Онлайн чтение книги Яшка и прочие бетины радости Yashka and other betas joys
Падение маски

Альфы — доминирующий вид нашей цивилизации. Здоровые, мощные мужики, настроенные на ведущую роль в любой ситуации. Животное начало в альфах поддерживают всеми силами — лидеры расы всё-таки. Контролируемая агрессия, все дела. Рудиментом у них осталась способность к частичной трансформации в предков человека — волков.Омеги, другой полюс — цветы нашей расы. Созданные богами для украшения реальности и как приз в альфа-охоте. Чаще сидят по домашним башням и улучшают что-то там, обустраивают. Мальчики эти пустые и недалёкие, но красивы и грациозны, не отнять.

А ровно между ними находимся мы — беты. Золотая середина общества. Крупные, добродушные и мягкие. Бесконечная терпеливая опора, так сказать, человечества. Вечные слуги. Для нас в удовольствие домашние дела, рождение и воспитание детишек, кулинария, вышивка и прочие бетины радости. Тихи, уютны, молчаливы и постоянно при деле, как жужелки медовые.

Жуть, правда? Потому я уже тридцать пять лет работаю в цирке. Акробатом.

Неделя Рождения Весны — тяжёлое время для нашего цирка. Ближе к концу полуденного представления мы завершали номер человеческой пирамидой. Я и ещё четверо унтерманов — опорных акробатов — держали всю многометровую конструкцию.

Признаюсь, нас ещё подстраховывали тремя грави-лучами незаметные операторы в осветительной ложе, но ты этого не слышал, хорошо?

Вот уже по нашим спинам карабкается тощий омежка из младших акробатов, Шайди. Сейчас юркий пацан отработает прыжки на самом верху, сделает пару стоек на руках, его пошвыряют к куполу с обязательным сальто…

И вот тут по колонне пробежала нервная дрожь. Я замер, держа баланс и крепко сжимая ладонями ступни верхнего на моих плечах. Что происходит — не видно. Да и не покрутишь особо головой — семеро на мне стоят. Мужики-унтерманы рядом тоже забеспокоились и стали коситься вверх.

О боги! Кто-то падает?! Мелкий сорвался? Уходи в сальто! Уходи...

По мелькнувшему золотому пятну понял, что не Шайди, а… Яшка! Только он у нас в маске выступает!

Ловить парня нельзя — он может впечататься в пирамиду и тогда плохо будет всем. Один из верхних мягко оттолкнул парня в бок, гася инерцию. Гравиты успеют придержать? Успеют?

У меня же всё внутри заледенело, жёстко перехватило горло… Боги!

К счастью, Яков воспользовался толчком коллеги и ушёл-таки в неказистое сальто, сверкнув в свете прожекторов зеркальными вставками костюма. Трюк позволил ему сгруппироваться и приземлиться на арену красиво и относительно целым. Относительно, потому как вся наша группа сквозь грохот музыки услышала крепкий удар по покрытию манежа. Он приземлился на колено...

Периферийным зрением я уловил, как Яшка раскинул руки в стороны, приветствуя публику. Зал радостно завопил в ответ! Фу-ух! Живой, поганец!

Осветители моментально скрестили лучи на вершине пирамиды, затеняя упавшего акробата, отвлекая внимание зрителя — давали Якову возможность быстро исчезнуть за кулисами.

Только через десять минут я смог выбежать с манежа. Тяжело понёсся в поисках друга. Нигде не видно парня! Да поцелуй тебя Енус!

Заметался по коридорам, расталкивая беспорядочно снующих артистов и дрессировщиков. Навстречу попался директор Тонго, грузный лысеющий мужчина-альфа в потёртом клоунском костюме. Замахал на меня толстыми ладошками:

— Выдыхай, Ромул. Увезли его в Трёшку. Да не бледней так, старый. Колено повредил. Залатают, — и забормотал под нос, напяливая рыжий парик на лысину: — Учим их падать, учим. Но нет... Пока все кости не переломают...

Я не стал слушать брюзжание хозяина и рванул в гримёрку. Там на окне валялся комм. А контакты Третьей травматологии акробаты заучивают раньше, чем разминочный комплекс.

* * *

— У нас плохо с деньгами, ага. Потом, может, чо и получится. Но ты там помоги щенку, лан? Я компенсирую, слово альфы. Веришь? Ну, не сразу там, чо…

Я мысленно фыркнул, но от ядовитого комментария удержался. Нельзя бете показывать эмоции в разговоре с альфами, какими бы идиотами те ни были. Компенсирует он, как же…

— Якову деньги не нужны. Просто информирую вас, как официального опекуна, уважаемый глава Борус Торжич. Уведомление по пау-сети придёт позже. А так всё нормально — больница хорошая, Лавровская, если знаете. Своя палата…

— Чо, вот прям своя? Что у вас там за страховка такая? — неожиданно заинтересовался жирный Яшкин дядя, с прищуром глядя на меня с экрана.

— Нет, он сам потянул, — буркнул я, понимая, что сболтнул излишне.

— Озверел он там, что ли? Слышь, ты там намекни этому химнасту, что можно бы и помочь родичам-то деньгами, раз такой богатенький стал! А не разбрасываться на всякую ерунду. Мы ж его растили, стока сил вложили. Можно сказать, на руках носили… Ну, омежки, понятно, на руках. Прям, совсем добра не помнит. Некрасиво так поступать с родными. Не по-людски это, сечёшь? А самому можно и поскромнее жить, когда в клане проблемы…

Я только в обалдении хлопал глазами, не зная, что сказать на заявление толстого пожилого альфы. Это он про клан, который выкинул осиротевшего ребёнка в интернат и за все годы даже не вспоминал о парне? Яков вам ещё и помогать должен? Клану с нехилым поместьем и населением в сотню человек? Эм-м!

— У меня колено сломано, а не башка, — предсказуемо зашипел Яшка, скаля острые клычки, когда я в лицах пересказал разговор с дядей. — На руках носили, растили прям, ага! Да я в поместье даже месяца не прожил после смерти родителей — сразу меня в цирковую школу турнули, на гособеспечение. Ну ты знаешь… Только старшие омеги заезжали пару раз, гостинцы привозили. Думаю, втихаря от дядьки. Вырастил он меня, ур-р-род.

— Яш, не смей, — одёрнул я парня. — Нельзя так о старших! Он глава клана!

— Клана-каклана, — пробурчал пацан себе под нос. — Вот нафига ты ему звонил? Ну не знал и не знал…

И отвернулся от меня, раздосадовано поджав губы. Иногда забываю, что Яшка ещё очень молод. Хоть уже и двадцать лет парню. Вымахал с меня ростом. А каким был мелким года три назад…

Мы с ним смешно тогда смотрелись — огромный я, бета-унтерман, и мелкий подросток на плече. Классическая клоунская пара, но над нами не смеялись — я мог и поломать при случае что-то лишнее у насмешника.

Со вздохом уставился туда же, куда смотрел друг — в открытое окно палаты.

Весна в самом разгаре. Чешуйчатые щерки рассвистелись, как полоумные. Одурела мелюзга от тёплого дня и расцветающего иней-дерева в саду больницы. Ох, и огромное здесь дерево — самое древнее у нас в городе. Каждый раз, как прихожу сюда, обязательно здороваюсь с давним знакомым. Оба мы с ним уже старые, понимаем друг друга без слов.

К нам в комнату сквозь плотную крону с белыми цветами изредка пробивались смешливые лучики полуденного солнца, раскрашивая пёстрыми бликами всё вокруг — стены, светопанели на потолке и чисто выскобленные доски пола. Белоснежная кровать с тумбочкой сразу превращались в какую-то омежкину радость — мириады пятнышек всех цветов радуги усыпали всё пространство.

А вот коренастая фигурка моего младшего друга посреди этой пестроты смотрелась абсолютно чужеродно. Хотя в таком окружении лицо Якова выглядело даже обаятельно. Глубокого шрама от левого глаза до подбородка и не видно… Почти.О, ну вот парень и разулыбался, глядя в окошко. Настроение у молодых меняется очень быстро.

— Жаль, на закрытие сезона не попадаю. Тонго рвёт и мечет?

— Да брось, — отмахнулся я со смешком, устроившись на краешке кровати в ногах парня. — Неделя прошла, он уже и забыл про тебя. Только гастроли на уме. Шум, гам, матюки.

— Как всегда, ах-ха, — усмехнулся парнишка. — Меня через полмесяца обещают выписать. И снимут эту дрянь, наконец-то. Задолбала.

Парень постучал костяшками пальцев по зелёному пластику медсапога, плотно сковавшего его ногу от стопы до бедра. От стука над поверхностью моментом вспыхнула зеленоватая голограмма-экран с мешаниной отчётов, диаграммок и зубчатой нитью пульса.

— Изыди, — Яшка прихлопнул картинку ладонью и поскрёб биопластик ногтями, будто это поможет. — Чешется, сволочь. Я тебе рассказывал, что родители планировали меня в военное училище отдать и даже скопили на обучение. Если бы не авария…

— Рассказывал, — перебил я. С темы аварии надо мягко уводить. — А чего тогда тебя дядька отдал в интернат? Из-за денег, что ли?

— Ты понял, — хмыкнул Яшка и ехидно сверкнул карим глазом.

Повозился на постели и потянулся ко мне рукой. Нащупал ладонь и переплёл наши пальцы. Вздохнул умиротворенно, всё так же с легкой улыбкой таращась в окно. Парню до сих пор был необходим телесный контакт со мной. Вообще, пообниматься с бетой любят все малыши, но не в двадцать же лет. Вырос вроде как.

Карьера у Яшки в цирке не задалась из-за внешности, но он не заморачивался на эту тему — яркое и оптимистичное существо. Если бы не уродливый шрам через левую скулу, то быть ему восходящей звездой нашей труппы.

Но давняя авария отняла у мальчишки родителей и оставила свою метку. Яшка втихаря копит на пластику, но это секрет. Даже я о нём типа не знаю.

Мы много времени проводили вместе. Яшка спокойно появлялся у меня на квартире и чувствовал себя как дома. Ночевал, когда было желание, но жить предпочитал в нашей цирковой общаге — там шумно и весело. Альфово, как он говорит.

Все в труппе решили, что у меня сработал инстинкт беты-отца, и я взял над парнем шефство, но это немного не так. Полюбил я этого альфёнка далеко не как сына. Искренне и тоскливо. Глупый старик!