Данте проснулся среди ночи. Сердце колотилось, как птица в клетке, тяжелое дыхание с хрипом вырывалось из горла. Проклятая голова визжала от боли, в ней набатом стучало единственное слово.
«Амарант, амарант, амарант».
Чертов цветок, когда же он перестанет ему сниться! Неужели за столько времени память нисколько не поблекла? Говорят, что время лечит. Абсолютная ложь. Раны затягиваются лишь на поверхности, но продолжают кровоточить глубоко внутри.
Уловив боковым зрением какое-то движение, Данте повернул голову.
Занавески мирно колыхались на сквозняке из приоткрытого окна. Никого, кроме него, в комнате не было.
- Проклятье, – пробормотал он, обхватив голову руками. Боль не уменьшалась, наоборот, прикосновение только усугубляло ее.
«Амарант, амарант».
Он слишком часто думал о нем. Слишком часто цветок являлся ему в кошмарах. Но за все это время – никогда с такой ясностью. После отвратительных трупов, протягивающих руки, он на мгновение увидел его – каждый цветочек в соцветии, каждый лепесток этого проклятого растения. Видел, как колышутся на ветру листья. Он ненавидел его. Ненавидел всей душой, всем сердцем. Но не мог забыть.
«Амарант, амарант, амарант», – издевательски продолжалась в голове однообразная песнь.
Данте поднялся и, пошатываясь, побрел в ванную. Выкрутив вентиль до упора, Данте наблюдал, как холодная вода хлынула тугой струей, брызгами разлетаясь по дну ванны. Затем он опустился на колени и подставил голову под воду.
Виски тут же заломило от холода, но Данте постарался не обращать на это внимания. В конце концов, сколько раз он уже проделывал это, пора бы и привыкнуть. Вода ударялась о затылок, разбивалась на тысячи осколков, стекала по волосам и убегала в сток, закручиваясь против часовой стрелки. Холодное прикосновение ласкало пылающие виски, даря долгожданное облегчение, прогоняя сводящую с ума боль. Медленно, нехотя она уступала холоду, уползая в свою нору, чтобы там подготовить очередную атаку. Вскоре от нее остался лишь тихий отголосок, настолько слабый, что можно было о нем просто забыть. Данте закрыл воду и потянулся за полотенцем.
В висках стучало, но это ерунда по сравнению с болью, мучившей его минуту назад. Промокнув волосы, чтобы с них не капала вода, Данте вернулся в комнату.
Окно открыто, как и всегда. Тут слишком душно, слишком много воспоминаний толпилось по углам, дожидаясь удобного момента, чтобы выскочить и схватить за горло. Но сейчас он не может позволить себе предаться им. Иначе вернется боль. Только теперь она просто так не отпустит. Боль воспоминаний – самая жестокая. Сколько ни выбрасывай, они все равно возвращаются, как кошка, которая может гулять сама по себе, но всегда приходит в дом, где ждет еда и приласкает хозяин.
«Амарант, амарант, амарант, амарант».
- Да оставишь ты меня в покое или нет? – спросил Данте, в раздражении бросая полотенце на кровать.
Уснуть сегодня уже не удастся, но это давным-давно перестало удивлять. Он привык к такому режиму, и не хотел его менять. Потому что тогда вернутся сны. Одного раза за ночь более чем достаточно. Данте не хотел возвращать кошмар, не хотел вспоминать то, что случилось девять лет назад, но это может оказаться обязательным условием, если он хочет наконец разгадать загадку.
Данте сел перед монитором и собрал рассыпанные карты.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления