Позже я поняла, что мне этого мало. Я не хочу быть подружкой на ночь, я хочу большего. Ни одни из этих двух отношений не предполагали какой-либо ответственности и серьёзного подхода. Если бы я не влюбилась. Причём в обоих. Я не знаю как это произошло, но однажды я поняла, что люблю.
Девушка вздохнула и печально посмотрела на шумную компанию позади.
– Как сейчас помню этот момент. Это был обычный рабочий день. Я проснулась, занялась сборами на работу, заметила, что фиалка выглядит как-то вяло, пошла за водой полить. Вот так поливая фиалку, смотря в окно на прохожих, на проезжающие машины, на редкие облака в голубом небе, я поняла, что люблю. И это меня так поразило, что я залила фиалку и подоконник. Позже, думая об этом я никак не могла понять как же так получилось. Как я могла так вляпаться? И думая о них, пытаясь выбрать, я не могла. Я не могла представить себя без кого-то из них. Я не могла выбрать, кого же я люблю больше, Максима или Глеба. Если бы я могла выбрать, я бы без промедления бросила другого, чтобы насладиться такими редкими минутами с тем, кого люблю. Но получалось, что я люблю двоих. Даже представляя себя с кем-то одним без второго, я чувствовала себя неполноценной.
Я не могла выбрать. Я любила двоих, но ни один из них не любил меня. Я думала, думала, но никак не могла ничего придумать. Меня съедал стыд, что я изменяю любимому с любимым. Если бы я продолжила, то каждый их них думал бы, что я обманываю их за спиной, чувствовал себя одураченным. Это так ужасно. Я не хотела бы, что бы они себя так чувствовали. И тогда я придумала, что если я расстанусь и с Глебом, и с Маком, то мне не нужно будет выбирать, никто не будет обижен. Это было самым лучшим решением. Так будет лучше. Лучше для всех.
Решить было тяжело, но решиться расстаться было ещё тяжелее. Привыкнув к ним, я даже не смела представить, что буду делать без них.
О, как же мне стыдно! Такой ужасной женщине как я нет прощения. Я отвратительна! Если бы они знали, какая я на самом деле, как я ужасна, они бы бросили меня, сразу после знакомства. Я недостойна их. Я не хочу видеть в их глазах презрение, увидеть свою вину. Пусть уходят лишь бы они не видели этого и никогда не знали. Мне так стыдно.
Она заплакала, капли прочертили по щекам узкие дорожки. Мужчина протянул салфетку и девушка, поблагодарив кивком головы, принялась аккуратно вытирать слезинки.
– Несмотря на то, что я была с ними, я не могла сосредоточиться. Где бы я ни была, на работе, дома, свидании, я думала о том, что они узнают, что отвернутся. Я не могла так жить. Не могла…
Слезы обильно потекли по щекам, размазывая тушь, превращая девушку в панду и аккуратная стопка салфеток начала превращаться в горку скомканных испачканных комков.
– Сейчас, когда я осталась одна, мне стало легче.
Всхлип.
– Мне действительно легче!
Алиса и сама не знала, кого убеждает больше: Романа Васильевича или себя.
Выждав ещё немного времени, дав девушке успокоиться и поняв, что продолжения не будет, он спросил:
– А вы пробовали поговорить с Глебом и Максимом? Поговорить о чувствах? Признаться в любви?
– Какие разговоры? У нас была договоренность: секс и никаких чувств. Я даже боялась заикнуться об этом и ненароком сболтнуть, приходилось следить за языком. Какие тут разговоры о чувствах?
Как много жизней было порушено из-за боязни сказать лишнего, из-за опасения быть понятым неправильно.
– Вы не думали, что может быть ваши чувства взаимны и вас тоже любят?
– Как они могут любить меня? Я ужасна. Я изменяла каждому из них, но запутывалась не в силах оттолкнуть кого-то, отказать, проваливаясь всё больше и больше на дно, падая в бездонную пропасть.
– Послушайте, вы не ужасны.
– Знай меня получше, они бы поняли как я плоха.
– Узнавание внутреннего мира партнера во время отношений это обычный процесс. Идеальных людей не существует, у каждого есть недостатки.
– Недостатки?! Да я люблю двоих!
– Полиандрия – это естественный физический процесс. Это всего лишь обозначает, что женщина ищет самого лучшего партнера. Который даст лучшее потомство, обеспечит защитой и пропитанием. Этот процесс идёт постоянно. И даже, если она нашла партнера, механизм поиска не останавливается. Это заложено природой. А моногамия – это скорее социальное понятие, наложенное обществом, воспитанием и культурой. Понимаете? В этом нет ничего ужасного.
Девушка недоверчиво смотрящая на мужчину, кивнула.
– Что же касается разочарования в человеке во время отношений, то это тоже нормально. Это неизбежный этап. Когда мы видим реального человека, а не идеальный образ, мы продолжаем отношения, прощая недостатки и благодарим за достоинства. Любовь не слепа, она способна принимать другого таким, какой он есть и оставаться рядом.
– Как я уже говорил, я случайно оказался свидетелем конца ваших отношений. Я видел реакцию Максима и Глеба на ваши слова и поверьте мне, вы им далеко не безразличны.
– Вы правильно поступили, что начали решать вашу проблему.
Девушка улыбнулась, расправила плечи.
– Вот только вы пришли к совершенно не правильному решению.
Плечи снова поникли.
– Вместо того, чтобы сесть и всё разложить по полочкам, вы начали рубить с плеча. Почему?
– Мне было стыдно. Я не могла смотреть им в глаза, я не могла оставаться одна, не могла наслаждаться жизнью. Мне было стыдно, это меня пугало и я хотела как можно скорее убежать, избавиться от этого гнетущего чувства. Понимаете?
Кивок. Но она не видела.
– Да, понимаю.
Людям свойственно испытывать стыд. Но так же людям невыносимо испытывать стыд. Он появляется как смесь крайне болезненных чувств – страха, агрессии, желания сбежать. Как и описывала Алиса. Именно поэтому люди делают всё, чтобы избежать стыда.
– Я боялась, что они узнают, поймут. И бросят меня. Начнут презирать. Видеть презрение, ненависть в любимых глазах, что может быть мучительнее?
– Зная, что вы расстанетесь, вы всё равно ничего не предприняли. Вы знали, что расстанетесь, что в любом случае вы расстанетесь, почему же вы не могли познакомить Максима и Глеба?
– Я же сказала вам, что боялась презрения! Вы не понимаете!
– Я неправильно выразился. Они вообще знакомы?
– Нет.
– А вы не хотели бы познакомить их? Не как ваших любовников, а просто как людей. Посмотреть как они друг к другу отнесутся? А постепенно переходить к следующему этапу.
– Вы намекаете на шведскую семью?
– Не так открыто, но возможно.
– Нет! Во-первых, хоть они не ревнивы, но собственники. А во-вторых как общество отнесется к такому? Друзья, знакомые, коллеги. А про родителей я вообще молчу! Жить втроём? – она хмыкнула. – Я и сама с трудом могу представить подобное!
– Ну почему вы учитываете желания общества, родителей, коллег, но не учитываете собственные? Что мешает вам жить для себя? Неужели у вас нет знакомых девушек, которые одновременно встречались с несколькими мужчинами?
– Есть.
– И как вы к ним относились?
– Завидовала. У меня тогда вообще не было отношений. Я училась. А когда появились Макс с Глебом, стало некогда.
– Так почему же сейчас из-за подобной мелочи вы убегаете? Вам достался шанс быть с двумя любящими мужчинами. Поверьте, их реакция на ваши слова выдаёт их чувства с головой. Так почему же вместо счастья и зависти к себе, вы чувствуете себя ужасной? Что изменилось?
Роман Васильевич старался говорить спокойно и доброжелательно, не повышая голоса.
– Я… Я не знаю, – растерянно пробормотала она. Ей казалось, что её запутали.
– Вы могли попробовать слепить своё счастье, но вы предпочти сбежать даже не попытавшись.
– Я боялась, – девушка в гневе подняла глаза «да как вы не понимаете», но потом снова опустила.
– А сейчас боитесь?
– Не знаю. Не очень.
– Слушайте, а может я их не люблю, а это какое-то другое чувство? Похоть, вожделение, привязанность? Я была слишком долго одна и просто не хотела снова становиться одной? Ведь если бы я кого-то из них любила, то не смогла бы полюбить другого. Я бы просто не обратил на него внимания.
– Если бы не любили, то так не страдали. Я уже говорил ранее, моногамия – это навязывание социума. То, что вы испытываете чувства одновременно к двум людям – это нормально.
– Но ведь уже поздно? – тихо почти прошептала она.
Роман Васильевич улыбнулся. Улыбка получилась доброй и ласковой, как смотрят на провинившегося ребенка, которого уже давно простили.
– Не поздно. Вы можете позвонить. Уверен, они вернутся.
Неуверенность, стыд, чувство вины. Для такого одного разговора будет мало, но на первых порах хватит. Подумав, мужчина достал визитку и сзади написал «Нархипова Анна Семёновна» и телефон клиники. Подвинул девушке:
– Сегодня, как всё уляжется, позвоните по этому номеру, запишитесь. У неё не очень плотный график, она сможет вас принять через пару дней. Телефон круглосуточный. Потом вместе с Глебом и Максимом сходите к ней. Она хороший психолог.
– А вы?
– А это немного не по моему профилю. Я всё-таки психиатр, не психолог.
«Она тебе живо вправит мозги,» – подумал мужчина.
Девушка вытерла слёзы руками не обращая внимания на салфетки, размазывая круги под глазами и сразу же хватила телефон, заходя в журнал вызовов. Трубку долго не брали, но она упорно звонила снова и снова, виновато глядя на Романа Васильевича. А тот только улыбался и подбадривал девушку.
Наконец-то трубку взяли и Алиса от неожиданности растерялась, вопросительно глянув на мужчину.
– Скажи, что хочешь встретиться. Что ты была не в себе и вам нужно поговорить, – тихо прошептал он, чтобы собеседник девушки не услышал и не начал ревновать раньше времени.
– Прости. Я была немного не в себе. Нам нужно снова встретиться и поговорить.
– …
– Прости. Я знаю. Пожалуйста, возвращайся.
Со вторым парнем диалог не отличался, только был более короткий.
– Они согласились, но что я должна им сказать? Как только они увидят друг друга, они меня возненавидят! Они будут тут через пять минут! Оба! О Боже, что же натворила?!
– Не надо так убиваться. Для начала приведите себя в порядок.
Роман Васильевич коснулся пальцем своего глаза и девушка покраснела.
С громким «Ой!» она убежала в туалет. А Роман Васильевич вернулся за свой столик, предварительно подозвав официантку и попросил убрать всё со стола и принести девушке кофе.
Зазвонил телефон.
– Роман Васильевич, беда! Полуничкова совсем плоха. Требует вас и не с кем не хочет говорить. Если можете, пожалуйста, приезжайте. Простите, что на третий день вытаскиваем из отпуска. Просто поговорите с ней хотя бы пять минут, а то никто к ней подойти не может. Трое санитаров с трудом удерживают.
Полуничкова была немолодой женщиной с шизофренией. Она лежала в стационаре уже третий месяц и шла на поправку. Рецидив её не нужен. Роман Васильевич засобирался.
Девушка привела себя в порядок довольно быстро. Не став заморачиваться она просто смыла всю косметику, обнажив светлую кожу и ресницы, став слегка невзрачной.
– Уходите? – растерянно остановилась Алиса. – А как же я? Это же вы всю кашу заварили!
– Мне срочно нужно уйти. Я не сбегаю, у меня действительно проблема. Пациенту стало плохо, мне нужно в больницу. Я надеюсь вы стравитесь. Просто помните, что вы ни в чем не виноваты, кроме того, что вовремя не сказали о своих чувствах. Я в вас верю! И не забудьте о визитке. И выпейте кофе, вы пьяны.
Пройдя мимо остолбеневшей девушки к выходу, мужчина поспешил к Полуничковой. А Алиса так и стояла, растерянно глядя на лестницу, пока не принесли кофе.
Что случилось с девушкой, Роман Васильевич не знал. Веря, что с ней всё будет в порядке, он выкинул её из головы и выйдя из кафе принялся звонить в клинику, радуясь возможности вернуться к любимым психам.
И очень удивился, когда через пару месяцев смутно знакомая девушка в компании двух парней издалека помахала ему рукой.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления