Онлайн чтение книги Теория детей Children theory
14. Сайдстори #1

14. Сайдстори #1(C НОВЫМ 2019 ГОДОМ ДРУЗЬЯ МОИ, УДАЧИ, ЛЮБВИ И СЧАСТЬЯ)- Сказать, что я чувствую себя странно, это не сказать ничего…Шаги Соля становились с каждым метром все медленнее и тяжелее.- Мы обязаны прийти, после всего что сделали.Юн становился, подождал, пока жнец его обгонит и упершись в его спину руками начал подталкивать своего медлительного спутника.- У меня аллергия.- Такой аллергии не существует.- В мире есть много чего, что люди не замечают или отказываются верить, как в свое время солнечная система, пенициллин или вампиры.- Вампиры? – Юн усмехнулся.- Ага, они существуют, пойдем в отель и я тебе все подробно расскажу…Соль увернулся и готов был бежать обратно в отель, но он явно недооценивал Юна и его силу. Обвив шею жнеца рукой и слегка придушившая, он нежным шепотом произнес:- Пойдем, если не ради остальных, то ради меня или в скором времени воздуха тебе начнет не хватать.- Мм, как ты узнал, что я люблю по жестче?- Ты отвратителен – рассмеявшись, Юн оттолкнул свою жертву – Идем.- Так точно, хозяин.Если бы он только знал насколько сильно жнец не хотел идти и насколько реальными были его слова о аллергии. Конечно, она была не физической, а скорее моральной аллергией имеющей физические симптомы. С каждым шагом ему становилось все хуже. Руки холодели, сердце билось чаще, а в груди появлялась пустота, ставшая за десятилетия привычной, но, несмотря на это, не переставшая быть ненавистной. Была и другая причина, почему Соль не желал идти. Он знал, это место всегда пробуждает в нем все самое плохое.Очередной поворот и вот оно. Символ, который раздражал жнеца. Проклятый католический крест, сверкающий своим золотом с крыши небольшой церкви. Идти на похороны и отпевание Клода он не хотел и не планировал. Но Юн был прав. Они обязаны были прийти. После того, как юноши рассказали мистеру Коста об останках его сына, он им не поверил. Что было объяснимо, учитывая, насколько давно он его потерял. Но когда он услышал о том, где именно были найдены останки, безутешный отец перестал сомневаться. Эта заброшенная будка лесного смотрителя была любимым секретным местом для игр Айвана и Клода, но, к сожалению, подобных будок на острове были сотни, а мальчики никогда не отчитывались, в какой из них играют. Соль не хотел, но он был вынужден проводить отца к его сыну. Хотя Соль был жнецом десятки и сотни лет, каждый день видел «смерть», но то к чему он не мог привыкнуть до сих пор - это скорбь родственников по покойному. Жнец всегда чувствовал себя неловко в присутствии родных ушедшего, словно скрывающийся в толпе убийца у места преступления. Это объяснимо, ведь, по сути, Соль и был тем, кто навсегда забирает человека, которого они любят. Хоть они об этом и не знают.- Похоже, сюда пришли чуть ли не все жители острова.- То есть мне можно не рассчитывать купить булочки в пекарне или помыть машину перед отъездом? Отлично.- Прекрати быть таким циником – Юн сурово свел брови, стреляя взглядом в спину Соля.- Это не цинизм, а трезвый взгляд на мир.Молодой священник встречал прихожан на пороге, пожимая руки и улыбаясь, так чисто и искренне, как только мог. Но, несмотря на это в Соле он вызывал лишь негативные эмоции. Аллергия.- Доброе утро. Проходите, дети мои, служба скоро начнется.Юн вошел в массивные деревянные двери, а Соль остановился на пороге.- Ты идешь?- Что будет, если я скажу «нет»?- Почему? Тебе настолько претит мысли о том, чтобы войти, проявить уважение и сочувствие? Ты верующий? Хоть во что-то?- Да, но не в «это» - Соль пренебрежительно сморщил нос. – Я отвернулся от религии или она от меня. Уже и не помню, кто из нас первый повернулся спиной к другому. Юн. Я больше грешник, нежели святой.- А ты думаешь хоть кто-то из них святой? – Юн обвел взглядом заполненный зал.- Конечно, нет, но у любого преступления есть степень тяжести.- Час. Один час. Ради Клода. Ради мистера Косты. Ради тех, кто любил этого мальчика и скорбел по нему годами.Юн протянул Солю руку. Которую тот, скрипя сердцем и глубоко вздыхая, принял. Они присели на самую дальнюю пустующую скамью. В ожидании начала этой пытки Соль оглядывал огромный зал, который был непропорционально огромен в сравнении с экстерьером церкви. Нежно бежевый и теплое дерево. Спокойное и умиротворяющее сочетание. Через многочисленные витражи в зал проникал утренний свет, превращенный из бесцветных солнечных лучей в волшебное разноцветное сияние.Айван и Клод были далеки от религии и веры, поэтому это красивое место и теплые слова, как и сказал Юн, были скорее для тех, кто еще жил. Частица света в том мраке, который им пришлось пережить. Восстановленная вера в то, что все будет хорошо. Пустые слова, чтобы заставить всех чувствовать себя немного лучше. Всю церемонию Соль провел, разглядывая интерьер и размышляя о насущных делах. Лишь единожды он оторвал взгляд от резьбы. Чтобы посмотреть на мистера Коста. Ни тогда у костей своего сына, ни сейчас он не проявлял эмоций. Его взгляд был пустым и погасшим. Именно он и передавал то, что на самом деле испытывает отец, потерявший двух сыновей и жену. Он давно перестал лить слезы. Не потому что перестал скорбеть, а потому что они закончились. Высохли, оставляя после себя еще более сильную боль и тяжесть. Плакать, выпускать эмоции через слезы всегда намного проще. Оттого слезы обесцениваются. Люди плачут по любому поводу даже самому не значительному. Боль которая не вызывает слезы намного страшнее. Именно это Солю и было интересно. Понять насколько для мистеры Коста важен весь этот спектакль. Если бы он плакал, жнец бы пожалел что пришел. Слезы означали бы то, что это сборище всего лишь «отмазка», «отговорка» для остальных. Постановка чтобы им стало лучше, чтобы слухи умолкли, чтобы страшилки, которые выдумали местные дети о Клоде, забылись. Чтобы все граждане увидели обычного безутешного отца и проявили уже сострадание к нему, а не его ребенку. Но мистер Коста не плакал. Это означало что его сердце и мысли где-то далеко от этого места. Настоящая скорбь была у него внутри, и он не планировал ни с кем ею делиться.Наполненная стандартными однотипными фразами и действами церемония подошла к концу. В Соле она не вызвала никаких эмоций, но его спутник начал шмыгать носом еще на первых минутах. Юн был слишком добрым и сопереживающим человеком чтобы удержать себя в руках. Слезы ручьем текли из его глаз, скатывались по шее и исчезали в вороте водолазки. Предвидя подобное развитие событий Соль прихватил пачку салфеток и носовой платок, которые к концу церемонии были насквозь мокрыми. Это было немного странно и неправильно, но жнецу нравилось видеть плачущего Юна. В такие моменты он был еще прекрасней. Влажные сверкающие глаза, реcницы на которых задерживались капельки слез, припухшие, от постоянного облизывания, алые губы, румянец и красный нос. От подобного Соль не мог оторвать взгляда.Парни не торопились выходить из церкви. Ожидая пока Юн немного успокоится, и приведет себя в порядок, они не заметили, как священник обратил на них внимание.- Еще раз здравствуйте. Вы те молодые люди, что нашли Клода? Спасибо вам. Благослови вас Господь. Теперь этот несчастный ребенок сможет уcпокоиться с миром. Однако позвольте заметить, что вы не проявляли ни толики интереса к службе. Вас она не тронула?- Тронула. Но куда меньше чем тронули бы обычные похороны и поминки дома у мистера Коста.- Что вы имеете в виду?Почувствовав неладное, слезы  и шмыганья носом прекратились. Юн переводил взгляд то не священника, то на Соля.- Во-первых, многие сюда пришли с мыслью «как удачно выходит, приду сегодня в церковь, поприсутствую, посочувствую, помолюсь и смогу пропустить субботнюю службу». Во-вторых, после вашей службы все разбегутся по своим делам, а мистер Коста, все также одинокий и скорбящий, вернется в пустой дом, который теперь лишился последней надежды и рядом не будет абсолютного никого.Повисшая между мужчинами тишина была громче шагов прихожан и скрипучей двери.- Вы не христианин и не особо религиозны, как я вижу.Жнец явственно ощущал, что это начало бури. Бури, которую он не сможет остановить и о которой, позже будет жалеть. Соль был обладателем твердых взглядов на религию еще при жизни и годы после смерти лишь сильнее укрепили их. - Вы правы, просто дело в том, что я не люблю плагиат, заимствование, искажение слов в свою пользу – Соль поднялся и начал медленно расхаживать по залу - Некогда жил был Иисус, который в тяжелый период для своего народа, начал проповедовать любовь к ближнему, заботу, сочувствие, поддержку. Его слова и мысли были чистыми, светлыми.Остановившись у алтаря, Соль осмотрел огромный деревянный крест с изыскано высеченной фигурой Христа. Прекрасный и одновременно пугающий.- Будь христианство таковым в наши дни, я бы его разделял. Но, к сожалению, люди такие существа, которые ради своего блага стремятся, как ни странно, все разрушить. Поэтому с годами слова Иисуса, которые были добрым наставлением, они превратили в правила, законы, угрозы путем дописывания к его словам, слова каких-то сторонних людей, неизвестно кем провозглашенных святыми. Они стремились управлять людьми, направлять их в нужное им русло без явного воздействия – жнец перевел взгляд на священника, чье лицо выдавало эмоции, не свойственные человеку его статуса – «Высокий уровень краж, убийств? Все спят, с кем хотят и когда хотят? Мужчины вольны любить и женщин и мужчин? Люди отказываются работать за гроши в ужасных условиях? Напишите, что это грех и карается он вечностью в аду. Пусть рискнут пойти против Господа и его праведного слова». Тысячелетия назад религия превратилась из веры в очередное орудие контроля и управления людьми. И если бы это все ограничивалось только теми людьми, кто исповедует эту веру. Нет. Есть десятки стран, где религиозные запреты были возведены в рамки государственных законов. И неважно, твоя это вера или нет, разделяешь ты эти взгляды или нет, у тебя нет иного выбора, кроме как подчиниться или пойти под суд. Соль направился к священнику, который, не смотря на то, что имел шанс возразить или уйти от разговора, молчал, боясь, что открыв рот, из него вылетят слова не достойные рясы. Подойдя, жнец присел на спинку скамьи напротив и, глядя в глаза уже не собеседнику, а оппоненту продолжил:- Но самое отвратительное в современной религии, это то, что она дает людям оправдание. Как бы вы поступили, увидев на улице, как несколько хулиганов забивают гея насмерть? Как это будет выглядеть для вас? Будет виновен гей, ведь «нельзя мужчине возлежать с другим мужчиной, как с женщиной»? Или виноваты будут хулиганы, так как «не убий»? И те и другие грешники, одинаково провинившиеся. Ах да – Соль вскинул руки в утрированно театральном и саркастическом жесте - совсем забыл, судить всех и каждого должен Господь, как и определять, кто именно совершил грех и какой из них страшней другого.Пересев на скамью Соль обернулся к рядом сидящему Юну, который всецело был погружен в слова жнеца и размышления о них:- Не знаю как тебе, но сам факт того, что в этой ситуации для «них» обе стороны виноваты по-своему, заставляет меня ненавидеть подобные места, символы и людей. Это уже не говоря о том, насколько нелеп, глуп и не обоснован упрек гомосексуалистам со стороны религии. Это моя любимая тема для дискуссий. Присаживайтесь, сейчас будет интересная история из жизни – Соль похлопал ладонью по сидению, но священник проигнорировал это приглашение - Когда то в детстве у меня назрел сложный вопрос в голове: принять то, что я гей или счесть это помутнением и забыть? И в тот момент я представил чаши весов. На одной стороне лежало это маленькое, короткое, жалкое предложение из библии, которым все религиозники и натуралы тычат нам в лицо, доказывая свое превосходство. «Нельзя мужчине возлежать с другим мужчиной, как с женщиной». А на другой чаше весов были люди. Десятки и сотни величайших людей этого мира. Писатели, художники, короли, генералы, математики, философы и многие другие. А в довершение, лежала маленькая мысль: разве кто-то может указывать моему сердцу кого любить и хотеть? Угадаете, какая из чаш перевесила?Вновь тишина. Шанс отстоять свои взгляды и убеждения. Шанс, которым вновь не воспользовались, доказывающий обоснованность слов жнеца.- Считайте меня грешником, исчадием ада, демоном, кем угодно. Но я хотя бы не лгу себе и своему телу. Мне однажды довелось пару месяцев отучиться в православном интернате для мальчиков. Нас заставляли ходить молиться, приходить на службы, у нас был отдельный предмет посвященный православию. Глядя на все со стороны, был виден лишь скрипуче чистый образ идеальной религиозной школы с ангелочками студентами. Вот только внутри все было полно грязи. Живя в интернате и не имея возможности покинуть его, окруженные каждую секунду жизни только мужчинами, учениками и учителями, студенты находили утешение в объятиях друг друга. По мне, рай, для вас Содом воплоти. Все спали со всеми, многие за деньги, помощь на экзамене или иную выгоду. А священники? Святые отцы, отринувшие искушения этого мира ради службы господу и просвещению молодых умов… Я лично соблазнил троих из них. Первый, влюбившись в меня, решил сбежать. Уволился и ушел в монастырь с самыми жесткими условиями. Второй, возжелав меня, попытался мною овладеть, пригласив на исповедь после заката. Но к его сожалению нас застали, его уволили, он отрекся от религии, и наслаждается жизнью гея. Третий, единственный которому удалось меня заполучить. Мы переспали прямо в церкви, у алтаря, под крестом с Иисусом. Об этом тоже узнали и его уволили. Его сердце было разбито, не из-за религии или своей слабости, из-за меня. Он спился и в итоге покончил с собой. А сколько еще подобных историй известно миру. Священники и религиозные служители, пошедшие по скользкой дорожке. Если вы, представители Бога на земле, не способны соблюдать свои же правила, не способны противостоять всем искушениям мира, почему же вы требуете этого от остальных, не просвещенных, людей?Терпение, как и нервы Соля подходили к концу, как и его неудавшийся диалог, но крайне эффектный монолог.- Но для одного ваша религия все-таки полезна. Люди слабы, а религия дает людям веру в кого-то или что-то могущественное, в моменты, когда они теряют веру даже в самих себя, когда они одиноки и брошены всеми. Но ведь и это только плацебо.Поднявшись, Соль перекинул через руку пиджак, который снял еще в начале церемонии и подал руку Юну. Взявшись за руки, юноши, покидали церковь. Но проходя мимо священника Соль добавил:- И чтобы вы знали, моя семья была религиозной, а я был крещен в детстве, принудительно, что заметно. Так что этого запутавшегося агнца божьего вам не удалось спасти, Святой отец. Удачного вам дня.Пешая прогулка до отеля сопровождалась абсолютной тишиной. Соль молчал, потому что религия была одной из причин его самых глубоких и болезненных ран на сердце. Все те сказанные слова вернулись воспоминаниями и чувствами прошлого, приносящими боль даже спустя столько времени. Юн не говорил не слова пытаясь осознать все услышанное. Он знал, что его друг не религиозен, что он скептик, что он имеет определенные взгляды на мир. Но сегодня эти скромные знания подкрепились огромным массивом информации, которую было нелегко переварить. Словно читать книгу задом наперед. Слишком быстро, слишком много, слишком сложно.Если Солю мог помочь справится со своими переживаниями только алкоголь, то Юну достаточно было прохладной ванны. Одев махровый белоснежный халат, он вышел из ванной комнаты застав жнеца сидящим на краю кровати. Он смотрел то на свои руки, разглядывал кольца и браслеты, то переводил взгляд на пол. Потерянный и запутавшийся. Таким сейчас выглядел этот всегда дерзкий и сильный мужчина. Вскарабкавшись на кровать Юн прислонился грудью к спине Соля. Он чувствовал медленное сердцебиение жнеца, глубокие вздохи.- Мне не следовало этого говорить- Возможно, бедный священник не ожидал подобного напора- Я не о нем. Мне все равно чего он там ожидал, чего нет. Я о тебе – парень обернулся, взяв Юна за руки - Ты ведь христианин, как и твоя семья. Я подумал, что своими словами могу ранить твои чувства уже слишком поздно.- Ничего. Меня ты не ранил. Конечно, я был удивлен. Не ожидал что ты имеешь эту сторону в себе.- Какую «эту»?- Дерзкую, уверенную, немного жесткую. Мне нравится.- Да? – Соль прилег, положив голову на колени возлюбленному.- Да, потому что у меня нет этих черт. По крайне мере мне так говорят.- Они не правы. Я чувствую что в тебе есть эта маленькая темная сторона. Где-то здесь…Непривычно горячая рука Соля просочилась под халат и начала скользить по груди. Смущенно улыбнувшись Юн наклонился и поцеловал его. Легко и мило. Но это не то на что настроился Соль. Навалившись он завалил парня на спину и навис сверху, осыпая его поцелуями. Но краем глаза жнец заметил яркое пятно в углу комнаты. Алое перо лежало на комоде и напоминало о себе. Больше чем Юна, Соль хотел покончить с этой историей, островом и пером. Желая покончить с этим до отплытия, жнец оторвался от своего ангела:- Я был бы счастлив продолжить, но скоро отплытие, а мои планы на автомойку и булочки еще в силе. Так что я пойду, помою машину, а ты пока высохни, отдохни немного. С такими красными глазами рисково ехать. Если нас остановят, как объяснить полицейскому, что ты просто плакал, а не принимал что нибудь запрещенное. Договорились?- Хорошо – Юн обвил руками шею парня и поцеловал, нежно, долго и тепло – Возвращайся скорее.- Обязательно. Стоит тебе произнести мое имя и буду тут как тут.- Ты волшебник?Соль оделся и спрятал перо. Стоя в дверях, он обернулся, шутливо подмигивая:- Возможно.(продолжение следует…)