Онлайн чтение книги Карасы Karas
4. Хек и Дария.

С каждым днем Хёк Карас становился все более страннымв понимании воспитанницы лорда Сатерли. Она уже привыкла спать в комнате на

диване, но с некоторых пор, проснувшись, обнаруживала лежащего возле дивана мальчишку, который держал её за руку. Он все больше требовал от нее внимания, и уже не прятался за окном или дверью. Если ему что–то хотелось получить, то он не спрашивал на это разрешения, а просто брал, что хотел.

– Сир Хонбин, – обратился к Карасу Тубе Роуди, – меня беспокоит поведение вашего брата.

– Что же не так делает мой брат? – удивленно спросил его юноша.

– Он заставляет леди Дарию спать с ним в одной комнате, и ходит при ней практически в голом виде. А вчера я видел, что он

трогает её за талию.

– Ну и что…, – рассмеялся Хонбин, – она всего лишь игрушка моего брата, кроме того, люди Брама уже надругались над ней, эта девка

теперь дёшево стоит.

– Сир, но она же леди, – возмутился Роуди.

– Мой брат тиран, – прервал его Хонбин, – он чудовище, сир Роуди. Он родился таким. Если она не будет его игрушкой, тогда он будет

играть с вами. Например, ломать каждый день вам пальцы, или просто треснет по башке топором, и вы окочуритесь. От этих слов сир Тубе стал заикаться….

– Вы же не хотите этого? – усмехнулся Хонбин.

– Конечно, нет, сир, – ответил тот.

– Тогда не лезьте, куда вам не следует. Лучше заставьте старика подписать завещание, и мы уберемся восвояси.

– Хорошо сир, – ответил Тубе, и поплелся вверх по лестнице.

–––––

Как всегда, к вечеру Дария зашла в комнату, чтобы зажечь свечи. Яркие огоньки медленно разгорались на камине, и только сейчас она

заметила стоящего у кровати Хёка.

– Сир Хёк, – заговорила она, – вы были здесь? Простите, я только закончила прибираться на кухне, и не успела разжечь свечи. Хёк молча снял с себя камизу и рубаху.

– Сейчас я приготовлю вам постель – продолжала она, и, подойдя к кровати, стала убирать покрывало. Но рука юноши вдруг скользнула по её талии, крепко обхватив сзади. Девушка попыталась вырваться, однако сделать это было уже невозможно.  Горячее дыхание обожгло ей шею.

– Сир Хёк, – запищала она сдавленным голосом, – нет, не трогайте меня – её сердце отчаянно забилось от страха, а отвращение

подкатило к самому горлу. Тошнотворное чувство от мужского прикосновения заставило несчастную защищаться, и она ударила его по лицу.

– Отойдите от меня! – кричала девушка в истерике, – я ненавижу вас!

Хёк отшатнулся от неё, и его охватило паническое чувство. Он ударил со злости по деревянному комоду, и тот разлетелся в щепки, а

Дария закричала так, что весь замок проснулся от её воплей. В дверь ворвался Хонбин, который, скрутив своего брата, потащил его вниз.

– Что ты творишь!!! – кричал он на него, – я же говорил, что люди хрупкие. Хёк, ты не можешь сейчас контролировать свою силу, от неё останется только кучка пыли!

– Не вмешивайся! – заорал на него мальчишка, – она моя игрушка! Она моя!

– Она тебя боится, – продолжал Хонбин.

– Не указывай мне! – кричал в неистовстве его брат, –ты не сильнее меня!

–  Ты решил нарушить правило нашего дома?! Карасы не дерутся между собой, Хёк, и ты это знаешь. Я старше тебя, ты обязан подчиняться мне – злился Хонбин – поэтому, ты будешь спать сегодня в моей комнате, а завтра отправишься обратно в «Карасленд»!

Всю ночь Хёк думал о том, как ему избежать возвращения в «Карасленд» и заставить своего брата не вмешиваться в его отношения с Дарией. И под утро в его голове созрел, хоть и немного глупый, но на его взгляд, вполне достойный план. Мальчишка знал, единственное, что волнует Хонбина, это получение «Небесных сводов» без пролития крови его владельца. Поэтому первым делом, с самого утра, он направился к лорду Сатерли:

– Что привело тебя так рано, мой мальчик – прошептал лежащий в постели старик.

– Вы сказали, – начал с порога Хёк, – что отдадите замок тому, кто жениться на этой женщине.

– Да, – ответил лорд Сатерли, – может она и опорочена, но у неё доброе сердце. Я найду достойного человека, который сможет заботиться

о ней всю жизнь.

– Я не человек, – продолжал Хёк, – и не умею заботиться о людях, но обещаю сохранить ей жизнь, и обручиться, если вы отдадите

замок мне.

– Похоже, мой спаситель не так прост, – ухмыльнулся старик.

– Я не спаситель, – ответил Хёк, – но эта сделка выгодна нам обоим. Кроме того, я лорд, сын лорда из древнего рода, думаю, в

этом Королевстве не найдется ни одного человека, который предложил бы вам столь выгодные условия.

– Ты прав, – вздохнул Сатерли, – да, и мне не долго осталось. Я стар и измучен, чем быстрее Дария выйдет замуж, тем лучше.

– Я не могу жениться на ней, – ответил Хёк, – мне только тринадцать, но формально она будет считаться невестой лорда, и с ней

будут соответствующе обращаться.

– Хорошо, – прошептал старик, – вели Роуди подготовить завещание, пусть пропишет все условия как следует.

Довольный Хёк покидал комнату. Собрав всех своих вассалов в большой церемониальной зале, лорд Сатерли огласил своё решение и подписал бумагу. Хонбин стоял и молча слушал его. Следом была проведена церемония обручения, и сколько несчастная

Дария не пыталась отговорить лорда Сатерли от этой затеи, он остался непреклонным.

– Теперь я не смогу вас защитить, – тихо проговорил ей Хонбин, – у моего брата несносный характер, с ним трудно бороться, и с детства

ему присуща жестокость. Я не знаю, как воздействовать на него, и никто не знает, потому что он слишком скрытный.

– Что же мне тогда делать? – со слезами на глазах спросила она.

– Покиньте замок немедленно, – продолжал он, – я отвлеку его, а вы бегите как можно дальше отсюда.

Пока Хонбин и новоиспеченный жених разговаривали с вассалами, Дария собрала немного еды и сев верхом на лошадь поскакала прочь из

«Небесных сводов». Она гнала лошадь так, что к вечеру та была вся в мыле и хрипела от натуги. Повсюду вокруг стоял лес, но страх перед Хёком пересиливал страх перед дикими зверями. Она не стала разводить огонь, чтобы никто не заметил её.

––––––––

Между деревьями послышался протяжный шелест травы и вой. Лошадь, привязанная к дереву, вздрогнула и стала метаться.

«Мамочки мои, это волки!» – испуганно вскочила девушка.

Она попыталась разжечь огонь кремнем, но трава и ветви отсырели, и у неё ничего не получалось. Из густого кустарника показались волчьи головы. Трое бросились на лошадь, и стали рвать её на куски, а ещё двое направились прямо к девушке. Она схватила палку, однако после первого же удара та переломилась по полам, и животное повалило её на землю. Несчастная закричала, пытаясь отмахнуться от него, как вдруг зверь утих, и Дария почувствовала, как что–то теплое льется прямо ей на лицо. Она медленно открыла глаза, над ней стоял Хёк с огромными черными крыльями, блестевшими в

тусклом лунном свете, и держал в руке оторванную волчью голову. Сейчас она подумала о том, что не знает, что хуже: голодная стая волков или Хёк Карас, который отыскал её в лесу. Мальчишка молча отбросил волчью голову в сторону и заговорил:

– Человек, ты действительно думаешь, что сможешь убежать от меня?

– Сир Хёк, – еле слышно говорила она, – вы получили замок, зачем я вам теперь. Прошу вас, отпустите меня. Я не имею никакой

ценности.

– Кто сказал, что я хотел получить замок, – присел он над ней, – это место скучно до омерзения. Я уже каждую крысу там знаю.

Единственное мое желание, это убраться оттуда, и как можно быстрее, но ты, человек должна пойти со мной, потому что ты моя.

– Сир Хёк я….

– Ты ненавидишь меня, это я уже слышал, – ответил он,– но тебе придется терпеть. Пока мне не надоест, ты будешь терпеть. Он

подхватил её на руки, и взлетел вверх. Дария впала в такое изумление, когда увидела под собой макушки удаляющихся деревьев, что инстинктивно сильнее обхватила его за шею.

– Вы умеете летать? – спросила она.

– А на что, по-твоему, мне крылья? – равнодушно ответил Хёк.

Она замолчала и уткнулась лицом в его грудь. От него исходил сладкий аромат фрезии. Это было так необычно, потому что от большинства

мужчин в замке пахло потом и конским навозом. Она снова прижалась, чтобы лучше почувствовать этот аромат.

– Если тебе так нравиться обнюхивать меня, – заговорил он, – что же ты кричишь всякий раз, как я приближаюсь?

Она опустила голову вниз, отодвинувшись обратно.

– У нас в замке, в «Карасленде» нет людей, – продолжал он, – только моя мать. Я знаю, что люди очень хрупкие, поэтому можешь не

бояться меня, я не буду причинять тебе вред. Но и ты обещай не причинять мне боли.

– Как же я могу? – спросила она, – вы сильнее меня.

– Ты все время это делаешь, – прошипел он, – убегаешь от меня, не разрешаешь прикасаться, ты считаешь меня чудовищем.

– Сир Хёк, почему вы не даете мне уйти? – прервала она его.

– Опять! – закричал он, – замолчи! Ты будешь со мной,теперь ты моя невеста!

Хёк опустился на террасу возле башни, и потащил несчастную обратно в свою комнату.

– Сегодня я снова должна спать на диване? – спросила она.

– Нет, – ответил Хёк, начиная раздеваться, – разве ты не заметила, что его нет в комнате, я выбросил его в окно.

– Тогда где же мне спать? – удивилась Дария.

– На кровати, – ответил он, и улегся в постель.

Девушка присела на край кровати и стала осторожно наклоняться к подушкам. Хёк не сводил с неё пристального взгляда.

– Сними эту грязь, – дернул он рукав её платья, – оно страшное, воняет, и в собачьей крови.

Она снова вскочила на ноги.

– Я сейчас порву его в клочья! – заорал он.

И Дария отвернувшись, стала стаскивать с себя шерстяное платье, оставшись только в одной исподней сорочке. По её телу побежали мурашки, потому что даже спиной она ощущала жадный взгляд Хёка. Девушка легла, словно деревянное бревно, вытянувшись во всю кровать, и не смела шевелиться.

Хёк Карас повернулся к ней спиной, свернувшись калачиком. Он знал, что его мать и отец спали в одной кровати, но о том, что делать дальше мальчишка не догадывался, и думал, что этого вполне достаточно, чтобы называться мужем и женой. Он довольно хмыкнул себе под нос, размышляя, как завтра будет хвастать перед братом, тем, что стал мужем этой ночью.

–––––

Едва восход разразился первыми лучами мутного солнца, как Дария открыла глаза. Спящий Карас навалился на нее всем телом, и

сложил все четыре конечности разом. Он был очень тяжелый, и скинуть его, себя она не могла. Единственное, что у неё высовывалось из–под одеяла это голова, но и та упиралась ему в грудь. От его тела исходил вчерашний аромат фрезий. Эти цветы, когда–то привез предок лорда Сатерли, и они густо разрослись у подножия гор и «Небесных сводов». Дария снова уткнулась ему в грудь, вбирая в себя этот аромат своего детства. Хёк шумно выдохнул, и сжал её тело, словно железными тисками. Однако, сердце девушки оставалось спокойным, она не чувствовала ни страха, ни отвращения, этот запах успокаивал её, и она ощутила себя в безопасности, будто в то время, когда они с отцом ходили, гуляя по цветочным склонам. Ещё около часа прошло, пока Хёк не открыл глаза. Он смотрел на неё и не шевелился, боясь, что если сделает хоть одно движение, то она закричит и оттолкнет его от себя. Дария просто лежала у него на груди, разглядывая бугорки на сильных плечах. Так прошло ещё полчаса, пока Карас не почувствовал явный прилив сил в определенной части тела и его крылья вдруг стали

неконтролируемо вырастать.

«Что это?» – удивленно подумала Дария, увидев черные перья, торчащие во все стороны.

Она подняла голову. На неё смотрели два ужасно страшных глаза, какие даже ночью не приснятся в кошмарных снах, мерзкое лицо,

торчащие дыбом волосы и пресловутые черные перья. Словом, Хёк Карас предстал во всей своей красе. Дария быстро опустила голову обратно, уткнувшись ему в грудь и не веря собственным глазам.

– Я чудовище, правда? – спросил заспанным голосом Хёк.

– Да, сир! – выпалила, не подумав, она.

– Такой мерзкий? – снова спросил он.

– Ужасный, сир, – продолжала девушка, – но по–крайней мере не воняете конским навозом.

– Я люблю мыться, – ответил Хёк на это.

Она попыталась вырваться от него, но мальчишка не отпускал.

– Сир, мне пора готовить завтрак, – пропищала Дария.

– Иди невеста, – произнес он, улыбаясь, и убрал руки, дав возможность встать с постели. Она словно тень исчезла за дверью, но Хёк не хотел покидать своего ложа. Простыни и подушки, всё, пропиталось новым и таким манящим запахом. Он, как полоумный, катался по кровати, и дрыгал ногами, пытаясь оставить на себе этот странный, непривычный аромат женщины.