цветов, но комната переменилась. Это уже был длинный темный коридор, по обеим сторонам которого стояли длинные стеллажи. Я пошла вперед. По полкам плотно друг к другу сидели куклы. Даже в полумраке было видно, что ни одна из них не похожа на другую. Все они были одеты совершенно по-разному. Кто-то из них был одет в пышные платья, а кто-то в брюки и майки. Присмотревшись к нескольким куклам получше, я поняла, что они все были марионетками. Ко многим куклам были привязаны нити.

А я все шла дальше, а коридор словно и не собирался кончаться. Я, конечно, не страдаю ни гленофобией, ни паранойей, но при этом я четко ощущала, как на меня пялятся все эти куклы. Меня прямо-таки прожигали глазами.

И тут в абсолютной тишине раздался женский плач. Я замерла и обернулась. Но увидела все тот же коридор, в конце которого виднелось окно.

Я уже собралась идти дальше, но путь мне преграждал столик. На столике сидела еще одна кукла. Только через несколько мгновений я с ужасом осознала, что эта кукла была точной копией меня.

--Приятно познакомиться, - раздалось у меня над ухом. И меня толкнули вперед.

Я аж на кровати подскочила. Сердце бешено колотилось. Дышала я так, словно перед этим пробежала километра два без остановки. Ко мне постепенно пришло осознание того, что это был всего лишь сон. Но в то же время беспокойство никак не гасло. Мне уже давно не снились кошмары. И последний из них был про зомбиаппокалипсис.

В итоге в ту ночь я так толком и не заснула. Провалялась в постели в полудреме. А из головы все никак не шло «Приятно познакомиться»…

Глава 3

Приятно познакомиться

Вам знакомо такое чувство, когда дома никого нет, по телику смотреть нечего, а друзья разъехались на лето кто куда? Мне определенно знакомо!

Во всей квартире была тишина. Для меня это уже было необычно. Обычно, с самого утра начинал проситься на улицу кот. Он был любителем запрыгивать на кровать и топтаться по сонным тушкам, пока эти самые сонные тушки не восстанут и не выпустят его. Но не сегодня. Я обошла всю квартиру, но кота так и не нашла.

После попыталась посмотреть телевизор. Но по всем программам были лишь сплошные помехи. Иногда у нас и такое случалось – антенна просто сигнал не ловила.

Подумала, было, почитать книгу. Но в попытке вспомнить, на каком месте я вчера остановилась читать «Дракулу», я поняла, что совершенно не помню, о чем вчера прочитала. И где вчера мои мысли витали – я тоже не помню.

Но тут в памяти всплыло зеркало. Надо бы глянуть, что с ним стало после просушки.

С превеликим трудом я подняла свою тушку с дивана и отволокла ее в свою комнату к окну. Достала с подоконника зеркало и осмотрела его. Ничего такого особенного не случилось. Я бы даже сказала, что вчера зеркало выглядело лучше. Хотя, возможно, это все только из-за искусственного освещения оно лучше выглядело. Сейчас же казалось, что я вообще не отчищала вчера это зеркало.

Тут я мельком заметила на раме что-то странное. По всему периметру там шла полустертая надпись. Но слов я совсем не разобрала – буквы были слишком маленькие и нечеткие. Время не щадит ничего.

Внимание мое отвлекла сама поверхность зеркала. Она мне показалась какой-то мутной, словно запотевшей. Я протерла зеркало рукой и вгляделась в свое отражение. Только через несколько мгновений я заметила, что отражаюсь в зеркале совсем не я…

Вместо своего отражения в зеркале я увидела совершенно другого человека. Лицо с мягкими чертами скорее принадлежало фарфоровой кукле, чем живому человеку. Кожа была такой светлой, словно никогда не знала солнечного света. На плечи спадали прямые каштановые волосы с рыжим отблеском. Длинная челка была заправлена за левое ухо. Но больше всего поражали глаза. Такого необычного для человека цвета – малинового. В окружении пышных черных ресниц казалось, что глаза даже светятся.

--Меня, конечно, можно сравнить с произведением искусства подобно картине или скульптуре. Но при этом я не люблю, когда на меня смотрят, как на трехглавого теленка.

Я вскрикнула и отбросила зеркало в сторону, а сама отлетела в другой конец комнаты.

--Как невежливо с Вашей стороны, девушка.

--Ты что такое?! – крикнула я.

--Это опять же крайне невежливо – обращаться к человеку «что». Я, конечно, понимаю, что можно обратиться «что» к мертвецу. Мертвецов, в конце концов, можно уже отнести к неодушевленным предметам. Но я же не являюсь ни неодушевленным предметом, ни мертвецом. Посему я предпочитаю, чтобы ко мне обращались на «Вы» или, в крайнем случае, «ты». Хотя я больше предпочитаю первый вариант…

Чувствуя, как постепенно начинают вянуть уши, я осторожно подошла к валявшемуся у стены зеркалу и подняла его. Не мое отражение все продолжало говорить:

--К тому же бросать незнакомых людей об стены – это также не является верхом вежливости. Нет, разумеется, я осознаю тот факт, что Вы бросили не совсем меня, но это при данных обстоятельствах совсем не снижает уровень вашей вины. К тому же в данном случае я знаю еще одну невежливость с вашей стороны, девушка. Вы бросили меня в стену, даже не представившись мне.

Девушка в зеркале уставилась на меня.

--О-о-о-о-оля… - тихо проблеяла я.

--О-о-оля? Я все-таки предпочитаю называть людей их полными именами, а не сокращениями от таковых. И Вам бы, Ольга, хотелось быть совет, чтобы Вы в дальнейшем при знакомствах называли именно свое полное имя, а не его сокращенный вариант…

Неужели я все еще сплю? Но мне не снилось такого бреда с тех пор, как мне приснилось, что я всю ночь ела помидоры и запивала вишневым компотом…

С каждым сказанным словом отражения я понимала все меньше и меньше в этом потоке слов.

-Ох! – неожиданно застопорилась отраженная девушка. – Говорю о невежливости, а при этом… где же мои манеры? Мое имя Кларенс. Фамилия же моя в данных обстоятельствах не имеет ровным счетом никакого значения. К тому же я крайне сомневаюсь, что моя фамилия что-нибудь Вам скажет, дорогая моя девушка…

--Кларенс? – прервала я очередной монолог. В голове зашевелились шестеренки мозговой активности. – Но ведь это же мужское имя… кажется.

--Да. И что в этом такого необычного?

--Ну, так ты ж, вроде, девушка же…

Несколько секунд поразмыслив не пойми о чем, отражение хмыкнуло.

--Подожди! Ты думала, что я девушка?

--А разве нет?

--Как бы мне не хотелось Вас, девушка, разочаровывать, но я совсем не принадлежу к женскому роду. Уверяю, я мужчина. И данный факт подтверждался не единожды и не одной женщиной.

Это сон! Это всего лишь дурной сумасшедший сон!

--Ольга, Вы вообще меня слушаете? Или Вы так глубоко погрузились в свои мысли, что до Вас не доносятся никакие звуки из этого мира?

--Нет, просто, ты никак не похож на мужчину…

--И что же не так со мной, что Вы отказываетесь воспринимать меня, как существо мужского пола?

--Всё… Твой голос, внешность… Всё!

-- Ох, дорогая моя, я, кажется, уже говорил, что предпочитаю, чтобы меня называли на «Вы». Но, как я могу предположить, Вы меня не слушали…

--Потому что это сон! – наконец, не выдержала я, предчувствуя очередной монолог.

--Сон? Если это всего-навсего простой сон, тогда, может, просто попробуешь проснуться? К тому же ты уже просыпалась. Хотя, возможно, ты предполагаешь, что это сон во сне? Но тогда ты можешь просыпаться сколько угодно, но все равно будешь спать. Вы, юная леди, не могли предположить такого, что когда вы проснетесь, то всего лишь окажетесь в очередном сне? А, может, вся твоя жизнь – лишь обычный чужой сон? Никогда не задумывалась? А, может, это я сплю? И это ты мне снишься. Но тогда складывается вопрос – почему ты мыслишь, если ты снишься мне?..

Где-то посередине очередного словесного потока я перестала улавливать нить повествования. Попыталась обратиться к своему разуму, но услышала лишь свист ветра у себя в голове. Мне даже показалось, что я разучилась думать – настолько у меня не было никаких мыслей в голове. А я все стояла и слушала, что говорит мне отражение мужского пола, хотя на мужчину он походил так же, как чай из пакетика на двухсотлетнее вино. Но требовать доказательств я не стала. А то еще предъявит.

Телефонный звонок заставил меня вздрогнуть.

Я бросила зеркало на кровать и понеслась к телефону. Оказалось, что звонила бабушка. И я поняла, что попала из огня в полымя. На меня обрушился шквал вопросов по поводу того, что вчера случилось. А я уже успела и забыть об этом. К тому же мне уже успели промыть мозги бессмысленными монологами… Я свято уверила бабулю, что со мной все в порядке. Но по ее голосу я поняла, что она мне не очень-то и поверила… Но ведь со мной действительно все в порядке! Отделалась легким испугом!

--Ну, ладно, бабуль! У меня там чайник кипит, сейчас уже на взлет пойдет! – попыталась я отделаться от разговоров о гипсе и походе в больницу.

--Ох, я тогда чуть попозже позвоню, милая.

--Хорошо! Я тебя люблю! Пока!

Повесив трубку, я вздохнула с облегчением. Надо бы действительно чайник поставить и чаю себе налить. Я отправилась на кухню.

Но тут перед глазами потемнело. И я слегка притормозила. Но меня быстро отрезвило, когда я случайно ударилась мизинцем об ножку стула. Кто хоть раз бился мизинцем о что-нибудь, тот прекрасно понимает, что я почувствовала в тот момент. Чаю расхотелось сразу же.

Тихо ругаясь, я поковыляла в свою комнату.

Зеркало все так же валялось на кровати и молчало. Ну, судя по тому, что у меня дико болит палец, вполне можно сказать, что это уже не сон. Я подняла зеркало и вгляделась в него. После этого я поняла, что не сплю, но, вполне вероятно, спятила. С той стороны зеркала на меня, хмурясь, смотрел Кларенс.

--Дорогая моя Ольга, ты хоть знаешь, насколько невежливо было с твоей стороны убегать от разговора…

--Да кто ты вообще такой?!

--Кажется, я уже представлялся…

--Я не об этом! – взвыла я. – Откуда ты такой взялся на мою голову!? И вообще, почему ты в зеркале и разговариваешь со мной?! Это все больше похоже на какой-то дурной сон, чем на реальность!

--Полагаю, в магию ты не веришь? И повторяю – перестать мне «тыкать».

--Разумеется, я не верю в магию! Магия бывает только в сказках!

--Если бы так было на самом деле… Хочешь знать, кто я и откуда?

И тут я поняла, что сама напросилась…

Глава 4

Приворотное зелье

--Это случилось так давно, что я уже и не вспомню сейчас дату и год. Родился я во Франции в достаточно богатой семье. Отец торговал. Правда, чем – уже давно стерлось из моей памяти. Я был еще совсем ребенком, когда моя семья была вынуждена переехать в Россию. Повторяюсь, я был слишком мал, поэтому я особо причину и не помню, да я особо и не интересовался. Но какова бы не была причина, вырос я в вашей стране. Хотя я и никогда не считал эти места родными себе. Но при том, что нам пришлось переехать, здесь мы также не бедствовали. Помню, нас часто приглашали в гости не менее богатые люди. Вот один из таких ужинов и закончился для меня крайне плохо. Но пока для этого не время…

Шло время. Все складывалось как нельзя хорошо. Иногда казалось, что слишком хорошо. Словно это было лишь затишье перед бурей… И это было действительно так. Моя мать тяжело заболела. Отец позвал самых лучший врачей, которых только смог найти. Но никто из них не мог понять, что случилось с моей матерью. С каждым дном ей становилось все хуже и хуже. Она сохла прямо на глазах. Никакие лекарства ей не помогали. И в итоге однажды ночью она умерла. Отец долго горевал по ней. Но делать было нечего. Умерших не вернешь.

И вот однажды отец привел в дом другую женщину и сказал, что скоро они поженятся. Человеком моя мачеха оказалась на редкость омерзительным. Ленива, жадна… Но особо она была охоча до еды. Я даже за глаза называл ее «леди-свинья». До сих пор ума не приложу, почему отец выбрал именно эту женщину. Но уж точно знаю, почему эта женщина выбрала моего отца. Деньги. Но я до самого конца отказывался называть ее по имени, да и сейчас не хочу.

Спустя некоторое время заболел и отец. И вновь никто из врачей не понимал, что происходит. Но шли слухи, да и я сам предполагал это, что моя мачеха чем-то травит отца. Я пытался найти доказательства этому, но так и не смог. А потом было слишком поздно. Умер и отец.

Мачеха сразу же стала растрачивать деньги на право и налево. И я бы уже давно по миру пошел, если бы однажды мачеха просто не исчезла. Ни с того, ни сего. Она даже не взяла с собой ничего. Все ее вещи остались. Платья, украшения, деньги… Всё! После этого ее никто не видел. Она словно испарилась. Словно она никогда не существовала.

Все наследство, как единственному наследнику, досталось мне. Я, правда, вел отцовские дела намного лучше мачехи. И состояние моей семьи снова пошло в гору.

Однажды одна купеческая семья пригласила меня на ужин. И там я встретил ее. если имена остальных людей почти что начисто стерлось из моей памяти, то ее имя я помню так отчетливо, словно оно навеки высечено на камне моей памяти. Катерина. Я никогда не смогу ее забыть. Хотя бы потому, что она и стала виной моих последующих злоключений. Но к моему великому сожалению, понял я это слишком поздно. Сначала она мне даже понравилась. И даже, возможно, я был влюблен в нее… Мы с ней встречались несколько раз. И я даже хотел позвать ее замуж… Но не успел. Я начал замечать некоторые странности в ней. Не знаю точно, что показалось мне в ней странным, но в итоге однажды я решил проследить за ней.

Несколько вечеров я сторожил Катерину у ее дома. И вот в один вечер я заметил, как она выбралась из дома. И я последовал за ней. Как оказалось, Катерина отправилась в дом на краю города. Многие говорили, что там живет ведьма. Но также предупреждали, чтобы я особо не распространялся об этом. Когда Катерина вышла из дома ведьмы, я немного подождал и сам зашел туда. Мне удалось узнать у ведьма, хотя она и совсем не хотела мне рассказывать, что Катерина брала у нее приворотное зелье.

После этого я бросил Катерину.

Сначала все шло, словно ничего и не было. Но вскоре Катерина сама пришла ко мне. В тот день она как раз и подарила мне вот это зеркало. Эх, если бы я тогда знал, чем все это закончится… Вскоре после этого я узнал, что Катерина повесилась. Ее отец во всем обвинил меня, утверждая, что я и только я довел его дочь до самоубийства. Я не хотел придавать его словам особого значения, но определенно чувствовал свою вину. Было больно. Но сказанных слов не воротишь так же, как и умерших людей.

И вот однажды я просто обнаружил подаренное Катериной зеркало на столе, хотя отчетливо помнил, что туда я его не клал. А кроме меня в доме никого больше не было. Я взял зеркало в руки, повертел, посмотрелся в него. Тогда мой мир окутала темнота. Я не понимал, где нахожусь и как мне отсюда выбраться. Я словно попал в бесконечную пустоту. Мне долго пришлось ходить по этому странному пустому месту, хотя я не понимал, куда иду и зачем. Не знаю, сколько я там пробыл, пока не наткнулся на зеркало. Оно было точно таким же, как и то, что было подарено Катериной, только намного больше и напоминало круглое окно, висевшее прямо в воздухе. Своего отражения я не увидел, зато там отчетливо виднелся потолок и край стола. Стол я этот узнал сразу – он был сделан на заказ. В эту секунду меня словно окатило ледяной водой. Я понял, что нахожусь по ту сторону зеркала. Как отсюда выбраться, я не знал… и до сих пор не знаю…

Кларенс закончил свой рассказ и замолчал.

--Но как это зеркало оказалось у моей бабушки? – спросила я, до сих пор не до конца веря в правдивость происходящего.

--Боюсь, что я этого не знаю. Очень долгое время зеркало для меня было покрыто пеленой, и я совсем ничего не видел. Пока однажды я не увидел по ту сторону зеркала лицо одной молодой барышни, которая, наконец, смогла развеять мое одиночество. А то я нахожусь здесь столь долго, что уже давно потерял счет времени. Я уже перестал надеяться, что когда-либо еще смогу увидеть человеческое живое лицо…

--Но как ты попал в зеркало? – попыталась я прервать сопливую тираду.

--Вот этого я к своему великому сожалению тоже не знаю и даже предположить не могу. Хотя… нет, все же могу. Правда, имея в виду, что ты отрицаешь существование магии, сложно будет тебе это объяснить… Но я все равно попытаюсь. В связи с тем, что я и сам до конца поверить не могу, мое объяснение может показаться просто безумным. Но это будет не намного безумнее, чем тот факт, что я оказался заперт по ту сторону зеркала. Дело в том, что, возможно, к этому причастна та самая ведьма, к которой Катерина обращалась за приворотным зельем. Но до конца я не могу быть в этом уверен. Просто, до попадания в зеркало я и сам не очень-то в магию верил. Но, как ты можешь видеть, дорогая моя Ольга, я заключен в эту странную тюрьму…

--Да поняла я уже! Ты уже раз десять сказать это успел!

--Повторяюсь, что, полагаю, раз десять, как ты соизволила выразиться, успел сказать, что предпочитаю, чтобы меня называли на «Вы», а не тыкали, как какой-то подзаборной шавке!

--Ага, но при этом ВЫ спокойно позволяете себе мне «тыкать» в мой адрес! – возразила я.

--Ох, превелико прошу меня простить за такую дерзость!

Хамство во плоти фыркнуло и замолчало. Я тоже не особо спешила продолжить разговор.

--Ну, и что ты… ох, прошу прощения – Вы от меня хотите? – решила я первой нарушить молчание.

--Помоги мне!

Я впала в легкий ступор. Где-то глубоко внутри я подозревала, что все именно этим и закончится. Этим просто должно было все закончиться! Не даром же он мне устроил этот монолог про свою нелегкую жизнь. В конце концов, в кино постоянно после подобных душещипательных историй у героя либо просят помощи, либо пытаются убить.

--Подожди… те-ка! То есть, я должна поверить в рассказ о ведьмах и волшебных зеркалах какому-то мужику, который и на мужика, в общем-то, не особо и смахивает, из зеркала и помочь ему оттуда выбраться не пойми каким образом? Из разряда «пойди туда, не знаю, куда и принеси то, не знаю, что»?

--Если коротко, то да. Но поставь меня на свое место. Я очень долгое время заточен в этой стекляшке без возможности общения с другими людьми. И ты первая, кого я вижу за долгие годы своего существования в этом месте. Как ты думаешь, каково это – быть в абсолютном одиночестве, когда единственный живой человек, с которым ты можешь поговорить – это ты сам? Когда ты толком не понимаешь, где ты и как отсюда выбраться. Когда…

--Я щас расплачусь… - вздохнула я.

--Ох, я понимаю тебя! – не понял сарказма Кларенс. – От данной мне участи мне и самому не раз хотелось рыдать и кричать. Эта безысходность просто убивает меня. Душит в своих объятиях…

Если честно, даже не знала, как заткнуть эту актрисульку. Его слова казались такими наигранными, словно у актера, игравшего свой первый спектакль. Пытается показать себя величайшим трагиком, но при этом слишком отчетливо и явно переигрывает. В этот момент парень казался мне именно таким актером.

Я вновь вздохнула и бросила зеркало себе на кровать, даже не дожидаясь, когда Кларенс закончит свою слезливую речь.

--Подожди, что… что ты делаешь?

--Собираюсь сделать вид, что ничего не случилось.

--Но ты должна мне помочь!..

--Я никому ничего не должна. Я не собираюсь срываться с места и нестись неизвестно куда.

Демонстративно я начала рыться на полке с книгами. Хотя я сильно сомневалась, что парень видит мои движения. Скорее всего, единственное, что является в данную минуту его взору – это подвесные потолки моей комнаты.

--Но мне нужна твоя помощь! Один я ничего не смогу!

Я почувствовала, как у меня начинала раскалываться голова.

--Прошу… умоляю! У меня больше нет сил здесь находиться!

--Ага! Бегу, спешу и спотыкаюсь!

Я промолчала.

--Пожалуйста, скажи, что поможешь мне!

--О да, конечно же! Это же мое призвание – спасать молодых женоподобных мужчин, которых я вижу впервые в жизни! Со всем моим к ВАМ уважением… Боже! Да какое уважение?! Ты мне никто! Думаешь, если видишь человека впервые, то сразу же можешь просить у него помощи? Нетушки! Нет! Я не из тех людей, которые занимаются благотворительностью! У меня хватает и своих забот! Мне не нужны еще и чужие. Так еще и сверхъестественные!

--Ольга, пожалуйста. Я бы встал на колени перед тобой, но ты, к сожалению, этого не увидишь. Кроме тебя, мне некому больше помочь. Ольга, пойми, мне плохо… я больше не могу…

Я потерла виски. Голова потихоньку трещала от этого всего трепа. Взяла зеркало в руки и глянула на парня.

--Хорошо, хорошо, Кларенс! Если я соглашусь тебе помочь, ты заткнешься?

Кларенс заулыбался и закивал головой.

--Тогда объясни толком, что именно ты от меня хочешь…

--Та ведьма… она может быть еще жива.

--Кларенс, ты хоть соображаешь, сколько времени прошло?

--Ну, приблизительно знаю… Но и тебе бы следовало знать, что ведьмы, по сути, не считаются людьми обычными. Они, в подавляющем большинстве своем, очень хорошие знахари и, разумеется, могут и себе продлить жизнь. К тому же, следует вспомнить, что с богом или чертом – не важно, - но был заключен своего рода договор, по которому ведьма должна во зло или благо, но заниматься своим ремеслом. Взамен ведьмы получают некоторые привилегии. Достаточно часто одной из таких привилегий является как раз долголетие. Однажды мне рассказывали, что один колдун смог прожить четыреста лет…

--Сколько лет?

--Четыреста…

--Че-ты-ре-ста… - держа зеркало в левой руке, правую я отвела в сторону, делая вид, что пишу.

--Что ты там делаешь?

--Лекцию пишу, профессор! Я же попросила тебя трепаться меньше!

--Ох, прошу прощения. У меня иногда такое бывает – начинаю говорить и не могу остановиться. Иногда я, конечно…

--Кларенс! – взвыла я.

--Прошу прощения. Прошу прощения, - заулыбался парень, обезоруживающе подняв руки.

--Так, ладно. Даже, если учесть, что эта твоя ведьма каким-то чудом дожила до наших дней, то как я ее найду? Ты хотя бы имя свое знаешь?

--Да, я знаю ее имя! – горделиво ответил мне Кларенс, всем своим видом показывая обиду на мое неверие. – У нее еще имя такое… немного необычное. Добромила Златомировна! Все вспомнил!

--Бабулька Миролюбова что ли? – вздрогнула я, чувствуя, как мозг начинает закипать.

Добромилу Златомировну Миролюбову у нас в городе называли не иначе как Мировая бабушка. Когда обращались же непосредственно к ней – баба Мила. Отчасти, это, конечно же, было связано с тем, что имя, отчество и фамилия у нее были связаны с миром. Но дело было не сколько в имени, сколько в ее характере. Такая нескандальная добродушная старушка. В то время, как другие бабульки могли просидеть весь день у подъезда, обсуждая от головы до ног каждого проходящего мимо человека, баба Мира предпочитала вести активный образ жизни и в каждом человека старалась увидеть хоть что-то хорошее. Мне просто не верилось, что эта старушка может быть ведьмой! К тому же на вид ей не дашь больше семидесяти лет. К тому же я не верила в ТАКИЕ совпадения.

--Это невозможно! – отрезала я.

--Значит, ты знаешь ее! – обрадовался Кларенс.

--Немного...

--Нужно идти к ней!

--Прямо сейчас что ли?!

--А почему нет?

Хотела бы я сказать, почему нет. К сожалению, ничего особо убедительного я придумать не смогла. И Кларенс, похоже, это понял. По его довольному лицу я поняла, что от счастья он, единственное что, на месте не прыгал.

Глава 5

Мировая бабушка

Бабушка Мира жила на окраине города в небольшом деревянном доме, утопая в зелени огорода. Но заходить за калитку я опасалась. Если честно, не хотелось выставлять себя идиоткой. А что, если эта совсем не та Добромила Златомировна? Я, конечно, понимаю, что такое сочетание имени и отчества встречается редко. Очень редко. А вдруг?

--Чего ты там стоишь? – недовольно пробубнил Кларенс из моей сумки.

--Да неудобно как-то…

--Неудобно зонт в кармане открывать.

Я промолчала. Не знаю, что именно не пускало меня идти дальше… Я просто не могла идти дальше. А вдруг наша Мировая бабушка посчитает меня за сумасшедшую? Такой вероятности я не исключаю. В конце концов, я сама до сих пор до конца поверить в реальность происходящего не могу. Человек в зеркале застрял! Бред сумасшедшего!

Тут дверь в дом предполагаемой «ведьмы» открылась и на улице неторопливо вышла пухленькая невысокая старушка в цветастом халате. Я сразу же узнала бабу Миру. Видела я ее, конечно, не так уж и часто. Но узнала сразу. Ее все у нас в городе знают.

--Здравствуйте, - подойдя ко мне сказала Мировая бабушка. – Что-то хотите?

Я старательно пыталась придумать, с чего начать разговор.

--Простите… а сколько Вам лет?

Мысленно я вскрикнула. Идеальное начало разговора! Ничего не скажешь!

--Ох, столько люди не живут! – улыбнулась старушка.

--А Вам знакомо имя Катерина?

--Ну, смотря, кто это имя носил. Кто именно Вас интересует?

Черт! Я у Кларенса даже не спросила фамилии этой Катерины! А доставать сейчас зеркало из сумки было неудобно. А то бабульке скорую еще придется вызывать!

--А имя Кларенс? – решила я продолжить.

Бабушка Мира ничего мне не сказала, лишь удивленно посмотрела на меня. Потом, горько и тяжело вздохнув, она опустила глаза и пошла в дом. Я непонимающе смотрела ей вслед. Если честно, я надеялась хотя бы на приглашение в дом. Хотя с какой стати этой старушке впускать меня внутрь? И я осталась просто стоять за калиткой и ждать неизвестно чего.

Правда, ждать мне долго не пришлось. Буквально через несколько минут баба Мира вновь появилась из дома, держа в руках какие-то листки бумаги. Подойдя ко мне, бабушка протянула их мне и тихо сказала:

--Не изменился он. Будь осторожнее.

И вновь скрылась в доме.

А мне оставалось только непонимающе хлопать глазами. И ради этого я сюда сначала в автобусе толклась, а потом еще минут сорок сюда топала на своих двоих?

Я посмотрела на листы бумаги, которые мне вручила Мировая бабушка. Бумага была старой, даже пожелтеть успела. Всего пара листов была исписана кривым малопонятным почерком. Я пробежалась по тексту глазами, но сначала толком ничего не разобрала. Да и потом тоже. Как бы я не всматривалась в эти закорючки, ничего разобрать не могла. А я-то всегда думала, что это у меня почерк неразборчивый. Ан, нет. Оказывается, бывает и хуже.

--Что она тебе дала? – поинтересовался Кларенс из сумки.

--Листки какие-то исписанные… - продолжая всматриваться в слова, ответила я.

--И что там?

--Не пойму… Коряво написано, да и… с «ятями» и всей прочей старорусской чертовщиной… Может, ты чего поймешь?

--Давай гляну…

Я достала зеркало из сумки и напротив расположила лист бумаги.

--Когда… - начал читать парень. – Нет. Кто… Чего? – на несколько секунд Кларенс замолк. – Никто… никого… А! Никогда! Никогда ешь… лещ… леж… еж… еже… Что?!

Пока мой зазеркальный друг пытался там что-то расшифровать в этой текстовой вакханалии, я обернулась и посмотрела на дом бабы Миры. В эту секунду я готова была поклясться, что видела, как шторки на окнах шелохнулись. Странно… Чего это нашей мировой бабушке бояться? А я почему-то не сомневалась, что старушка именно боится. Но только чего? Не Кларенса же! Даже если бы он действительно был опасен, хотя в чем – я не знаю, то он все равно ничего не может сделать из своей странной зеркальной тюрьмы.

--Ох, а я всегда считал, что это у меня почерк ужасный! – вздохнул в конечном итоге Кларенс. – Я не могу это прочесть!

Даже это не может.

--Не нравится мне все это… - хмыкнула я. – Приветливо себя вела, а как твое имя услышала… Что ты ей такого сделал?

--Может… снова попытаемся с ней поговорить?

--Не вариант… - Я посмотрела на плотно зашторенные окна. – Похоже, я сглупила. Надо было издали начинать, а не бить с разбегу прямо в лоб.

--Ну, спасибо, Ольга! – рыкнул парень. – Возможно, это был мой единственный шанс узнать, как выбраться отсюда, а ты каким-то чудом умудрилась его профукать! А что, если из-за тебя я уже никогда не смогу отсюда выбраться? Ты хоть понимаешь, что ты натворила?!

--Хей! Она на тебя так отреагировала! Я тут не при чем!

--Ага, конечно же! Ты хочешь сказать, что виноват я? Давайте! Сделайте из меня козла отпущения! Я же ничего сделать не могу!

--Можешь – не ори! – рявкнула я, чувствуя, как начала раскалываться голова от его воплей. Да, возможно, я немного сглупила. Но уже ничего не поделаешь. Глядя на реакцию старушки, было понятно, что ничего она больше не скажет и из дома при мне уже врятли выйдет.

Делать было нечего, и я поплелась в сторону автобусной остановки. Не всю же дорогу до дома пешком проделывать. Если честно, я была немного разочарована, что мне пришлось переться в такую даль чтобы получить парочку исписанных бумажек, которые я даже прочитать не могу. И почему баба Мира сама ничего мне не сказала? Может, не хотела говорить при Кларенсе? Но не могла же она знать, что он сейчас со мной. Или могла?..

--Ты что, так легко сдаешься? – не унимался Кларенс. – Даже пытаться дальше не станешь?

--Если бы баба Мира хотела мне что-то сказать, то сказала бы, а не вручала мне эти закорючки, - вздохнула я.

--Я тебе просто поражаюсь! Один раз упала и больше не собираешься подниматься! Не ожидал я, что ты окажешься такой слабачкой!

Да, может, я действительно сдалась. Но продолжать спорить с парнем мне совершенно не хотелось. И без того в голове словно стая маниакально стучащих дятлов поселилась. А если прибавить к этому еще и возмущенные вопли Кларенса, то получается полный привет…

Парень продолжал что-то там говорить, но что именно, я уже не слушала. Да, в общем-то, не особо и хотелось. Все равно толкового он не способен ничего сказать. Как я уже успела понять за короткое знакомство с парнем, все его речи в конечном итоге сводились к тому, какой он бедный и несчастный. А я уже устала каждый раз выслушивать одно и тоже.

Из глубоких раздумий меня вырвал звонок моего мобильного. Я вздрогнула и только сейчас осознала, что Кларенс, а зеркало спокойно лежит у меня в сумке. С трудом откопав мобильный в Бермудском треугольнике, называемом дамской сумкой, я глянула на дисплей. Номер был мне незнаком, но я все равно нажала на кнопку принятия вызова.

--Алло…

--Зря ты все это делаешь, - ответил мне незнакомый женский голос. – Не мучайся, оставь.

Сначала я подумала, что это баба Мира. Но голос был точно не ее. да и откуда бы старушка узнала мой номер телефона?

--Что?.. Кто Вы?

--Не важно. Брось ты это дело.

--Да кто говорит?! О каком деле Вы говорите?

Но вместо ответа последовали гудки.

И что это было?

Ничего не понимая, я просто уставилась в потухнувший дисплей телефона.

--Что там? – недовольно буркнул Кларенс из сумки.

--Да так, ничего…

--Куда ты листы дела? В этой вакханалии, которую ты соизволишь величать своей сумкой, я ничего не вижу.

По сути простой вопрос вогнал меня в ступор. Я тщательно осмотрела свои руки, но кроме телефона и сумки ничего не увидела. Порылась в самой сумке. Но и там я не нашла листов. Было все что угодно, но только не то, что я ищу.

--Ой…

--Что «ой»?

--Кажется, я их потеряла…

В эту секунду я готова была поклясться, что слышала скрежет зубов.

--Кларенс? – позвала я парня.

Тот промолчал.

--Кларенс…

Глава 6

ПОИСК РЕШЕНИЙ

--Клааааааренс! Ну, ты долго еще собираешься дуться?

Парень промолчал.

--Ну, Кларенс! Детский сад, штаны на лямках!

Вновь ответом мне послужила тишина. Я взяла зеркало, лежащее на столе, в руки. но не увидела даже своего отражения, только мутная поверхность.

--Послушай, если будешь обижаться, то ничего не исправишь. Давай сначала поговорим, а потом подумаем, что делать дальше. Хорошо?

Мне на мгновение даже показалось, что я сошла с ума, и все это опять же бред моей больной фантазии.

--Что мы можем придумать?!

Поверхность зеркала задрожала, и передо мной вновь появилась сердитая мордашка Кларенса. Парень больше напоминал в этот момент на разобидевшегося ребенка. Вот мне совсем не казалось, что он очень расстроен неудачей с ведьмой. Опять же «актер» сильно переигрывал.

--Кларенс, послушай…

--Не хочу я ничего слушать! Хотя нет, хочу! Предлагай!

Я задумалась, пытаясь хотя бы предположить, что нам делать дальше.

--Ольга, ты ничего не хочешь сказать?

--А Вы, месье, соблаговолите меня выслушать?

--Я только этого всю жизнь и ждал!

--Ну, тогда слушай!

И я высказала ему все, что накипело внутри меня за этот день. Боже, я знакома с этим человеком всего один день, а уже хочется его загрызть! Я высказала ему все! Все, что я думаю лично о его персоне, что я думаю обо всей этой ситуации, в которую вляпалась по самые уши, о том, что я думаю об этом зеркале и об индивидууме заключенном в нем. А накипело за прошедшие сутки во мне много. Целый день коту под хвост! В порыве эмоций я, разумеется, не забывала приправлять сказанные слова отборной трехэтажной бранью. А Кларенс действительно слушал, пополняя попутно свой словарный запас, который, впрочем, у него, казалось, был и так безграничен.

Похоже, высказалась я на одном дыхании, потому что после никак не могла отдышаться.

Какое же счастье, что родители еще с работы не вернулись. А то на мои крики сейчас слетелись бы мигом. А лишних расспросов мне совсем не хотелось.

Кларенс уже был готов мне что-то сказать. Даже рот открыл. Но, о чудо, не произнес ни единого слова. Отвел взгляд и уставился куда-то в сторону. А вид покрасневшего лица парня так и вовсе вызвал у меня улыбку. Не знала, что у этого артиста погорелого театра есть некое подобие стыда. Я знаю этого парня всего день, но почему-то мне показалось, что с ним никто и никогда так не изъяснялся.

--Все понял?

Кларенс всего лишь тихо угукнул, кивнув головой.

--Хочешь тупо сидеть и дуться – сиди и дуйся дальше! А если захочешь поговорить по нормальному – обращайся!

Кларенс, не скажу, что бесил меня, но периодически надоедал. Хотя о чем я говорю? Мы знакомы всего сутки! Я не понимаю, почему решила ввязаться в это дело. И почему вообще я в это дело влипла? С одной стороны этому парню хотелось помочь, но если уж он и сам не знает, что делать, то откуда это знать мне? Вариант «обратиться к кому-то за помощью» почему-то сразу отбрасывался. Я и сама-то до сих пор не уверена, что я просто не спятила, и меня сейчас просто глючит. А если уж к кому-то обратиться с этой странной-престранной проблемой – точно в психушку попаду. А других идей у меня не было…

Из мыслей меня вырвал телефонный звонок. Телефон был в другой комнате, поэтому я с превеликой радостью оставила Кларенса одного. Подошла к телефону и взяла трубку.

--Оленька, это ты? – услышала я взволнованный голос бабушки.

--Да, бабуль, это я… А что случилось?

Сердце неприятно ёкнуло. Только сейчас я вспомнила, что сегодня перед работой папа обещал зайти к бабушке и починить лестницу на чердак. А что если с ним что-то случилось?

--Слушай, когда ты у меня убиралась у меня, припомни, ты не находила такое круглое старое зеркало?

--Находила…

--А где оно сейчас? Куда ты его положила?

--Ты же согласилась мне его отдать. Помнишь? Я спросила, можно ли я его возьму…

--О, боже…

На несколько секунд повисла почти что гробовая тишина. Только тихое шипение в трубке.

--Зайка, послушай меня очень внимательно! Сейчас же приходи ко мне. Зеркало не бери ни в коем случае. Я потом тебе все объясню. Жду.

Последовали гудки. И в эту секунду я поняла, что перестала понимать вообще что-либо. Но нужно было срочно узнать, что происходит. И я начала собираться. Ну как собираться… Забежала в комнату, схватила сумку и направилась к выходу.

--Ольга, куда ты? Ты меня случаем не забыла?

--Извини, Кларенс, не сегодня… не сейчас…

--Подожди, что…

Но я его уже не слышала. Заперев дверь, я уже неслась к автобусной остановке.

Прилетела я к бабуле довольно быстро. Даже автобуса долго ждать не пришлось.

Бабушка меня уже ждала, как и обещала.

--Заходи, - быстро сказала она. – Нам нужно срочно поговорить!

Никогда раньше не видела бабушку такой взволнованной. Нет, конечно, бабуля и раньше сильно волновалась. Вспомнить хотя бы последний случай с моим полетом с лестницы. Но это все было не то.

Я прошла в зал и села на диван.

--Что случилось, - Сердце мое бешено колотилось.

--Ты его видела?

--Что? – я уже вконец растерялась.

--Он говорил с тобой?

Я замерла, не в силах вообще сообразить, что сейчас происходит. И тут меня, словно молнией, ударила догадка.

--Кларенс…

Бабушка прямо на глазах побледнела. И я поняла, что имя это ей прекрасно знакомо.

--Значит, он и до тебя добрался…

--Ба, да что происходит? Ты можешь толком объяснить, что происходит?

--Надо было лучше зеркало прятать, - бабушка меня словно и не слышала.

Что происходит? Мне сегодня хоть кто-то хоть что-то собирается объяснять?

--Что он тебе наговорил?

--Ты вообще о чем? Откуда ты знаешь о Кларенсе? Что происходит?

--Послушай, да, об этом… Кларенсе… я знаю, - бабушка села рядом со мной. – Мне было примерно столько же, сколько и тебе сейчас. В одной антикварной лавке я нашла старинное зеркало и купила его. К счастью, мне повезло больше, чем другим…

--Подожди, но Кларенс сказал, что…

--Что он тебе рассказал?

--Может, сначала объяснишь, что происходит вообще?

--Он тебе рассказывал о том, как переехал из Франции со своей семьей, но почему и зачем, он не помнит. Потом заболела и умерла мать. Отец женился, но после тоже умер от неизвестной болезни. Потом пропала мачеха. А потом уже его девушка решила его приворожить, а после того, как он об этом узнал, его заточили при помощи ведьмы в зеркало. Так?

Мне ничего не оставалось, как непонимающе хлопать глазами.

--Не надо на меня так смотреть. Вижу. Именно это он тебе и рассказывал. Он всем это рассказывал.

Бабушка встала и медленно подошла к окну.

--Я ведь ему тоже сначала поверила. Чувствовала, что лжет, но все равно продолжала верить. Баба Мира потом рассказала мне…

--Баба Мира? – встрепенулась я.

--Да. В то время, как я наткнулась на зеркало, я жила в другом городе. Уже потом мы сюда переехали. Уже тогда баба Мира была вот такой. Как ни странно почему-то и сейчас возраст этой старушки остается загадкой. Хотя многие из живущих в этом городе стариков знали ее еще с детства. Но это никого не удивляет. Ну так вот. Баба Мира уже только потом рассказала мне все. Этот… Кларенс… как бы это выразиться? Пожирает других людей. Питается ими. Но не как обычные хищники, а пожирает сами души. Выпивает эмоции. Сейчас для таких людей даже название есть. Вампиры…

--В смысле – энергетические? – осторожно поинтересовалась я.

--Да-да! Именно! Когда он с тобой общается, у тебя кружится и болит голова?

--Болит…

--Ну тогда понятно. Как можно скорее тебе нужно избавиться от зеркала. Разбить, ты его не разобьешь. Не сможешь. Однажды я не смогла. Все-таки этот человек слишком сильно умеет вызывать чувство жалости к себе…

--Бабуль…

--Лучше всего вновь упрятать зеркало в дальний угол, чтобы его никто не нашел…

--Я… я не совсем понимаю… Что случилось на самом деле?

--Думаю, никто лучше не расскажет историю, чем ее непосредственный участник…

Глава 7

ЛОЖЬЛОЖЬЛОЖЬ

Вернулась я домой только под вечер. Солнце начинало садиться. Дневная жара несколько отступила. Начинал дуть легкий немного прохладный ветерок. А внутри меня зияла довольно странная дыра, словно из меня вырвали кусок мяса. Только боли не чувствовалось. Сил почему-то не осталось совсем, словно на мне весь почти прошедший день таскали мешки с битым кирпичом.

--Милая, что-то случилось? – поинтересовалась у меня мама, возившаяся на кухне.

--Нет, все в порядке. Просто устала, - улыбнувшись, ответила я ей. И по сути я совсем не соврала. Я действительно чертовски устала, хотя толком ничего сегодня и не делала. Всего-навсего пробегала по городу, чтобы в конечном итоге выяснить, что тот, кому я пыталась помочь, этой помощи не заслуживает. И бабуля моя в конечном итоге весь мозг вынесла, ничего толком при этом не рассказав. Из ее повести я узнала лишь то, что Кларенс, во-первых, очень опасен, а во-вторых, очень любит километрами наматывать лапшу на уши. – Кешка не вернулся?

--Нет, как вчера ушел, так до сих пор и не являлся. В загул, наверное, ушел. Ничего, проголодается – вернется.

--Надеюсь…

Зайдя в свою комнату, я почти что рухнула на кровать, уткнувшись лицом в подушку.

--И где это юная леди пропадала? – услышала я голос Кларенса.

Но отвечать парню я не собиралась. Вообще не было никакого желания говорить с ним. Особенно после того, что мне рассказала бабушка. Как оказалось, я далеко не первая, кто находил это зеркало. Ну, кто бы сомневался? И все девушки, которые верили Кларенсу и пытались помочь ему, в конечном итоге оказывались «высосаны». То есть парень питался их эмоциями, иногда специально мог вывести из себя, внушал им что-то из разряда «тебя никто не любит». И впитывал в себя эти эмоции. А в конечном итоге девушки просто иссыхали, заболевали и постепенно умирали. Но с высоты своего не знания, они даже до самой смерти не подозревали, что в этом виноват Кларенс. Весело, не правда ли?

--Ты меня вообще слышишь?

--Слышишь, - буркнула я, не отрывая лица от подушки.

Я прямо-таки видела, как лицо Кларенса от непонимания перекосилось. Не знаю, почему мне так показалось.

--Что случилось? – продолжал настаивать на своем парень. –Куда ты ходила, и чего тебе там такого наговорили?

--Слушай, Кларенс. А какой была Катерина?

Повисло молчание на несколько секунд.

--В… в каком смысле?

--Расскажи о ней.

--Зачем тебе это?

--Просто интересно. Расскажи.

Кларенс не ответил. Я привстала с кровати и взяла зеркало в руки.

--Расскажи.

Парень лишь непонимающе уставился на меня. Было видно, что он не знает, что мне ответить. И не удивительно. Легче наврать о событиях прошлого, чем навыдумывать что-то о человеке, которого «любил». Даже интересно стало, как он выкручиваться будет.

--А… что ты… хочешь узнать? – замялся Кларенс.

--А что ты можешь о ней рассказать? – продолжала настаивать я на своем, видя, как явно парню не хочется отвечать на мой вопрос.

Кларенс почесал затылок и закатил глаза, раздумывая о том, что же сказать.

--Ну, это было так давно… Я уже и не…

--А какого цвета у нее были глаза?

--Карие… - немного помедлив ответил парень.

--А волосы?

--Светло-русые… Да зачем тебе это?

--Ее любимые цветы?

--Лилии. Белые. Да у чему весь этот допрос?

Кларенс продолжал смотреть на меня как на умалишенную. А я все думала, как его подловить на лжи.

--А глаза какого цвета?

--Карие… Ты уже спрашивала!

И тут в мою бедную голову пришла гениальная мысль: я же не знаю, как на самом деле выглядела Катерина! Ни ее любимых цветов, ни ее характера. Ничего! И чего я тогда допытываюсь? Вот пустая голова! Парень продолжал на меня смотреть и, наверное, впервые за последнее время, откровенно недоумевал. Представляю себя на его месте. Девушка, которую он знает буквально меньше суток, допрашивает его с особым пристрастием. Как бы он не заподозрил…

Тут в коридоре послышались шаги. Я быстро отбросила зеркало на кровать, тут же схватив лежащий на столе мобильный.

--Эй! Недовольно выкрикнул Кларенс.

--С кем ты тут разговариваешь? – поинтересовалась мама, заходя в комнату.

--По телефону. Верка позвонила. Снова с кем-то познакомилась на море. Вот полчаса мне мозги пудрила, какой ее новый парень муси-пусечка…

И я почти не соврала. Вера, правда, звонила мне на прошлой неделе. Но моя подруга действительно почти сорок минут мне рассказывала о каком-то там Вадиме и о том, как он круто катается на роликах, играет на гитаре, рисует… Или рисовал Денис? Или Кирилл? Не… не важно…

--А, ну тогда ладно. Хотя, мне казалось, что я чей-то мужской голос слышала… странно… показалось, наверное… Ты сегодня хоть что-нибудь ела?

--Да так, перекусывала… - нагло соврала я, вспомнив, что у меня сегодня во рту ни крошки не было. А я даже и внимания не обратила, хотя кишка кишку душила уже откровенно. Сегодня так забегалась, что уже почти ни на что внимания не обращала.

--Значит, не ела. Картошку жареную будешь? По моей довольной улыбке мама поняла, что «буду» - это не то слово. Яростно желаю – вот то, что нужно. И, забыв все свои сегодняшние проблемы и злоключения, часовые прогулки к черту на кулички и поездки в душном грязном городском автобусе, даже Кларенс сейчас отступил на далекий второй план, я ломанулась на кухню. Папа сегодня задерживался на работе. Позвонил, сказал, что шеф ему сегодня решил вынести мозг по поводу какого-то там толи вообще не написанного, толи неправильно написанного отчета. А это значило, что, в лучшем случае, папа поздно ночью вернется. Бывало, приходил даже с целой кипой документов, а потом работал с ними до пяти часов утра. А в шесть уже нужно было вставать на работу. Шеф у моего папы был тот еще зверюга. Жены нет, детей нет, увлечений тоже, рьяный трудоголик. Весело, ничего не скажешь…

Картошку я заглатывала, почти не жуя. Наверное, со стороны могло показаться, что я голодала месяца три как минимум. Если честно, мне самой так и казалось.

--Ты черной дырой сегодня перекусывала? Улыбнулась мама, смотря на меня.

--Мам, а ты знаешь, как вывести человека на чистую воду? - не услышала я ее вопрос. Риторический.

--В смысле?

--Ну, как человека на лжи подловить?

--И кого же ты собираешься ловить?

--Да так, одного знакомого…

--А ты настолько сильно уверена, что этот твой знакомый врет?

--Да, в этом я уверена на все 100%!

Мама как-то странно покосилась на меня.

--Ну, есть пара способов… Скажу так – язык врать может легко, но вот тело выдает. Когда человек лжет, то он становится беспокойным, нервничает…

Да уж… Я задумалась. Сколько уже общаюсь с Кларенсом – он достаточно спокоен, изредка только становился дерганым. И только тогда, когда обижаться начинал.

--Обманщики часто становятся скованными, прячут руки в карманах или за спиной…

Вот это точно не Кларенс! Когда он начинает что-то говорить, руки у него не замирают ни на секунду. Он крайне театрален. А руки – складывается такое ощущение, что играют даже отдельные роли в спектакле.

--Еще лгун часто дотрагивается до своего лица, губ, кончика носа, не почесывает ли уши и область за ними.

Странно, вот этого я за парнем не замечала. Либо просто не обращала внимания. Надо будет приглядеться получше…

--А еще, говорят, глаза- зеркало души. Даже очень хорошо владеющий собой человек не всегда способен справиться с теми эмоциями, которые появляются в его глазах. Пусть на несколько мгновений – но обязательно появляются. К сожалению, больше ничего не знаю. Надеюсь, поможет…

--Спасибо, мам. Обязательно поможет! – улыбнулась я, доедая остатки картошки.

Поблагодарив за вкусный ужин, я, довольная, ввалилась в свою комнату и упала на кровать.

--Разобьешь! – испуганно крикнул Кларенс.

--Да тише ты! – шикнула я на парня. – Хочешь, чтобы мне опять пришлось перед мамой оправдываться?

--Не хотелось, если честно. Лишние люди в этом деле ни к чему. Они будут только мешать. Откровенно говоря, намного удобнее работать с одним человеком, который…

--Клааааареееееенссссссс… хватит врать!

Парень замер и удивленно уставился на меня.

--О… о чем это ты?..

--Знаешь, даю тебе время до утра. А утром посмотрим, что ты скажешь. Понятно?

Вот так, с плеча! Вот зачем я только маму допрашивала? Все равно напрямую сказала! Молодец!

--Оль, подожди… я… я не понимаю…

И я положила зеркало на подоконник, не сказав больше ни слова, переоделась в пижаму и легла спать.

Глава 8

Куклы

Удушающий запах цветов не давал спокойно дышать. Мне постоянно казалось, что я где-то его уже чувствовала, но никак не могла вспомнить, где именно. Такой мерзкий, слащавый. Казалось, что этот запах занимал все пространство, заменял кислород в комнате. Хотя и вид самой комнаты не вызывал спокойствия. Круглая комната, погруженная в полумрак. Лишь пара свечей разгоняла темноту. Ни дверей, ни окон не было видно. Все стены были заставлены стеллажами. Все полки заполняли, казалось, сотни кукол.

Я уже видела их прошлой ночью. И это вовсе не радовало. Если в прошлый раз куклы были вполне себе еще ничего так внешне, то сейчас они выглядели просто ужасно. И дело вовсе не в на удивление живых глазах. Куклы были покрыты толстым слоем пыли и оплетены паутиной. Изорванные грязные костюмы. На лицах кукол отчетливо виднелись трещины. Местами тела были проломлены. У некоторых кукол не было ни глаз, ни губ, а на их месте зияли дыры. У нескольких на лицах были странные следы, словно от текущих слез. И в сумме он всех этих игрушек у меня бежали мурашки по спине.

И, конечно же, нити. Они были везде. Свисали с полок, окутывали кукол.

Я еще раз огляделась, не понимая, как отсюда выбраться. Подходить к куклам у меня не было абсолютно никакого желания. Было ни сколько страшно, сколько просто противно. У меня возникало почему-то стойкое ощущение, что это живые люди. Казалось, что я сейчас нахожусь в каком-то склепе.

Тут я почувствовала, что что-то пнула слегка ногой. Нагнулась и подняла этот предмет. В руке у меня оказался кукольный глаз. На мгновение мне показалось, что он вовсе не игрушечный, а вполне такой настоящий. Я вскрикнула и отбросила глаз в сторону. Он со звонким стуком ударился с легким подскоком об пол и покатился в темноту.

Сердце бешено колотилось. Шкафы с куклами словно становились ближе. Казалось, что комната сжималась. Свет тускнел, а меня сверлили сотни кукольный глаз и пустых глазниц.

Хотелось сжаться в комок и исчезнуть, но я никак не могла проснуться. Мне начало даже казаться, что это вовсе не сон. Я села на пол и обхватила голову руками. По щекам потекли слезы.

Не знаю, сколько времени я просидела в таком положении, пока не поняла, что реву я не одна. За своим плачем я услышала еще один. Тоже женский. И так еще близко, словно кто-то сидит рядом со мной. Я открыла глаза и моментально отползла назад, чуть не уткнувшись спиной в один из стеллажей с марионетками.

Передо мной сидела еще одна кукла. В отличие от остальных, эта выглядела вполне ничего. Синее простое платье было слегка потрепанным, в светло-русые волосы немного растрепанны. Ни пыли, ни паутины, ни трещин. Карие глаза также были на месте. Но на щеках были отчетливые следы, словно от слез. Сердце ёкнуло от странной догадки. Почему-то у меня возникло стойкое чувство, что это и была Катерина. Если Кларенс, конечно, не соврал по поводу цвета глаз и волос.

Слезы на моем лице высохли мгновенно. Я осторожно подошла к кукле Катерины и взяла ее в руки. К ней также были привязаны длинные нити. Шелковые. Белоснежно-белые. Одну из нитей я слегка потянула, ища конец, уходивший куда-то в темноту. Наконец, конец нити скользнул по моей ладони, оставляя за собой странный влажный след. Я вздрогнула и подошла к одной из тусклых свечей в комнате. По моей ладони проходил четкий красный след. Я присмотрелась к концу нити. На белом шелке было отчетливо видно, что нить на своем конце пропиталась чем-то красным.

«Кларенс» - почему-то кольнула мысли в голове.

Тут я почувствовала, как чья-то холодная рука схватила меня сзади за шею.

--Теперь не уйдешь! – прошипели мне на ухо.

Я вздрогнула подскочила на кровати и проснулась.

Глава 9

НАСТОЯЩАЯ ИСТОРИЯ ЛЮБВИ

Сердце колотилось, дышать было тяжело. А в носу до сих пор стоял удушающий запах цветов.

И тут я вздрогнула, вспомнив, где чувствовала раньше этот запах.

Я поднялась с кровати, переоделась. Затем замерла, пытаясь что-то припомнить. Что-то, что вылетело у меня из головы, но при этом остался легкий остаток. Остаток воспоминания о премерзком удушающем запахе цветов.

И тут резко, словно перегоревшая неожиданно лампочка, я вспомнила. Схватила с окна зеркало и поднесла его к носу, стала обнюхивать.

--Оля… Оль! Что… что ты делаешь?!

Я замерла. Так и есть. От зеркала действительно исходил слабый резковатый запах цветов. Запах был действительно едва уловимый, но я точно знала – он был точно тот, что и в моем сне.

--Оля, не пугай меня… Хватит нюхать зеркало! Ольга!

Я вздохнула.

--Оленька, Оля… послушай. Я понимаю, может, ты перенервничала… У меня иногда такое бывало. Правда, зеркала я не нюхал. Но, помню, на весь дом орал на собаку, наорал на лошадь, на кота… на забор… Но это проходит. У меня лично прошло буквально через пару… недель. Оленька, может, расскажешь мне, что тебя так тревожит? Знаешь, когда кому-то изливаешь душу, становится легче. Вот, помню, был у меня один случай…

--Кларенс, - прервала я очередной намечающийся монолог парня. – Скажи правду.

Я так спокойно это сказала, что сама себе удивилась.

--О чем ты, Ольга? Я же..

--Просто. Скажи. Правду.

--Я… я не понимаю, что ты хочешь от меня услышать. В чем состоит та правда, которую ты вынуждаешь меня…

--Просто скажи правду, - твердо настаивала я на своем.

На несколько секунд Кларенс замолк, старательно изображая недоумение. Именно изображая. Потому что после он улыбнулся. И улыбка эта не была, как обычно, приторно-сладкая, а жесткая, словно хищный оскал. А глаза тут же засверкали недобрыми огоньками.

--Ты действительно хочешь узнать правду, мышонок? – прошипел Кларенс. – Действительно хочешь?

Я замерла. Я, конечно, ожидала чего-то наподобие. Но такая метаморфоза была такой резкой, что удивила меня. Если честно, я ожидала, что парень будет упираться намного дольше, но он так легко сдался. До этого похожий откровенно переигрывающего актера, сейчас передо мной был совсем другой человек. Словно яркий экзотический попугай сбросил свое оперение, чтобы показать свое настоящее «я». Показать стервятника.

--Хочешь знать правду? Ну тогда слушай! Не все то, что я тебе о себе рассказал чистая ложь. Я действительно переехал с родителями из Франции в Россию. И я действительно плохо помню, по какой причине. Мои родители действительно умерли. От чего – также никто не мог понять. Но я знал. Подбросить матери чужой женский волос, побрызгать отцовскую одежду чужим парфюмом – не составило особого труда. И семена раздора были посажены. Моя мать начала ревновать отца чуть ли не к каждой встречной женщине. Сначала она лишь тихо злилась, пока никто не видит, затем начались вопросы «Куда?», «Где бы?», «Чем занимался?». Отца это раздражало. А потом начались скандалы. И, откровенно говоря, меня это крайне радовало. Во время ссор выплескивалось столько энергии. Морально измученная, моя мать вскоре слегла. Отец почти безвылазно находился дома. Все-таки мои родители любили друг друга… Ссоры почти прекратились. Мне это совсем не нравилось. И тогда я начал действовать уже напрямую. Я постоянно намекал матери, что иногда видел отца с другими женщинами у нас в саду, что он под предлогом похода к врачу куда-то постоянно уходит, хотя у врача он и не был. Мама постоянно плакала. Отцу же в свою очередь я постоянно говорил, что матушка постоянно спит и ее лучше не беспокоить. И он к ней не заходил. Но вскоре моя мать вовсе истощилась и питаться от нее уже было нечем. Энергии совсем не осталась. Думаю, тебе уже успели нашептать на ушко, что я из себя представляю? Так что ты, думаю, все понимаешь. Единственное, что мне оставалось – добить ее. я сказал моей милой матушке, что отец сообщил, что когда она покинет нас, у меня будет новая матушка. На следующее утро отцу сообщили, что мать умерла. У него было такое смешное лицо. Он потом мне еще долго пытался объяснить, что матушке пришлось уехать надолго и далеко. Ну не смешно ли? Наивный глупец!

Жить долго без подпитки я не мог, как ты, я думаю, уже поняла. Прислуги в доме стало меньше, да и тех, что были, я видел крайне редко. Единственный, кто оставался – отец. Начал я всего с намеков. Говорил, что мама по нему постоянно скучала, когда тот отсутствовал. Постоянно исподтишка намекал ему, что это была его вина – что мама умерла. С каждым днем я все больше и больше подливал масла в огонь. Я знал, что отец не мог жить без своей жены. Так что в скором времени мне даже ничего делать было ненужно – он сам начал сжигать себя изнутри. Когда он почти что слег, я даже слегка испугался, что больше не останется никого, от кого можно будет подпитываться. И тогда я сказал отцу, что боюсь остаться один. Он и сам понимал, что долго может не продержаться, и принял решение жениться повторно. Мачеха оказалась довольно вспыльчивой женщиной, что, откровенно говоря, меня достаточно сильно радовало. Вскоре умер и отец. Мачеха, правда, частенько меня поколачивала, хотя я и старательно пытался разыгрывать перед ней хорошего мальчика. Когда она на меня орала и била, из моей дорогой новой матушки выплескивалось всегда столько энергии… Правда, большинство сил у меня все равно шло на восстановление после побоев. Так что мне в то время следовало быть крайне осторожным. Женщиной моя мачеха было достаточно сильной и выносливой. Так что я ею подпитывался аж несколько лет. Пока однажды я не обратил внимания на некоторые странности в моей мамане. Она начала меня избегать. Она даже собиралась отослать меня в другой город на учение. И меня это совсем не обрадовало. Пришлось бы долгое время привыкать к абсолютно незнакомым мне людям. А чтобы откровенно и много питаться, мне необходимо хотя бы немного знать человека. Того, что я беру от незнакомых людей мне недостаточно. Когда моей семье пришлось переехать в вашу страну, мне было крайне плохо. Пить родителей для меня не было никакого смысла – я был еще слишком мал, а прислугу я совсем не знал. Чтобы подобное повторилось, я не хотел. Обманом я заманил мачеху в подвал и запер ее там. Предварительно я собрал по дому все ключи от этого подвала. К тому же туда почти что никто и никогда не ходил. Там мы, обычно, хранили старье, которым почти не пользуемся. Помнится даже конюх хотел взломать замок на двери. Повариха, к счастью, его остановила. Сказала, что в этом смысла нет и там все равно все забито всяким хламом. Все в городе посчитали, что моя мачеха просто сбежала к своему очередному любовнику. И весть эта появилась, конечно, не без моей помощи. После этого, разумеется, все наследство перешло в мое полное распоряжение. С того момента прошла еще пара лет. Я потихоньку и незначительно подпитывался от прислуги и людей, которых я приглашал к себе домой. Но этого мне было слишком мало. И тогда я начал приглядываться к молодым незамужним девушкам в городе. Глаз я положил на Катерину. Такая милая и безобидная. Чисто ангел. Начались совместные прогулки, воркование и прочий сор. И рыбка клюнула на приманку. Позже я сам пустил слух, что встречаюсь сразу с несколькими девушками, который быстро разошелся по всему городу. Разумеется, дошел и до Катерины. И тогда я почувствовал желанные потоки ревности в мою сторону. Это не могло меня не радовать. Но однажды случилось то, что я до сих пор понять не могу. Катерина подошла ко мне и сказала, что нам нужно расстаться. Я был в таком замешательстве. Ни до, ни после этого, скажу откровенно, я больше не испытывал ничего подобного. Она меня просто взяла и бросила! Я пытался выяснить, что такое могло произойти у этой девчонки, что она решилась на такое. Тогда она спросила у меня, знаю ли я причину? Разумеется, я ответил, что не знаю. Катерина протянула мне зеркало и сказала: «Тогда смотри». Сглупил. Посмотрелся в зеркало. И почувствовал, как меня буквально по частицам начало словно затягивать в эту треклятую вещь. В эту тюрьму. Я очутился по ту сторону зеркала. И единственным, что связывало меня с миром, было вот это своего рода окно. Последнее, что сказала мне Катерина было: «Коли зеркальце разобьется, погибнешь ты, коли зеркальце разобьется, вновь станешь свободным. С какой стороны посмотришь ты?» И все. Больше ничего. С того момента Катерины я больше никогда не видел. Я долгое время думал, как эта девчонка могла догадаться так со мной поступить. Потом уже я догадался – у нас в городе ведунья жила. Вполне вероятно, что она приложила к этому всему свою руку. Но я не стал долго задумываться над этим. У меня было занятие поважней. Я пытался разбить зеркало изнутри. Вынуждал разбить зеркало других людей. С какой стороны не трескалось бы зеркало, это приносило мне лишь боль. Все эти годы я пытался понять, как же мне освободиться. Но даже с чужой помощью мне это, как видишь, не удалось. К сожалению, заточение в этом месте не мешало мне испытывать голода. Это, конечно, меня не убило, но и не делало мне лучше. Пришлось перебиваться от случая к случаю. Питаться приходилось разными доверчивыми дурехами, вроде тебя, согласившимися мне помочь. Пока однажды одна из них не догадалась запихнуть меня на долгие годы в сундук. Эту девчонку, кажется, Еленой звали. Я уже точно не помню. И вот меня нашла ты…

Кларенс замолчал.

--Значит, ты и правда вампир, - немного помедлив, прошептала я.

--Да, так меня можно назвать в это время, - закивал парень с таким видом, словно это само собой разумеющееся.

--И с чего ты все это мне рассказал?

--А что ты сделаешь? К тому же ты все равно бы все узнала. Не лучше ли услышать это из уст очевидца?

--Почему же никто не разбил зеркало?

--Когда эти дурехи понимали, в чем дело было слишком поздно и у них просто духа не хватило бы на это.

Несколько секунд мы смотрели в глаза друг друга. После чего я бросила зеркало об стену.

Глава 10

ОСКОЛКИ

Я крайне надеялась, что это проклятое зеркало разбилось на сотни осколков, разлетевшиеся по всей комнате. Смела бы я их тогда, высыпала в мусорное ведро и забыла бы всю эту историю, как страшный долгий и бестолковый сон.

Но нет. Встретившись со стеной, зеркало всего лишь упало на пол. Я подошла и взяла эту волшебную тюрьму в руки. По зеркальной поверхности пошла трещина, но не более того. По ту сторону все также стоял Кларенс. Внешний вид у него, мягко говоря, был крайне ошарашен. Парень определенно не ожидал, что я так сделаю. Неужели он действительно думал, что я, как и все предыдущие его жертвы, буду покорной овечкой, отдающей себя в жертву языческому божеству? И кто из нас теперь дурак?

По виску Кларенса тонкой струей стекала кровь.

--Что ты делаешь?! – истошно закричал парень. – Ты меня убить хочешь?!

--Как ты догадался? – прорычала я. – Ты же убивал. А чем остальные хуже тебя?

--Я не хочу умирать!

На лице Кларенса, наконец, отразились настоящие эмоции. Страх. Дикий страх за свою жизнь.

--Они тоже не хотели!

Зеркало полетело с размаху на пол. Кларенс вскрикнул.

Я хотела было вдобавок наступить еще на зеркало ногой, но не успела.

--Хватит… пожалуйста, хватит…

Голос парня сильно дрожал.

Я наклонилась над зеркалом. Сердце предательски ёкнуло.

Согнувшись, парень обхватил себя руками. Смешиваясь со слезами, по лицу стекала кровь. Одежда была порвана, на плече виднелась глубокая рана, кровью из которой пропиталась уже половина рукава. Все тело била крупная дрожь. Дыхание было судорожным и прерывистым.

--Прошу.. мне больно…

Сердце противно защемило от чувства вины. Но, вовремя вспомнив, что Кларенсу как раз и нужны сильные отрицательные эмоции, я развернулась и твердым шагом вышла из комнаты. Обувшись, я вообще вылетела из дома на улицу. В этот момент я больше всего на свете хотела только одного – успокоиться.

Мама ушла на работу рано утром. Как всегда даже будить меня не стала. А папе, видимо, вообще опять пришлось спать на работе на диване. Это нередко случалось. Особенно в последнее время. Так что я могла быть совершенно спокойна. В мою комнату никто не войдет, никто не увидит полуразбитое на полу зеркало, никто не выкинет его в мусорное ведро, никто не вынесет на помойку, чтобы мне потом не пришлось лазить по мусорным контейнерам на улице у всех на виду. На мгновение я представила себе это зрелище, и меня передернуло. Я прямо-таки почувствовала этот мерзкий запах разлагающихся вещей. Почти почувствовала, как роюсь среди пропавших продуктов, грязных пакетов и бог знает чего еще. И зачем я вообще себе это все представляю?

Я медленно шла по улице и гадала, что же мне делать дальше. Убивать Кларенса мне вовсе не хотелось, хотя именно этого он и заслужил. Но если следовать принципу «глаз за глаз», то вскоре весь мир ослепнет. Промелькнула мысль: закопать зеркало. И поначалу идея мне показалась не такой уж и плохой. Но, слегка поразмыслив, я поняла, что не все так радужно. Если закапать зеркало на поверхности, то его будет слишком легко откопать. А достаточно глубоко закопать я его не смогу. Да и где я смогла бы его закапать? А главное – чем? У нас, конечно, лопата есть… была… пока папа на позапрошлой неделе ее нечаянно не сломал, пытаясь посадить вместо засохшего дерева у нас под окнами новый саженец. А просить у соседей не особо хотелось. Возникли бы вопросы и прочие прилагающиеся к ним сплетни от бабулек. Утопить? До ближайшего водоема только на машине ехать часа два. Не меньше. Спрятать в сундук? Чтобы снова лет через сорок-пятьдесят кто-то вновь нашел зеркало и все началось с самого начала? Опять же не выход.

Со вздохом я села на близлежащую скамейку. Если честно, Кларенса мне было даже жалко. Нет, конечно монстр он тот еще. Думает исключительно только о себе. А ведь только вчера я была о нем совершенно другого мнения. О чем я говорю? Я вообще только вчера узнала о его существовании. Но в тоже время, если подумать, парень на долгие годы был заточен в зеркале, фактически не имея возможности говорить с живыми людьми. К тому же он сам говорил, если не соврал, конечно, что без подпитки энергией от чужих эмоций, ему становится плохо. Уж не знаю, как там у вампиров, но я бы долго не смогла бы прожить в полнейшем одиночестве, когда рядом нет вообще ни единого живого существа. Так еще, судя по описаниям Кларенса, то место, где он находится – это ничто, пустота. Там абсолютно ничего нет. С ума сойти можно же…

Неожиданно зазвонил мобильный. Я вздрогнула. Когда это я успела его взять? Номер был опять же мне совершенно незнаком.

--Алло. Кто это?

--Брось ты это дело!

--Что? Опять Вы? – узнала я голос. – Да кто ВЫ вообще такая?

--Просто выбрось уже это зеркало. Тебе это не нужно. Никакой пользы тебе от этого не будет.

--Да что вообще?..

Но разговор резко прервали. Я с непониманием уставилась на свой телефон. Кто эта женина, которая мне и вчера названивала, и сегодня решила покоя не давать?

Вернулась я домой только под вечер. Как и ожидалось – никого не было. Пустая квартира. Даже кот до сих пор не вернулся. Хотя, возможно, все это опять же по вине Кларенса. Животные, говорят, чувствуют всякое сверхъестественное и плохое.

Я практически ввалилась в свою комнату с абсолютно нулевым настроением. Так я называю такое настроение, когда оно ни хорошее, ни плохое, никакое.

В сотый раз за сегодняшний день вздохнув, я подняла все так же валяющееся на полу зеркало.

--Кларенс, ты там живой вообще?

Мне не ответили.

--Чего молчишь? Тебя, обычно, не заткнешь!

И вновь тишина мне в ответ.

--Ну и поди ты тогда к черту.

Последнюю фразу я произнесла без злобы, даже слегка как бы в насмешку. Положила зеркало на стол, а сама упала на кровать и уставилась в потолок, ожидая неизвестно чего. Хотя нет. Я знала, чего ждала – когда Кларенс сам решится пойти на контакт. А я знала – он это сделает. В сущности у него больше и другого выхода-то не было. И парень буквально через пару минут все же решился пойти на контакт.

--Оль, - позвал он меня.

Я промолчала и вообще отвернулась от стола. Теперь моя очередь играть в молчанку, а он пускай там помучается немного.

--Оля.

Я с трудом подавила ухмылку. Хотя зачем? Он все равно не увидит же.

--Оля, что ты собираешься делать?

--Завтра же выброшу тебя на помойку, - спокойно ответила я. – Там тебя и за сто лет не отроют, если зеркало вообще целым останется.

И в этот момент я не шутила. Отправить зеркало на свалку в этот момент мне казалось вполне себе такой неплохой идеей. А я еще утром себе навыдумывала, как его из мусорного бака на виду у толпы буду выкапывать. А это было бы неплохо. Пока зеркало до свалки бы довезли, оно бы и разбилось. И мне руки марать не нужно.

--Оль, не надо…

Я даже перестала узнавать голос Кларенса. Тихий и дрожащий, больше напоминающий скулеж побитого до полусмерти щенка, которого выбросили на улицу в тридцатиградусный мороз.

--Оля… пожалуйста…

Я молча уставилась в стенку.

Опять же, убивать парня я вовсе не хотела. Но и оставлять его в таком состоянии у меня также не было ни малейшего желания.

--Ты хотя бы понимаешь, что ты причинял людям боль? – спокойно спросила я. Хотя я и сама не совсем понимала, зачем вообще начала это спрашивать.

--Да…

--Ты думаешь только о себе, на остальных тебе плевать.

--Да…

-И каково это – никого не любить и быть никем нелюбимым? Каково это быть абсолютно одному? Каково это – приносить людям только боль и несчастье? Кларенс, как вообще так можно жить – на осколках чужих судеб и жизней?

А вот это мне действительно было интересно знать. У меня, конечно, не такое огромное количество друзей. Но ведь есть семья, которая, я знаю, любит меня и всегда поддержит. Есть мама, папа, бабушка… Боже, да тот же дядя Степа, живущий где-то у черта на рогах и приезжающий раз в год. Так же мои друзья. Взять, к примеру, Веерку, у которой не затыкается рот иной раз похлеще, чем у Кларенса… Или Владика. Стандартный игрок в компьютерные игры. Меня даже пытался на это подсадить. Но я так просто не сдамся! Или… да какая разница? Быть совершенно одному… Как это?

Кларенс не торопился с ответом, а, возможно, просто не знал, что ответить.

Я почувствовала, как глаза потихоньку начинают слипаться. И вроде бы сегодня ничего особенного не произошло, но при этом произошло, казалось столько, что сил вообще не осталось. Но я все еще ждала, что ответит Кларенс. Но так и не дождалась.

Глава 11

ИЗВЕЧНЫЙ ВОПРОС

Я открыла глаза и потянулась. Настроение было намного лучше, чем вчера. Бросила беглый взгляд на зеркало, лежащее на столе. Прошлась по дому. Опять не обнаружила ни одного живого существа. Вот когда мне еще так везло? Вторые сутки родителей не вижу!

Вернулась в свою комнату, взяла зеркало в руки.

--Кукареку! Подъем, вампиряка! Петухи пропели! Или для вас, для вампиров, петухи – это совы?

Треснувшая поверхность зеркала чуть дрогнула и передо мной появился Кларенс собственной персоной. Вид у него был крайне помятый, но все же лучше, чем вчера. Рана на плече перестала кровоточить хотя бы.

--Доброе утро, - тихо сказал парень, не поднимая глаз.

--Ой, какие мы вежливые сразу стали! – наигранно радостно ответила я.

Буквально на секунду Кларенс поднял на меня глаза, но сразу же опустил их, вжал голову в плечи и скрестил руки на груди.

--Вот скажи мне, непонятное ты создание, с чего это ты… надеюсь, ты не против перейти на «ты»?

Парень помотал головой.

--Отлично! С чего это ты решил, что после твоего рассказа я вот так просто позволю тебе питаться мною? Ты серьезно думал, что я настолько глупа, что не обращу внимания на твой вампиризм? О чем ты вообще думал в тот момент? Ты даже выкрутиться не пытался! Ты сразу же выложил все карты на стол! Что это было?

--Сглупил, - пожал плечами Кларенс. – Не подумал…

--Можно подумать, что тебе просто приспичило выговориться перед кем-то, - хмыкнула я. – Поплакаться в жилетку, так сказать. Но ты что, подумал, что я не попытаюсь разбить зеркало?

--Сглупил, - уже тверже произнес парень, но глаз все также не поднимал. – Не знаю, что на меня нашло. Просто…

--Ладно, проехали. Все равно топчемся на одном месте. А теперь два извечных вопроса: кто виноват и что делать? Ну, кто виноват – это понятно. Ты. А что делать – вот это проблема.

--Ты же вчера говорила, что хочешь зеркало на свалку выкинуть…

--Мог бы и не напоминать, а я могла бы сделать вид, что забыла.

Кларенс, наконец, поднял на меня глаза. И в этом, казалось бы потухшем, взгляде вновь вспыхнула маленькая искра.

--Ну, что делать будем, а? – слегка улыбнулась я.

Малиновые глаза забегали из стороны в сторону. На лице парня отразилось непонимание.

--Ты… все еще хочешь мне помочь? – в его голосе читалось такое удивление, смешанное с каким-то чувством недоверия.

--Не обольщайся! Только ради того, чтобы придушить собственными руками.

Кларенс удивленно уставился на меня, потом слегка нахмурился и уставился куда-то в сторону.

--Не понимаю… - прошептал он.

Несколько минут я молча смотрела, как парень что-то пытался понять, ни говоря при этом ни слова, лишь слегка шевеля губами. Сейчас, вспоминая нашу первую встречу, я не могла понять, кто из этих личностей его настоящая. Он, складывалось такое ощущение, что постоянно разный. Что он сам толком не определился, как себя со мной вести.

--Но почему? – резко спроси парень.

--Повторяюсь, чтобы лично намылить тебе шею. А то просто разбить зеркало – это что-то не то. А вот лично взяться вот этими руками воз за эту шею…

Кларенс тихо хмыкнул, старательно пытаясь спрятать улыбку, для этого прикрыв рот рукой. Но данное веселье прошло у парня почти что мгновенно. Лицо вновь приобрело грустное выражение. Только-только разгоревшаяся искра надежды в глазах тут же погасла. Казалось, даже ярко-малиновый, такой неестественный для человека, цвет глаз стал серым. Передо мной словно была кукла, покрывшаяся паутиной и пылью.

--Не шути так… - тихо сказал парень. – Это вовсе не смешно…

--А ты слышишь, как кто-то смеялся? По-моему, единственный, кто сейчас улыбался – это ты!

Кларенс отвернулся.

--Ладно, не боись! Что делать будем? А?

--Не знаю я! Я ничего не знаю! – резко закричал на меня парень. – Клянусь, я сказал тебе все, что знаю! Это глупое заклятье… - или что это вообще есть? – это все, что я знаю! Единственный выход – разбить это проклятое зеркало! Но ты сама видела, что происходит! Я просто не знаю! Ольга, я… Ты… ты даже толком не объяснила, зачем?!

Я задумалась – а ведь действительно, зачем? Даже если нам каким-то чудом удастся освободить Кларенса, то что дальше? Даже если Кларенс как-то сможет обустроиться в этом времени, он все равно не сможет жить, не подпитываясь от других людей. Да и я сама готова была поклясться, что характером он не изменится. Не в человеческом это характере – резко меняться. Если даже заточение в этой странной тюрьме, практическое обречение на вечное одиночество не смогли заставить Кларенса измениться, то уже вряд ли хоть что-то сможет его изменить.

--Знаешь, даже комаров мне жалко бывает, а уж тебя…

Малиновый взгляд снова вспыхнул, но только ради того, чтобы в полнейшем недоумении уставиться на меня, как на умалишенную.

--С… ты это серьезно?..

--Конечно же нет! Найди мне хотя бы одного человека, любящего комаров! Но к великому моему сожалению, мне жалко ТЕБЯ! Понимаешь?

Я сама не очень любила эту черту характера в себе, но поделать с этим все равно ничего не могла.

--Кларенс, послушай. Ты хочешь сказать, что, кроме этого странного заклятия, больше ничего нет? Что, вообще ничего?

--Ничего, клянусь… Если бы я знал, как освободиться, так бы я уже давно освободился…

Я вздохнула. Неужели все действительно бесполезно? Но ведь всегда должен быть выход. В голове мелькнула мысль: а что если Катерина или тот, кто создал это заклятье, пытались этими словами как бы способа освобождения пытались сказать только одно – умри ты в страшных муках! Может, действительно, путь к свободе только один – умереть? Не скажу, что отчасти не разделяю данного мнения – самой хочется прибить Кларенса. Но не слишком ли это жестоко? Дать человеку шанс на свободу при том, что шанса никакого нет.

Глядя на энергетического вампира, я видела почему-то лишь до смерти уставшего человека, потерявшего какую-либо веру. Я прекрасно понимала, что передо мной опасный хищник, но даже опасный хищник, попавший в капкан, вызывает жалость.

--Кларенс, я…

Но зазвонивший телефон заставил меня вздрогнуть. Руки дернулись и чуть не выронили зеркало. По ту сторону Кларенс громко пискнул и сжался.

--Оль, прошу! Мне хватило того, что было вчера! Хватит, умоляю!

Казалось, еще немного и парень впадет в истерику.

--Отставить панику! Бить ничего и никого не собираюсь. Успокойся!

Кларенс, кажется, понял, что снова бросать зеркало я не собираюсь, и облегченно выдохнул. Я направилась к телефону, предварительно положив зеркало на стол.

--Алло.

--Я могу тебе помочь.

--Опять, Вы! – прорычала я в трубку, услышав знакомый голос. – Кто Вы и что Вам надо, в конце концов?

--Нужна помощь? Старая заброшенная усадьба на окраине города. Я буду там. В четыре. Буду ждать.

Последовали гудки. И что это было?

Но в следующую секунду я взяла себя в руки.

Я вбежала в свою комнату, схватила со стола зеркала, с пола сумку.

--Оль… что ты делаешь?

--Есть идея. Может, поможет.

--Что? Что случилось?

Я промолчала. Не знаю, кто эта женщина, которая названивает мне в последнее время, но не просто же так она звонит именно мне. Возможно, я веду себя слишком глупо, вот так просто срываясь к неизвестному человеку, о котором я вообще ничего не знаю. Но это мог быть единственный шанс…

Глава 12

ПОСЛЕДНЕЕ ЖЕЛАНИЕ

Ехать пришлось не так долго, как я ожидала. Всего каких-то полтора часа. Но по-приезду меня ждал еще один примилейший сюрприз – до той старой усадьбы пришлось еще идти больше часа. Мало того, идти пришлось через какие-то дебри. К счастью, оказалось, что Кларенс когда-то бывал в этих местах и именно на этой усадьбе. Но дороги он не помнит! Точнее мест он не узнавал. Не удивительно, за столько лет здесь все так сильно изменилось. А я дороги не знаю и вообще никогда здесь не была.

Но, с горем пополам, мы все же добрались до нужного места. Правда, по дороге, я пару раз успела немного психануть и пообещать Кларенсу, что выкину зеркало в ближайший овраг, в который сама пару раз чуть не навернулась, если он не заткнется. Парень верил. Как можно было не поверить моему уставшему и крайне злому личику?

--Напомни, зачем мы здесь? – осторожно поинтересовался Кларенс, памятуя о том, что еще только десять минут назад я ему обещала, что еще одно слово, и я на зеркале попрыгаю.

--Скажу так – ко мне поступила информация, что кое-кто может нам помочь, - расплывчато ответила я, старательно пытаясь скрыть, что сама ничего не знаю.

--И кто же это?

Повисло минутное молчание.

--Оль, ты ведь знаешь, кто этот человек, да?

Врать не хотелось, а правды уже и не требовалось.

--Ты ведь не знаешь, кто этот человек да?

Я вздохнула.

--Ты хотя бы знаешь имя этого человека?

Я почесала в затылке.

--Как выглядит?

Я закусила губу.

--Пол?

--Женщина, - услышала я единственный вопрос, на который я знала ответ. И то не была в этом совершенно точно уверена.

Кларенс закрыл лицо ладонями.

--Человеческий ум имеет границы, - вздохнул он. – Но человеческая тупость безгранична…

Я скрипнула зубами.

--Кларенс, видишь те кусты?

Я повернула зеркало к близлежащим густым зарослям.

--Я понял! – взвыл парень. – Прости меня!

Старая усадьба была в крайне плачевном состоянии. Здание покосилось, краска облезла, виднелось множество проломов. Я была уверена, что когда-то это было просто прекраснейшее место, где нередко проводились званные вечера или, может даже, балы. Дом был достаточно большим для этого. Интересно было бы увидеть это место, пока оно еще не стало похоже на старый сарай для стада слонов.

--Надеюсь, этот человек не ждет меня внутри этой развалюхи? – сказала я, с опаской косясь на старые ступеньки, перилла от которых валялись в ближайших кустах.

--Ты там поосторожнее что ли…

--Что, за меня боишься?

--За себя…

--Так это ты взяла то зеркало?

Я вздрогнула и обернулась. Ко мне направлялась невысокая женщина средних лет с короткими курчавыми седыми волосами, одетая в деловой серо-розовый костюм. Женщина так высокомерно на меня смотрела, что я чувствовала, словно на меня давит тяжеленная бетонная плита.

--Ну, здравствуй, милая моя.

--Это… это Вы мне звонили?

Я поспешила спрятать зеркало в сумку.

--Да, - кивнула женщина, подойдя ко мне. – Меня можешь звать Александра Константиновна.

--Итак, Александра Константиновна, зачем Вы меня звали и чем можете мне помочь?

--Мне нужно это зеркало.

--Что? – я замерла, словно меня резко заморозили. В сердце что-то неприятно кольнуло. – Зачем?

--Деточка, это тебя ровным счетом никак не должно касаться, - мило улыбнулась женщина. Но от этой милой улыбки у меня толпой пробежали по спине мурашки.

--Касается, зеркало мое, - твердо сказала я. Мне вовсе не хотелось отдавать зеркало этой тетке. Кларенс не вызывал у меня особого доверия, но эта женщина вызывала доверия еще меньше.

--Не сказала бы. Зеркало мое.

--С какого это перепугу?

--Тебе действительно интересно знать?

--Хочу, - твердо сказала я. Вроде бы эта женщина ничего особого не говорила, но при этом я чувствовала такое напряжение, словно она наставила на меня дуло пистолета. Словно к горлу приставили лезвие ножа.

--Глупая история? Не правда ли?

Я непонимающе уставилась на Александру Константиновну.

--Эта история с тем, что зеркало это волшебное, - женщина ухмыльнулась. – Ты знала, что в этом зеркале вроде как заточен человек?

Я лишь покачала головой. Что-то мне подсказывало, что не стоило показывать, что это действительно так.

--Я же говорила, что глупость. Хотя в этом была свято уверена, что эта история правда. У одной старухи нашла я документики, где моя прабабка рассказывала, что этот человек, якобы заточенный в зеркале, был ее первой любовью и оставался таковой до самой ее смерти. Хотя к тому времени ее уже успели выдать замуж, и у нее уже были дети. А она все продолжала любить одного человека…

У меня в сумке невнятно прихрюкнули.

--Ты что-то сказала? Ладно, не важно, - Александра Константиновна покачала головой. – В любом случае от моей прабабки потомкам досталось неплохое такое наследство, включающее достаточно дорогие ювелирные украшения, которые можно было бы неплохо продать. Но проблема была в завещании. Наследство этой… чокнутой Катерины могло достаться ее детям, внукам, правнукам только в том случае, если они предъявят зеркало. Не думай, многие мои родственники пытались найти это зеркало, пытались показывать другие зеркала. К сожалению, моя прабабка слишком хорошо описала зеркало. Поэтому мне пришлось изрядно потратиться, чтобы узнать, где очутилось эта безделушка сейчас. Ты, дорогая моя, даже не представляешь, сколько я потратила на это денег, сил… Но по моим подсчетам, это все может неплохо окупиться… когда ты отдашь мне зеркало. Оно с тобой, я видела.

Я замерла. Отдать зеркало? И все? Все может так просто закончиться? Интересно, а Кларенс это слышал?

--Я могу заплатить тебе, если захочешь, - женщина протянула мне руку.

Я немного прижала сумку к себе.

--Оля… Прошу, нет.

Быстро глянув на Александру Константиновну, я к своему облегчению поняла, что она не услышала Кларенса. Зато я прекрасно его слышала. И парень определенно, если судить по дрожащему голосу, не хотел идти в руки к этой женщине. И я его прекрасно понимала.

--Просто скажи, сколько ты хочешь.

Я задумалась. А ведь действительно, не легче ли будет, если я просто отдам это треклятое зеркало? Не нужно будет мучиться с Кларенсом и ЕГО проблемами. В конце концов, я с ним знакома всего три дня, но проблем он мне доставил вполне достаточно. А, если верить словам моей бабушки, может доставить еще уйму проблем. Но…

--Нет.

Александра Константиновна непонимающе уставилась на меня.

--Да сама подумай, зачем тебе это старье? Я могу заплатить тебе много больше, чем оно стоит.

Я попятилась.

--Знаете что? Обломитесь! Это мое зеркало.

И, не дожидаясь встречной реплики, я рванула в обратную сторону. Главное было только случайно не навернуться в овраг. О чем я вообще думала, когда приходила сюда?

Не помню, как я вернулась обратно в город. Помню только как вывалилась на какой-то более-менее знакомой мне остановке из душного битком набитого автобуса, как шла на автопилоте и как ставшие почему-то ватными ноги повалили меня на ближайшую скамейку.

Я вздохнула. Что делать, я не знала. И сил совсем не было. Разобьется – умрет, разобьется – освободится… С какой стороны посмотреть?.. Это единственное, что почему-то продолжало крутиться у меня в голове. Загадка эта была адресована исключительно Кларенсу. В этом я не сомневалась, сама не зная, почему. Но и он не знал, что делать. Не понимал. Если он за столько лет не смог освободиться, то чем я смогу ему помочь? И зачем я вообще решила продолжить ему помогать?

--Оля?

--Чего тебе, вампиряка?

--Спасибо, что не отдала….

--Обращайся! Что дальше-то делать будем?

--Я не знаю…

--Я тоже.

Я взглянула на зеркало. Кларенс вздохнул и слегка поморщился. Его рука дернулась в сторону раны на плече.

--Больно? – спросила я у парня, заранее зная ответ.

--Немного…

Он даже не смотрел мне в глаза.

--Оль…

--Что?

--Я больше не могу…

--Ничего. Придумаем что-нибудь.

--Что ты можешь придумать? – еле слышно прошептал Кларенс.

--Да ладно тебе! Не строй такую кислую мину!

--Оля, ты продолжаешь мне помогать только из жалости?

--Да, а ты рассчитывал на что-то большее?

--Нет. Конечно, нет. Даже если только из жалости… это… странно…

--Кларенс, послушай. Ты не…

--Прости меня. Ольга, прости меня.

Мои губы дернулись в улыбке. И куда делать та змеюка, с которой мне хотелось сделать только одно – придушить? Тот разбитый человек, что сейчас был передо мной ну ни капли не походил на монстра. Хотя мне и крайне слабо верилось, что за такой короткий срок Кларенс мог измениться, но, если говорить честно, мне просто хотелось в это верить.

--Разбей зеркало.

Я вздрогнула и замерла, не сразу сообразив, чего именно от меня хочет парень.

--Ольга, разбей уже это зеркало.

--Ой, да ладно тебе… НЕ стоит бросаться из крайности в крайность. Не стоит кончать жизнь фактически самоубийством. Найдем мы выход!

--Нет! Не найдем! – крикнул Кларенс. – Я не могу больше!

--Несколько десятков лет мог, а сейчас не можешь? Я сказала, что помогу тебе – значит, помогу!

--Ты не понимаешь? Оль, я тебя быстрее истощу, чем ты сможешь мне чем-либо помочь.

Не поняла. Это с каких щедрот ко мне такое отношение?

--Я думала, тебе все равно, что ты творишь с другими людьми…

--Мне не безразлична ТЫ! Я не хочу ТЕБЕ навредить!

Я, находясь в состоянии полного шока и конкретного ничегонепонимания, уставилась на парня.

Зеркало с премерзким скрежетом начало с края трескаться. По виску Кларенса заструилась кровь.

--Эй! Ты чего удумал? – закричала я.

--То, что уже давно следовало сделать, Оль…

В глазах парня блеснули слезу и тонкими ручейками побежали по щекам.

--Прости…

Прямо у меня в руках зеркальная поверхность треснула на сотни осколков.

Эпилог

С того случая прошла неделя. Интересно, я, наверное, должна что-то чувствовать. Но при этом я не чувствовала ничего. Может, мне следовало хотя бы поплакать? Но слез не было. Не было ничего. Только пустота. Довольно странное чувство. Кларенс исчез. Навсегда. А я ничего не чувствую. Словно ничего не случилось.

Помню, как, словно в трансе, вернулась домой. Помню, что зеркало я взяла с собой, хотя и не собирала осколков. Помню, как тихо ругала Кларенса, что это было дурацкая идея, перебинтовывая порезанную одним осколком руку. Помню, как меня допрашивали родители, что с рукой. Помню, как с улыбкой им отвечала, что неудачно хлеб порезала. Папа тогда еще попытался пошутить что пытки испанской инквизиции ничто по сравнению с тем, как я режу хлеб. Помню, что в дверь позвонили. Помню, что на пороге я увидела Александру Константиновну. Помню ее ошарашенное лицо, когда я почти что запустила в нее тем, что осталось от зеркала. Думаю, эту женщину я больше не увижу.

Вся моя жизнь вернулась в обычное русло. Ничего сверхъестественного, никакой магии, никаких ведьм, никаких вампиров. Часто мне казалось, что все, что со мной произошло, было простым долгим нудным странным сном.

Но вынуждена признать, что Кларенс хоть и был гадом, но с ним было весело. Все вокруг стало каким-то необычным, волшебным. Возможно, Кларенс мне даже понравился. Совсем капельку. Хотя мне и вовсе не хочется это признавать.

Я шла по улице из магазина. Нужно было купить хлеба и молока.

Солнышко припекало. Птички чирикали. Народу почти никого не было. Лишь изредка навстречу попадались люди. А я шла чисто на автопилоте, абсолютно не замечая, что творится вокруг. Наверное, если бы сейчас рядом со мной пронесся сошедший с рельсов поезд, я бы и не заметила. Я была словно в трансе.

Я поежилась, покрывшись «гусиной кожей». Хотя солнце продолжало так же светить, и ветра вовсе не наблюдалось. Но стало как-то холодно…

И тут прямо у меня над ухом раздался до боли знакомый голос.

--До скорой встречи.

Я вздрогнула и резко обернулась.

Но позади меня никого не было…