Онлайн чтение книги Сердечная мышца Cardiac muscle
1 - 1

Я устало ввалился в дом, бросая в угол дорожную сумку. И в ней что-то хрустнуло. Кажется, я что-то сломал. Но усталость брала верх над

желанием посмотреть на безвозвратно утерянную вещь. В доме навязчиво сильно пахло холодом и, совсем немного, пылью - меня не было две недели. Уезжал по работе - а ведь мог бы остаться дома. Две паршивые недели - проект, который я представлял, с треском провалился, девушка, с которой я встречался уже больше года, позвонила и послала меня к чёрту. Блеск.

Холодно. Частный дом, небольшой, пустой и холодный, он явно не ждал моего возвращения и наслаждался моим отсутствием. Неодушевлённый засранец. У меня есть странное пристрастие - или особенность, как вам будет угодно: с детства я находил особую прелесть в присвоении неживому качества одушевлённых предметов. Что-то в этом было. Что-то в этом есть. Может, потому, что книги и телевизор мне нравились больше людей, а игры в одиночестве приносили больше радости, чем шумные компании. И то, что окружало меня, сразу становилось моим другом, будь то книга, ручка, старый шкаф или поломанная игрушка. Я люблю свой дом. Каждый предмет нём важен для меня и получает долю моего внимания подобно живому существу. Странно? Да. Но это не так важно.

Было ещё только девять, но я устало упал в кровать и закопался в холодное хрустящее одеяло. Спать. Адски  хотелось закрыть глаза и проспать несколько суток. Собственно, никто не смог бы мне помешать - на случай очередного апокалипсиса я отключил телефон и интернет, запер все окна и двери. Одиночество и покой - то, что нужно. А с потолка давила темнота. Рыхлая, полупрозрачная темнота клубилась в воздухе и будто сочилась сквозь обои, из стен и пола. Но это была темнота моего дома - родная и знакомая. Кажется, за дни отсутствия даже успел немного по ней соскучиться.

Я проснулся глубокой ночью - часы на стене громко тикали и стрелка часов чернела на фоне белого циферблата - два часа ночи. Проснулся, и не понял из-за чего. Почувствовал себя семилетним мальчишкой, когда стащил DVD-диск с ужастиками и насмотрелся их. Мне понравилось, правда. Но потом я проснулся ночью от мерзкого ощущения чьего-то присутствия, будто кто-то стоял рядом и хотел меня утащить. Я рыдал целую вечность в кровати родителей и забросил просмотр ужасов на несколько лет. Да что там, я несколько ночей боялся спать один, и старшая сестра обозвала меня принцесской. Годы прошли, а ненавистное мне прозвище осталось. И сейчас было точно такое же ощущение. Чьего-то присутствия. Единственное отличие - я не верю больше в монстров и это "что-то" было везде. Будто всюду, в каждом миллиметре комнаты что-то двигалось. Стояло. Абсолютно осязаемое. Мерзкое ощущение. Я откинул одеяло от головы и груди и приподнялся на кровати - в воздухе будто что-то копошилось. Маленькие невидимые змейки, червячки, струйки сухой воды - что-то невидимое ползало, ёрзало и поблёскивало невидимыми боками в каждом миллиметре воздуха. Везде. Абсолютно везде. Даже в нескольких сантиметрах от моего лица - стоило мне это заметить, как в лёгкие кольнуло и в мозг ударила мысль о том, что я надышался этими невидимыми червяками и они уже в моей груди. От таких мыслей начало тошнить. Комок чего-то шевелящегося подступил к самому горлу, отчего я вскочил с кровати и по этой жуткой темноте побежал в ванную. Тошнило меня долго - рвало, я судорожно хватал ртом воздух, в нём что-то копошилось, мене рвало, я судорожно хватал ртом воздух... и так до тех пор, пока желудок не опустел и из глаз не потекли слёзы. Я сидел на коленях в ванной и вдруг начал понимать что мрак вокруг меня не просто двигается - я чувствую его. Он такой же осязаемый как ванна рядом, как пол, как моё собственное тело. В голове что-то щёлкнуло.  Противно тихо щёлкнул затвор в мозгу. Я медленно встал и направился в гостиную - самую большую комнату в доме. Шёл, пытаясь не задеть воздух вокруг и ощущал спиной и шеей как воздух скользит по мне тонкими тёплыми шлейками и червячками. Колотила дрожь. В гостиной всё было так же - каждый миллиметр воздуха, стен, пола и потолка был заполнен прозрачным нечто и двигался как живой. Будто... чёрт, будто я находился в огромных лёгких. Будто мой дом дышал. Дышал. Дышал. Дышал. А я дышать боялся. Нужно выбраться отсюда. Да, быстрее к двери, я её запер, вот ключ, висит рядом, он приятно повернулся в замочной скважине, щёлкнул, открыл дверь. Да, всё в порядке. По плечам ползали маленькие змейки. По волосам, меж волос, меж пальцев, у губ, груди, везде. Ручка двери повернулась, бесшумно распахнулась дверь и в дом ударил новый воздух. Чистый. Пустой. Прозрачный. Лёгкие загорели от такого желанного подарка, я вдохнул его со стоном, до боли в рёбрах. Такой прозрачный: только вдохнув его,  я понял, что в моих лёгких была густая кашица из мрака дома. Густая, вязкая и тёплая. Чистый воздух окружил меня прозрачным куполом, я выскочил на ночной холод как был - в ночных штанах и майке, практически прыгнул несколько шагов к ступеням крыльца и упал. В спину толкнули и мне оставалось только слушать, как собственное тело, шурша и стуча скатилось в пыль на землю. Что-то обвило мои руки, потянуло обратно в дом, волоча с земли по ступеням. Я мотался, пытался встать и расшиб все пятки о крыльцо, но меня тянуло обратно, пока не вернуло в дом. И дверь, будто дразнясь, медленно и бесшумно закрылась, тихонько щёлкнув механизмом затвора. Я лежал на полу в гостиной, давясь и захлёбываясь густым месивом воздуха. Змейки и червячки, державшие меня, стали похожи на длинные тёплые пальцы.  И если до этого была возможность сделать ещё что-то, то она пропала, ровно в тот момент, когда горло и язык прожгло невыносимой болью. И стало невозможно темно.

Весь дом неспеша двигался и ровно дышал, немного расстроенный и всё же счастливый - его человек вернулся. Такой уставший и грустный. Он был таким одиноким, его человек - его не любили, хотя он заслуживал быть любимым. Такой хороший, его человечек. Он жил уже почти шесть лет в доме - всегда приходил домой один, жил один, спал один, говорил с книгами и домом. Он, конечно, не принимал свои разговоры всерьёз, просто привык и хотел рассказывать о том, что его волновало. Но было некому, никому не хотелось говорить и он говорил сам себе. И ругался на мебель. "Чёртов стул, я чуть палец не сломал об тебя, тупая деревяшка" - а дом посмеивался и в следующий раз отодвигал стул чуть подальше, чтобы его человек не ударился. В ванной он иногда лил чуть больше горячей воды, чем было в нагревателе - чтобы его человек согрелся и отдохнул. Дом знал его лучше всех на свете. Видел его самого настоящего, без прикрас, такого, каким он был. И вот он вернулся домой - такой расстроенный. Этот мир, снаружи, ему вредил. Человек этого не замечал, он к этому привык, а дом видел это - и жутко злился. Он не хотел, чтобы мир ему вредил. Вред. Вред. Вред. Не ходи туда. Не ходи больше на улицу. Никогда. Останься тут, в моём тепле, я буду тебя защищать. Маленький человечек.

Струйки воздуха, густого и вовсе не прозрачного, забрались под веки мужчины, заволокли его глаза, пробрались в рот, не давая кричать и оплетая язык. Кололи маленькими иголочками-крючками, намертво прикрепляясь к коже и медленно, осторожно прирастали к нёбу. Обволокли руки и ноги, неспеша утягивая прочь от двери. Двери, которую съедала стена. Зажёвывала, чавкая и хрустя, пока дверь не слилась с обоями и не исчезла. Оконные стёкла пропитались воздушными ленточками, размякли и снова затвердели, слились с рамами и став твёрдыми как алмазные камни. А молодого мужчину утягивали вглубь дома, в спальню, медленно и осторожно, чтобы не поранить. Он слабо дёргался, мычал и хрипел, воздуха было мало, чтобы вырываться, но достаточно, чтобы дышать и жить - идеальное количество. В спальне дверца шкафа тихонько открылась, ровно настолько, чтобы затащить туда человека - мрак уложил его на перину выедающей глаза темноты, окружил со всех сторон, шурша змейками непрозрачного воздуха. Он вытянул руку из шкафа, тонкую, всю состоящую из двигающихся червяков и ленточек, и закрыл дверь. Часы через раз тикали в вязком воздухе.

Дом был рад и немного грустен. Его человеку ничего больше не угрожает. Он полностью под его защитой, полностью рядом с ним и никуда не денется от него. Защищён. Его человек больше не говорил. Он тихонько лежал в объятьях мрака и смотрел сквозь щёлку в шкафу на солнечные блики. Но потом прошло несколько лет и деревья густо разрослись и солнце не блестело на стене. Он стал смотреть, как пыль оседает на пыль, пыль на пыль, на пыль... много пыли. Но он не дышал ею, он дышал лёгкими дома, что с помощью ленточек мрака во рту и горле, что уже давно срослись с его лёгкими. Его ноги вросли в стену и пол, руки сплелись с пальцами-венками темноты и весь он трепетал и бился.

Как сердце.

Сердце дома.