Онлайн чтение книги Хроники Золотой империи: Злодейка и Героиня Chronicles of the Golden Empire: Villain and Heroine
Пролог. Часть 1

«— Ты умрёшь за свои грехи! — сверкнув золотыми глазами, произнёс кронпринц и занёс меч над склонившейся перед ним бывшей кронпринцессой.

— О каких грехах вы говорите, Ваше Высочество? Я всего-то попыталась избавиться от суки, посмевшей забрать вас у меня! — девушка безумно засмеялась.

— Как жаль, — с сожалением произнёс принц и опустил меч. Кровь бывшей кронпринцессы окрасила пол».

Мелодичный смех пронёсся по большой, освещённой утренним солнцем, комнате. В кресле из изумрудного бархата, возле высокого, до самого потолка, арочного окна, сидела Андромеда. В руках покоилась книга, открытая на последних страницах. В улыбающихся глазах цвета отражающегося во льду ясного неба сверкали несвойственные ей задорные искорки.

Закрыв книгу, Андромеда рассеяно провела изящной рукой по ярко-розовой обложке. Только что прочитанный романчик всё никак не хотел отпускать. С пухлых, строго окрашенных в винную помаду губ срывались совсем не аристократичные смешки.

«Прочесть историю о любви своего жениха и какой-то девушки, в которой ты — главная злодейка, что может быть невероятнее?

Наверное, только вероятность, что это станет реальностью».

— Глупости, — ответила мыслям Андромеда, устремив задумчивый взгляд в позолоченный потолок.Постепенно её мысли перешли к автору книги — четырнадцатилетней Лилии Люден, дочери барона. Её, наивную девушку с большими ореховыми глазами, осудили по всей строгости закона за клевету в сторону членов королевской семьи — род Люден лишили титула и отправили на север герцогства Стернбилд.

После того суда Андромеда часто слышала упрёки в адрес отца. Многие обвиняли его в излишней строгости. Говорили, что это слишком тяжёлое наказание за проступок несмышлёной девочки. Но Андромеда была полностью согласна с приговором. Она верила, что порядок возможен лишь тогда, когда перед судом все равны, вне зависимости от статуса, возраста и истории жизни. Этому её научил отец. Это — кредо рода Стернбилд.

В этих словах заключалась добрая часть её жизни, а потому сюжет книги вызывал у Андромеды лишь смех — столь сильно он отличался от реальности. В книге она прилюдно оскорбляла главную героиню, а в конце попыталась убить. В реальности она бы ни за что не прибегла к подобному.

Оскорбления лишь унизят тебя и возвысят того, на кого были направлены, убийство — станет дорогой на плаху, независимо от того, удачное оно или нет. Это простая истина, которую Андромеда не забудет ни на миг.

Она поднялась с кресла, положила книгу на подлокотник и лёгкой, грациозной походкой подошла к окну. Из него открывался вид на сад, полный живописных цветов на клумбах и подстриженных в виде фигур кустов и деревьев, а также на главные ворота, ведущие в поместья. Перед ними остановилась белая роскошная карета с гербом в виде трёх скрещённых серебряных мечей, по которым, словно кровь, стекало золото — гербом королевской семьи.

Андромеда едва не запрыгала от радости, но вовремя остановилась, напомнив себе, что в семнадцать лет леди не ведут себя столь неподобающе. Она осторожно расправила платье, постаралась убрать с лица слишком счастливую улыбку и, игнорируя быстро стучащее сердце, вышла из комнаты, где её встретил рыцарь эскорта.

Сион поджидал её в Небесной гостиной — второй по величине комнате особняка после бального зала. Среди голубого, синего и лазурного убранства он выделялся, словно солнце в ясный день.

Каждая его часть приковывала взгляд Андромеды. Она, знающая его с самого раннего детства, не могла налюбоваться ни золотыми переливами аккуратно уложенных коротких волос, ни солнцем, плещущимся в янтарных глазах, ни широкими плечами и ровной осанкой, что выдавали в нём сильного мечника и человека благородных кровей. Ей и вправду казалось идеальным в нём всё, и было чудно осознавать, что какой-то год назад всё в нём было таким обыденным и привычным.

Удивительно, как быстро меняются человеческие чувства.

Но Андромеда всё равно была уверена, что Сион её не оставит.

***

— Я хочу разорвать помолвку, Андромеда.

Слова Сиона иглами впивались в сердце Андромеды. Она отчаянно сжала шёлк пышного платья, только этим действием выражая свои истинные чувства. Её лицо было бесстрастным, словно сказанное ни капли не задело.

— Ты понимаешь, что ты говоришь? — спокойно, на грани безразличия, спросила Андромеда. — У неё даже нет статуса — никто просто не позволит тебе на ней жениться. Или она околдовала тебя столь сильно, что ты не понимаешь очевидные вещи? — она встретилась с Сионом взглядом и театрально приподняла брови, словно и вправду желала получить ответ на свой вопрос.

— Герцог Оденберг выразил желание принять Анну в семью, — стыдливо опустив глаза, ответил Сион.На мгновение кабинет наполнила давящая тишина. Андромеде казалось, что в одно мгновение весь мир ополчился против неё: Сион, который, как ей казалось, никогда не предаст, в итоге предал, а Анна ни с того ни с сего стала кем-то. И даже Оденберг, долгие годы не проявляя никакой активности, вдруг вмешался.

— Оденберг? — рассеянно переспросила Андромеда, надеясь, что ослышалась.

— Я и сам не знаю, что на него нашло, но Финикс Оденберг всегда был немного странным, — продолжил говорить Сион, подтверждая, что ей не почудилось. — Быть может, дело в том, что прошлый владелец святой силы был из Оденбергов, — он задумчиво прикусил указательный палец, мгновенно утратив нить разговора — он всегда быстро увлекался чем-то непонятным.

Андромеда чувствовала, как с силой сжалось сердце, словно кто-то сдавливал его в кулаке. И этот кто-то сидел перед ней. Такой же, как и она: взволнованный, немного напуганный и отчаянно желающий уйти от этого разговора. Она знала его слишком долго, чтобы не понять таких очевидных вещей.

Она видела его насквозь.

Но она всё равно не заметила чувства, что пробудила в нём Анна.

Ничтожная, слабая, одинокая Анна.

Она была святой, той, что должна была обладать силой исцелять самые страшные раны и очищать самые тёмные проклятья. Должна была, но Анна ничтожна, и силой не владела. И любая надежда на её пробуждение таяла день ото дня.

Анна была ненужной, неуместной, не из этого мира. Но вдруг, по велению какого-то неясного везения, она получила возможность стать частью одного из родов основателей империи. Стать равной Андромеде, в которой также текла кровь основателей.

Но самое страшное — она получила любовь человека, который был единственным светом для Андромеды.

И из-за этого, на смену презрению пришла ненависть.Андромеда ненавидела Анну.

— Мне плевать, что думает Оденберг, — её голос был полон льда, почти осязаемого, способного ранить. — Я не буду разрывать помолвку.

Не будь Сион кронпринцем, Андромеда бы непременно закричала, так ей этого хотелось. Но вышколенные с самого детства манеры не позволяли ей это сделать.

«Даже если больно, молчи. Никогда не показывай эмоций, Андромеда. Даже перед самыми близкими».

— Я знаю, что поступаю отвратительно по отношению к тебе, Андромеда, — ответил Сион, то сжимая, то разжимая кулаки. — Скорее всего, после расторжения помолвки все помои выльются на тебя.

Андромеда не знала, как реагировать на услышанное. Она думала — надеялась, — что он не понимает, чем чреваты подобные решения для неё. Но теперь он прямо говорил, что всё прекрасно осознаёт, но всё равно идёт на этот шаг.

— Именно поэтому. — Андромеда задержала дыхание, не желая пропускать ни единого слова. — Я дарую твоему роду титул Эрцгерцогского.

Сион встал и, сопровождаемый её пристальным взглядом, приблизился к карте мира, занимавшей всю стену.

— Также я обязуюсь поддержать тебя во всех начинаниях и помочь с помолвкой. — Он прочертил невидимую дугу на карте. — Кого бы ты ни выбрала: какого-нибудь маркиза или же иностранного короля. Любой, на кого ты укажешь, станет твоим.Андромеда правда не понимала: стоит ей плакать или смеяться. Даже в такой ситуации Сион думал о ней и сделал всё, чтобы она пострадала как можно меньше. Однако, в то же время, он совершенно не понимал, что все предложения ей не нужны.

Ей нужен лишь он.

— Ты всё уже продумал, — констатировала факт Андромеда. — Ха… Знаешь, я устала, поэтому отправлюсь к себе. — Она элегантно поднялась с кресла и направилась к двери. — Обсудим это в другой раз.

Она поклонилась ему на выходе и ловко выскользнула в коридор. Взмахом руки подозвала охранников, которые стояли у противоположной стены, ожидая, когда господа прекратят говорить.

— Пусть кто-нибудь из вас позовёт моего эскорта, — приподняв подбородок, скомандовала Андромеда.У неё не было права быть слабой, и поэтому она с самым горделивым видом дожидалась выполнения своего поручения.

«Императрица обязана быть идеальной».

Андромеда будет ею, как только разберётся с Анной.

«Пришло время воспользоваться связями».

— Ты обязательно проиграешь, Анна.

***

«Ах, вы слышали, говорят, святая Анна околдовала Его Высочество».

«Я слышала, что это тёмная магия, и поэтому она так и не пробудилась».

«Моя горничная говорила, как к ней приходил какой-то мужчина. Ночью».

«Какой ужас! И её ещё называют святой!»

«Надеюсь, леди Андромеда в порядке».

Отовсюду доносились голоса знатных леди, активно обсуждающих новую сплетню. Изредка, если прислушаться, можно заметить, что эти же сплетни срываются с губ господ.Андромеда довольно улыбнулась и незаметно отсалютовала бокалом проходящему мимо официанту — одному из тех, кто помогал в распространении слухов.

Когда дело касалось общественного мнения, всегда стоило начинать с низов — ведь они были большинством. Всё, что распространяется среди простого народа рано или поздно доходит и до дворян. Разумеется, слухи о порочности Анны не стали исключением.Андромеда обернулась, чувствуя пронзительный взгляд на своей спине. Она прекрасно знала, кому он принадлежал.

Сион стоял не очень далеко, но и не очень близко к Андромеде — достаточно, чтобы видеть выражение его лица, но недостаточно, чтобы прикоснуться.

Его густые брови, немного темнее волос, были злобно сдвинуты, а взгляд был полон метанова пламени.

Андромеда с готовностью встретила его. Она предполагала, что нечто подобное случится. Как она знала Сиона лучше, чем кого-либо, так и он знал её. Не было ничего удивительного в том, что он догадался, кто именно стоит за слухами.Андромеда поклонилась, пусть приветствовала королевскую семью ещё в начале банкета, и дружелюбно улыбнулась, скосив взгляд на ближайшую террасу.

Всё так же хмурясь, Сион кивнул, спешно отвернулся и направился в другой конец зала.Андромеда какое-то время провожала его взглядом, а после, что-то для себя решив, направилась к ближайшему официанту, ритмично постукивая каблуками по полу из белого с золотыми разводами мрамора. Весь этот пышный зал, от пола до потолка сияющий золотом и серебром, выражал огромную любовь жителей империи Аургента к этим металлам.

Андромеда взяла бокал красного вина и неторопливо пошла на террасу, подальше от шума банкета. Несмотря на свой статус, она ненавидела пышные и до безобразия одинаковые гуляния аристократов. К её сожалению, невеста кронпринца и дочь одного из трёх герцогов — вторых людей после императора — просто не могла не прийти. Поэтому она всегда уходила на террасу, когда появлялась такая возможность.

Андромеда облокотилась на резные мраморные перила, как и всё во дворце, украшенные золотыми узорами. Повертела бокал, разглядывая плещущееся в нём вино, прежде, чем сделать глоток.

Ночь была тихой. Яркая луна и мириады сияющих точек-звёзд освещали всё вокруг мягким голубоватым светом. Раскинувшийся ниже королевский сад стал напоминать волшебный лес, в котором, по поверьям, жили эльфы, феи, гномы и множество других мифических существ.Ночь, казалось, наполняла магией всё, чего касался её неяркий свет.

Андромеда любила ночь. Быть может, потому, что и сама была на неё похожа: и внешне, и характером. А может, ей просто нравилась тишина ночи, когда вся дневная суета утихала, уходила на второй план, оставляя только покой.

Андромеда любовалась ночью долго: бокал опустел и просто покоился в её руке, шумиха голосов за стеклянной дверью стихала, а по мощёной дороге то и дело проезжали экипажи. Бал заканчивался.

Словно в подтверждение, дверь открылась, и террасу наполнило эхо голосов уходящих гостей. На пороге, в ярком свете банкетного зала, стоял Сион. Он замер на мгновение, словно был растерян, хотя, быть может, так оно и было, а после, быстро направился к Андромеде. Он облокотился на перила по правую руку от неё и, как и она, устремил свой взгляд в ночь.

Они молчали.

С того дня, они словно разучились говорить друг с другом.

Это было странно, непривычно и… Страшно. У них как будто разом отобрали кусочек жизни. Такой весомый, ценный и привычный.

— Меди, — первым нарушил молчание Сион, полуобернувшись к ней. Она лишь немного повернула голову к нему. — Зачем, Меди? — только и спросил он, прожигая её пристальным взглядом.

— Разве не очевидно? Она хочет забрать тебя. — Андромеда знала, что он спрашивал не об этом, но…Ответить правильно слишком страшно.

— Ты знаешь, что я не об этом, — тон Сиона стал немного ниже, злее. — Почему ты так относишься к ней, а не ко мне? Это же я выбрал её, а не наоборот. — Он сжал руки в кулаки. — Неужели, для тебя роль императрицы так важна, что ты готова причинить боль той, кого я люблю? Неужели ты такая, Меди?!Его голос был полон боли и разочарования. Теперь Андромеда поняла — он не злился, нет. Он разочарован.Она разочаровала его.Осознание этого ударило по ней сильнее, чем если бы Сион злился, кричал или, что на самом деле невозможно, поднял на неё руку.

В его короткой речи было столько эмоций, что Андромеда начинала захлёбываться в них. Там безграничная нежность и огромная любовь к Анне, там отрицание и болезненное разочарование в ней, Андромеде.

Но ещё ужаснее — понимание, что даже если от Анны отвернутся все, Сион не бросит её.

Ни за что не бросит.

Ты проиграла, Андромеда.

От осознания этого слова, которым стоило остаться тайной, стали срываться с губ:

— Похоже, ты тоже не понимаешь, — заговорила она, смаргивая слёзы. — Я люблю тебя, Сион! И любила всё это время! И поэтому… Поэтому…

Поэтому я ненавижу Анну и твою любовь к ней.

— Меди… — его шокированный шёпот.Лёгкое и мягкое прикосновение к открытому плечу.Бешеный стук сердца.

Тук. Тук. Тук.

Андромеда отступила, сбросила руки Сиона с плеча и быстро покинула террасу.Каблуки громко стучали по полу.Кто-то её окликнул.Наверное, кто-то важный.

Плевать.

В груди жжёт.Больно, больно, больно.Холод и спокойствие ночи приняли её в свои объятья.Лабиринты растений в саду спрятали от лишних глаз.

Они словно шептали: «Дай волю чувствам. Дай».

И Андромеда прислушалась к их словам.

Колени подогнулись, пышная юбка растеклась по невысокой траве.Андромеда зажала рот руками и заплакала. Слёзы скатывались по щекам на шею, ключицы. За собой они смывали тушь, тени, пудру, оставляя на красивом лице трещины-потёки. Казалось, что до этого на ней была маска, и теперь она стала распадаться на куски, обнажая её истинную натуру.И было больно, больно, больно.

Хотелось кричать.

И она кричала, глуша голос ладонями.

И среди этой боли так громко билось: «Почему все, кого я люблю, отворачиваются от меня?»